Елена Бжания - Кенгуру и белые медведи Страница 25

Карпову было грустно. Вернее, досадно. Вика не подавала никаких тревожных для него признаков, однако мужчина отнюдь не считал себя великим психологом, которого невозможно обмануть. Обидно, если девчонка и впрямь ничего не подозревает. Но отпускать эту Загрызалову, понадеявшись на удачу, точно нельзя. А братец её вообще тупо попал, оказался без вины виноватым.

— Серёжа, — Карпов медленно потянулся, — уведи этих двоих.

— Обратно на танцы? — деловито осведомился помощник.

— Нет, куда-нибудь подальше. Туда, где мы сможем по-настоящему побеседовать. — Последние два слова были произнесены ужасающе холодно. Таким морозом недолго и обжечься.

Данилов многозначительно выгнул брови.

— Я Вас правильно понял, Виктор Петрович?

Вика и Марк, почуяв неладное, попятились к выходу. Но снаружи поджидали шкафоподобные детины, которые попросту не позволили Дантону и Загрызаловой распахнуть дверь.

«Спонсор» махнул рукой, отвечая помощнику.

— Правильно. И при них можешь меня называть как есть на самом деле. — От уколов совести «меценат» был далёк, но ему хотелось посмотреть на реакцию Загрызаловой. Всё равно вопрос с ней уже решён, остались небольшие технические мелочи.

— Как скажете, Дмитрий Иванович.

Когда Марку надоело безответно пинать наглухо запертую массивную железную дверь, требуя освобождения или, как минимум, объяснений, он обратился к Вике. Та сидела на большом деревянном ящике, положив ногу на ногу, подперев подбородок кулаком, и уныло созерцала окружающую обстановку.

— Что происходит?! С чего Карпов так взбесился?..

Вика перевела взгляд с тёмного закутка, уставленного коробками, на недоумевающего ихтиолога. Освещение тут было не ахти — всего одна лампочка, но и она давала неплохую видимость.

— Он не Карпов. Он Богомолов, Дмитрий Иванович.

Лоб Дантона наморщился, голова двинулась немного назад, на лице чётко вырисовалась фраза «Не понял!».

Вика потёрла переносицу, потеребила свой кулон и стала разъяснять:

— Мы пересекались лет пять назад. Тут я его не узнала, потому что та встреча была, в общем-то, мимолётной. Я бы этого товарища и не вспомнила, если б он сам не полез разбираться вместе со своими прихвостнями. — Марк слушал её чрезвычайно внимательно, хмурясь сильнее и сильнее. — Я видела Богомолова на судебном заседании.

— Прошу, скажи, что он был свидетелем!

Виктория сокрушённо цокнула языком.

— Подсудимым. Кстати, его потом признали виновным почти по всем пунктам. Я только-только начинала работать в Налоговой Инспекции, на это заседание меня взяли вместо заболевшей помощницы начальника. Я лишь делала пометки в блокноте, периодически подвала нужные папки, выискивала требуемые документы.

— В чём обвиняли этого Богомолова?

Вика безотрадно усмехнулась.

— Если коротко, то в кражах и мошенничестве. Он был крупным начальником на главном заводе города, развил бурную деятельность. Мои четыре миллиарда недоимки — капля в море по сравнению с тем, что заграбастал себе Дмитрий. Воровал так виртуозно, что обобрал завод до нитки, а никто ничего не замечал до последнего момента. Богомолова взяли по чистой случайности. А завод спасти не получилось, вернуть деньги не смогли. Это был удар не только по заводу, но и по всей экономике города и даже области.

— Почему же Ка… Богомолова выпустили?

— Его не выпускали.

— Тогда как он оказался на свободе?

— Вообще-то Дмитрий Иванович мне не докладывал о своих действиях. Но в принципе догадаться нетрудно. Когда его увозили с последнего заседания, машина, в которой он ехал, взорвалась. Нашли тела, вот только большой вопрос — чьи они были. Само собой, начали разбираться, проводить расследование, однако никто в этом деле не стал тщательно копаться. — Вика многозначительно подняла бровь. — Вскоре Богомолова и двух перевозивших его милиционеров объявили мёртвыми.

— Жаль парней. Я о полицейских.

— Не переживай за них, — хмыкнула Загрызалова. — Говорят, их семьи не слишком убивались на похоронах, а вскоре уехали из страны, обе. Не сомневаюсь, что сейчас эти «покойники» вместе со своими близкими радуются жизни на каком-нибудь экзотическом побережье.

— А мы сидим здесь, напуганные и запертые, — угрюмо пробубнил блондин. — Как по-твоему, что с нами собираются сделать?

— Боюсь, ничего хорошего.

— Думаешь, убьют?

