Вадим Астанин - Н.Ф. (ненаучные фантазии) Страница 25

- Посыл ясен, - сказал Лучников. - Так как же у вас случилась, м-м-м... революция...

- Бунт, мятеж, переворот, - сдержанно уточнил хозяин.

- Переворот...

На плите засвистал вскипевший чайник.

- Одну секунду, - сказал хозяин, поспешно выключая газ. - Какой чай вы предпочитаете? Чёрный, зелёный? Заварной или в пакетиках?

- Без разницы, - сказал журналист. - Какой предложите, такой и буду.

- Тогда будем пить черный. Свежезаваренный.

Хозяин выставил на стол два стакана в мельхиоровых подстаканниках, фарфоровый заварочный чайник, сахарницу, полную сахара-рафинада, круглое блюдце для варенья с насыпанными в него конфетами-подушечками, хрустальную вазу-конфетница с сухарями. Отдельно были выложены конфеты трюфели, общим количеством три штуки. Заварка бралась щепотками из жестяной чайной коробки китайского производства, изукрашенной цветами хризантемы и иероглифическими надписями столбиком. Залив сухую заварку кипятком, хозяин накрыл заварочный чайник полотенцем.

- Пять минут настоится и можно разливать, - сказал хозяин. - А пока чай заваривается, отвечу на ваш вопрос.

Он достал из тетради фотографию.

- Начался весь бардак отсюда.

Лучников взял фото. На снимке был запечатлён трёхэтажный особняк, напоминающий германский рейхстаг в миниатюре.

- А точнее, после возведения вот этого, - хозяин ткнул пальцем в стеклянный купол, возвышающийся над крышей. Когда его начали сооружать, люди в шутку гадали, во что превратится здание, когда постройка купола закончится: то ли в мечеть, то ли в рейхстаг. Получилось красиво, надо признать. Больше напоминает рейхстаг...

- Но не объясняет учинённого бедлама.

- Это дом бывшего уездного Дворянского собрания, постройки второй половины девятнадцатого века. После революции, третьей всероссийской, Великой Октябрьской, в нём размещался уисполком, позднее горисполком, а после девяносто первого года и до недавнего времени городская администрация. Примерно девять месяцев назад. К нам приехала съемочная группа, с областного телевидения. Командовала ею кинорежиссёр Таволжанская, дама пробивная и оборотистая. Продувная бестия. Хваткая, целеустремлённая, жёсткая и нахрапистая. Они хотели снимать художественный фильм, нечто из альтернативной истории. Собрали массовку, навезли реквизита. По сценарию у них там был назначен штурм оплота реакции отрядами сил добра, мечтающих о справедливом устройстве общества. А что лучше всего подходит на роль оплота отживающих своё порядков? Естественно, бывшее здание Дворянского собрания, тем более, если оно похоже и на немецкий парламент, и на дворец кого-либо из отечественных великих князей. Таволжанская смоталась в область, заручилась разрешением на проведение съёмок, нагнали статистов из местных, обрядили в форму, дали трёхлинейки, расставили реквизит, подогнали броневичок и вперёд, на штурм цитадели консерваторов и мироедов. Ну, и взяли эту самую цитадель. С воодушевлением взяли, с огоньком, с выстрелами в воздух и пулемётными очередями холостыми...

- А что потом?

- После этого, - сказал хозяин. - спонтанно, но организованно, действуя по классической ленинской схеме, не задерживаясь, взяли почту, телефон, телеграф, автобусный и речной вокзал, суд, налоговую инспекцию, казначейство, разогнали полицию и напоследок захватили железнодорожный тупик с грузовой станцией.

- Фантастика, - сказал журналист.

- Бред, конечно, - сказал хозяин. - Игра воспалённого воображения, непонятно от чего ставшая жестокой явью.

- Но как же инфраструктура? - спросил Лучников. - Тот же телефон, мобильная связь, интернет? Свет, газ, вода? Продукты питания, промышленные товары, обувь, одежда, медицина, лекарства, зарплата. А что частная инициатива? Коммерсанты, бизнесмены, предприниматели?

- Сам не понимаю, - надрывно произнёс хозяин. Междугородняя связь отсутствует, интернет локализован пределами нашего района, товары как завозили, так и завозят, свет не отключали, вода есть, мелкие предприниматели как работали, так и продолжают работать, крупные, по нашим провинциальным меркам были экспроприированы. Выезжать из района дозволяется немногим и по особым пропускам, въезжать... вы же въехали... Одно время на границе ставились пограничные заставы с той стороны...

