Сергей Кузнецов - Живые и взрослые Страница 27

— Не дрейфь, — говорит Гоша, — мы-то твоего отца не боимся: как придет — так и уйдет. В конце концов, здесь мы на своей территории.

Майк смеется — громким, отрывистым смехом. Марина отскакивает, смотрит на него испуганно.

— Я просто не объяснил вам, кто такой мой отец. Ему все равно — живые, мертвые. Он всюду на своей территории. Слышали про «черные отряды», да? Ну так отец у них — глава тринадцатого отдела, по работе с военнопленными. Он хотел, чтобы я прошел там стажировку — я продержался неделю. Я видел, как человек за несколько дней превращается в фульчи — как начинает заживо гнить плоть, отслаиваться кожа, выпадать глаза. Я слышал, как человек умоляет сделать с ним что угодно, как сам клянется сделать что угодно, что прикажут. Я видел, как матери приносят ее ребенка, и как она… — голос Майка прервался, не разберешь — от всхлипа или от смеха, — я много видел, а еще больше мне рассказывали. И вы еще спрашиваете, почему я боюсь? Почему я хочу навсегда закрыть сюда дверь? Почему прошу вас больше не приходить?

Все молчат. Марина видит: Ника прижалась к Гоше, а тот даже не замечает этого. Марину колотит дрожь, но тут раздается спокойный голос Левы:

— Хороший рассказ, Майк, но это всего лишь рассказ. Я столько книжек прочел в своей жизни, что меня не напугать еще одной историей — пусть даже такой, как твоя. Давай сюда наш диск и возвращайся. Ты еще обещал нам чудо-движок, но это уж ладно.

Майк вытирает слезы и протягивает диск Леве.

— Вы считаете меня трусом, да? — говорит он. — Но я же не за себя боюсь, за вас. Я же — только приманка. Ему зачем-то нужны два мальчика и две девочки — и я готов никогда вас больше не видеть, только чтобы этими четырьмя оказались какие-нибудь другие дети. Разве это трусость? — спрашивает Майк и обводит всех голубыми, наполненными слезами глазами.

— Нет, — говорит Марина, — это не трусость. Ты смелый парень, просто тебе сильно не повезло с отцом.

«А мне — повезло?» — думает она.

— Спасибо, — говорит Майк и делает легкое, почти невидимое глазом движение в сторону Марины, потом замирает на секунду, встает и медленно идет к зияющей посреди комнаты дыре.

— Ну что, попрощаемся? — говорит Лева и первый обнимает Майка. Затем подходят Гоша и Ника, последней — Марина.

Ей кажется, что Майк обнимает ее на секунду дольше, чем остальных ребят. Она снова вдыхает его запах — и на этот раз различает что-то еще, что-то кроме страха, паники и отчаяния.

Майк берет в руки магнитную свечу.

— Я на всякий случай закрою с той стороны, — говорит он и прыгает.

Светловолосая голова исчезает в провале, и Марина думает: «Вряд ли Майк закрыл окно с той стороны, чтобы его отец не нашел их. Скорее, Майк сделал все, чтобы они не могли снова вызвать его».

— Но мы ведь все равно будем сюда приходить? — говорит Гоша.

— Конечно, — тут же соглашается Марина, — прекрасное место, почему нам не приходить сюда?

«Штаб-квартира, — думает она. — Да, наш штаб, наше секретное убежище».

— И что мы будем теперь делать с диском? — спрашивает Гоша.

— Придется, значит, проникнуть в кабинет информатики, — отвечает Лева, — знал бы, что так выйдет, — вообще с Майком не связывался бы.

— Да ладно, — говорит Ника, — с кем не бывает. Он ведь на самом деле хороший парень, я по нему скучать буду.

«Я тоже», — думает Марина и с неожиданной грустью вспоминает, как вздрагивали под руками худые мальчишечьи плечи.

9

Сегодня Зиночка принарядилась, замечает Лева. А может, и не в одежде дело, думает он, может, просто у нее сегодня такое счастливое лицо, которое редко видишь у молодой учительницы в школе.