— По логике получается именно так. А что им ещё делать? Хотя, может, они планируют нас подкупить и отпустить… нет, ерунда. Богомолов не будет рисковать своей свободой. — Сказать, что Вике было страшно, это ничего не сказать. Но истерика бы сейчас ничем не помогла. Кроме того, ещё в свою бытность инспектором Вика привыкла сдерживать эмоции в критической ситуации и выплёскивать их только по приходу домой — поорать в подушку, разбить пару тарелок. — Марк, прости. Я подставила тебя под такой удар… — Серьёзно, сейчас хуже всего ей было именно от того, что человек, который столько для неё сделал, помог в критический момент, опекал и поддерживал больше полугода, пострадает по её вине.

Пару секунд Марк просто смотрел на неё, потом беззлобно проронил:

— Прекрати. Мы ещё живы. И лично я не собираюсь умирать, по крайней мере, в ближайшие пятьдесят лет. — Он стал мерить подсобку крупными чеканными шагами. — Надо что-то делать!

— Поддерживаю, — саркастично буркнула россиянка. — Не подскажешь, что именно? Попробуем позвать на помощь — и те бугаи за дверью мигом влетят сюда и заставят нас замолчать, причём не исключено, что навсегда. Может, нас и успеет услышать кто-то, не подчиняющийся Богомолову, но вряд ли поймёт в чём дело, а если и поймёт, толку будет мало, Дмитрий быстро возьмёт ситуацию под контроль. Или предлагаешь воспользоваться киношным приёмом — заманить сюда охранников и попытаться их вырубить? Не хочу тебя огорчать, однако подобное обычно срабатывает только в фильмах, да и то не во всех. Ты же видел этих ребят — настоящие пуленепробиваемые шкафы!

Марк остановился, уперев руки в бока.

— Какая же ты оптимистка.

— Я реалистка и горжусь этим.

— Что ж, реалистка, я предлагаю для начала заблокировать дверь, чтобы те пуленепробиваемые шкафы и их босс не могли сюда проникнуть, во всяком случае, быстро.

— И что дальше? Останемся тут жить?

— Нет, получим дополнительное время на раздумье. Дверь открывается вовнутрь, значит, надо перетащить к ней как можно больше ящиков и коробок. Давай, помоги мне. Постараемся не шуметь, чтоб охрана ничего не заподозрила раньше времени.

Это показалось Вике разумным. Она спорхнула на пол и вместе с Марком принялась за работу. Несмотря на осторожность, сохранять полную тишину не удавалось. Периодически что-нибудь из содержимого ящиков гремело или шуршало, да и сами они поскрипывали.

Охрана снаружи не обращала внимания на шумок в подсобке, до той поры, пока он был лёгким. Но после того как что-то громыхнуло и от души звякнуло, ребята насторожились. Переглянулись и попробовали войти в подсобку. Не тут-то было: дверь упорно не поддавалась.

Источником звука, встревожившего подчинённых Богомолова, был иллюминатор, точнее, разбивание стекла иллюминатора, который Марк с Викой обнаружили в процессе перетаскивания ящиков. «Оконце», доселе надёжно скрытое вплотную придвинутой к стенке пирамидкой из деревянных кубов, стало настоящим подарком судьбы. Коротко посовещавшись, пленники решили выбить стекло и попытаться через отверстие вылезти и перебраться либо на верхнюю палубу, либо в соседний иллюминатор, если таковой обнаружится. Конечно, план не ахти, но всё же лучше смиренного ожидания собственной кончины.

Вскарабкавшись на очередной ящик и убрав остатки стекла из краёв иллюминаторного отверстия, Марк высунулся наружу. Веял свежий морской ветерок, тёмная вода красиво отражала полосами свет с корабля. Больше радоваться было нечему. Ихтиолог быстро убедился, что не сможет ни подняться наверх, ни улизнуть куда-нибудь вбок. Всё, что окружало иллюминатор, — это безукоризненно ровный и практически отвесный борт «Лидии».

Ихтиолог втянулся обратно в «помещение», спикировал с ящика, взял Вику за плечи и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Мне нужно, чтобы ты хорошо, очень хорошо подумала. — Загрызалова никогда не слышала, чтоб Марк говорил настолько серьёзным тоном. — Взвесь всё тщательно и скажи: ты уверена, что Богомолов собирается нас убить?

Вика сжала и чуть выпятила губы. Её взгляд немного поблуждал по потолку и возвратился к Дантону.

— На девяносто девять процентов. Я слышала, что Карпов старается по возможности избегать убийств, заменяя их подкупом, шантажом или запугиванием; не потому, что Дмитрий — ценитель человеческих жизней, просто он не хочет сам себе рыть яму, на случай, если вдруг когда-нибудь всё-таки попадётся в лапы закона. Но в нынешнем положении… Карпов вряд ли поверит, что наша встреча — лишь совпадение, особенно учитывая мою работу в Налоговой Инспекции. И он вряд ли отважится оставить нас в живых. — Ох, как же ей сейчас хотелось закатить истерику, хоть малюсенькую, а лучше — масштабную.