- Сняты, - сказал журналист, - наблюдал собственными глазами.

- Видите, - сказал хозяин с горечью. - Давайте пить чай...

Они отхлебнули из кружек ароматного напитка.

- Угощайтесь, - сказал хозяин, подавая журналисту трюфель.

- Откуда сие богатство? - спросил Лучников.

- Чёрный рынок, - сказал хозяин.

- А деньги?

- Используем старые российские. У кого сохранились. И купоны. Иностранная валюта у нас к хождению запрещена.

- Я знаю.

- Откуда?

- Встретился на улице с одним... гражданином-товарищем.

- Где? С кем? Когда? Мой адрес называли?

- Это существенно? - сказал Лучников. - Часа полтора-два назад. Улицу? Улицу да, вроде бы назвал.

- Впрочем, - хозяин как-то обречённо пожал плечами, - не берите в голову. Если им надо, они всегда узнают...

- Кто? - встревоженно спросил журналист.

- Неважно, неважно, - сказал хозяин. - Пейте чай.

- Алексей Анатольевич, - задал вопрос Лучников, - скажите, по возможности честно, эксцессы были?

- Что вы подразумеваете под эксцессами?

- Ну, вы же понимаете... Любая насильственная смена власти, в принципе, не обходится без применения насилия, в той или иной мере...

В дверь квартиры постучали. Громко, настойчиво, решительно и грубо. По всей вероятности в дверь колотили кулаками, сапогами и прикладами винтовок.

- Спрячьте! - свирепо зашептал хозяин, - вкладывая в руки журналиста тетрадь, - здесь всё! - и бросился открывать.

Его бесцеремонно оттолкнули. Гремя каблуками и звеня шпорами чеканной поступью в кухоньку гражданина Зарядько прошествовал сам товарищ комиссар Подгорельский, гроза контрреволюционеров, саботажников, коррупционеров и спекулянтов, весь в хрустящей коже, обмундированный с ног до головы в униформу курьера-самокатчика Первой мировой войны: кожаную фуражка с красной пятиконечной звездой в околыше, кожаную тужурку с большими накладными карманами по бокам, кожаные галифе, заправленные в коричневые английские шнурованные сапоги. Тужурка была перехвачена добротным английским армейским ремнём. Портупея стягивала комиссарские плечи. Огромный маузер в деревянной кобуре болтался слева, справа висел кованый златоустовский булатный нож в потёртых ножнах. Комиссар Подгорельский возглавлял городскую ВЧК. Был он несгибаемым бойцом за дело мировой революции и повсеместного освобождения пролетарского труда от оков капиталистической эксплуатации.

- Собирайтесь! - приказал комиссар Подгорельский.

И увёл журналиста... (В этом месте рукопись обрывается).

Необязательное послесловие. Настоящий документ был выложен на сайте нашего общественного учреждения в разделе «Точка зрения». Мы сознательно разместили данный текст в том виде, в каком он был нами получен, чтобы у читателя, неравнодушного к судьбе родной страны, сложилось собственное непредвзятое суждение об этом, с позволения сказать, творения. И дело здесь не в том, что автор, в нарушение закона о запрещении использования ненормативной лексики в средствах массовой информации, кино, теле и радио-передачах, документальной и художественной литературе употребляет довольно фривольные топонимы географических и иных объектов, таких как фамилии, населённые пункты и административно-территориальные образования, а в общей атмосфере, пронизывающей всё произведение, генеральной идее, modus vivendi, скрепляющей извращённое сознание завзятого клеветника, - идее о том, что настоящая стабильность, диктатура закона, порядок и вертикаль власти есть ни что иное, как широкомасштабный обман, тщательно скрываемая от народа тайна. Насколько эти воззрения противоречат представлению здоровой части нашего общества, можно судить по нижеприведенным отзывам, оставленным посетителями сайта. Реальные имена и фамилии людей (в соответствии с федеральным законом о персонализации данных учета личности в интернете, всякий гражданин, желающий зарегистрироваться на сайте в зоне .ру должен указать полные паспортные данные и предоставить скан-отпечаток большого пальца правой руки), написавших свои комментарии были скрыты на основании федерального закона о защите персональных данных. Помимо этого, все выражения, подпадающие под действие федерального закона о запрещении нецензурной лексики в СМИ, кино, теле и радио-передачах, документальной и художественной литературе, заменены на обязательные отточия.

[***] …..... быдло.

[***] Ощущение, словно в ….... наступил, чес-слово...

[***] Поганый либераст.

[***] …....... чмо.

[***] Прочитал. Ближайшая анноллогия — бред...