— Дети, — говорит Зиночка, — я хочу сделать важное объявление. Как вы знаете, каждое лето Дмитрий Данилович организует туристические походы. В этом году у него запланирован интереснейший маршрут по берегам Белого моря, самого северного моря нашей страны. Вы, конечно же, знаете об этом — но сегодня я говорю об этом походе, потому что мы договорились, что я тоже пойду туда. Мне кажется, это будет интереснейшее приключение — и конечно, я буду рада видеть всех вас.

Лева сразу вспоминает, как Гоша видел Зиночку проскальзывающей в подъезд ДэДэ. Леве немножко обидно: Зиночка всегда ему нравилась, а географ… что географ? Всем известный козел — занудный, противный и все время придирается. В поход с таким Леву не заманить никакими коврижками — и уж конечно, участие Зиночки в этой скучной бессмыслице ничего не меняет.

Возможно, впрочем, математичка так сияет вовсе не из-за похода. Как-никак сегодня олимпиада — а из Левиного класса неожиданно вызвались трое учеников: к Леве и Нике, на которых Зиночка давно рассчитывала, неожиданно присоединилась Марина. Прекрасно, что девочка тянется к математике, подумала, наверное, Зиночка — и, конечно, ошиблась: к математике Марина по-прежнему равнодушна. Просто на этот раз на олимпиаде обещана задача по программированию.

А это означает: олимпиада пройдет в кабинете информатики.

В отличие от любой другой школьной комнаты, кабинет информатики, он же — компутерный класс, заперт почти всегда, а ключ выдается только Зиночке, отвечающей за сохранность дорогих компутеров. Вот и получается, что олимпиада — единственный способ оказаться за компутером не на уроке.

Честно говоря, Лева сам еще не знает, как воспользоваться этим шансом, но на всякий случай он уговорил Марину присоединиться к ним: две головы хорошо, а три — лучше.

— Сегодня трое наших учеников примут участие в подготовительном туре олимпиады, — гордо объявляет Зиночка, — давайте пожелаем им удачи!

«Да уж, — думает Лева, — удача нам не повредит».

Лева всегда удивлялся: зачем проводят подготовительный тур олимпиады? Не то — формальность, не то — проверка на честность: ведь все участники решают задачи у себя в школе, и только потом работы отвозят в район и там определяют лучших. Лева уверен: не один и не два учителя помогают своим ученикам или в лучшем случае закрывают глаза на коллективное решение и списывание результатов. Его это, впрочем, не слишком волнует — Лева знает, что все равно выйдет в следующий тур, а потом, скорее всего, и на городской — как и последние три года.

Он очень гордится: на городском туре почти все — ученики специальных математических школ. Родители год назад хотели его в такую отдать, но Лева сказал, что он и в своей родной отлично все выучит. И ничего — справляется!

Задачи подготовительного тура, как всегда, легче легкого, но в этот раз Левина задача куда сложнее олимпиадных. Вот перед ним большая прямоугольная коробка с темным, покрытым пылью экраном. Это — компутер. В кармане у Левы — диск. Чтобы включить компутер и прочитать, что записала Гошина мама, требуется где-то полчаса — и, конечно, на такое время Зиночка их в классе не оставит. Можно, конечно, сделать вид, что он решает задачу по программированию, но Зиночка то и дело останавливается за спиной, сразу увидит, если на экране будет что-то не то.

Все, что может сделать Лева, — заранее включить компутер и надеяться на чудо. А пока — решать олимпиадные задачи.

За соседней партой Ника, покусывая ногти, сосредоточенно заполняет клетчатый листок. Туго заплетенные косички раскачиваются в такт движению правой руки. Сидящая чуть впереди Марина по обыкновению глядит в окно. Лева уже решил три задачи из пяти, когда Зиночка встает с учительского места, смотрит на часы и говорит, что вернется через пять минут.

— Что будем делать? — шепчет Ника. — Вставляй диск, может, хоть что-то успеем прочитать.

Через минуту на черном экране появляются зеленые буквы — Лева вводит несколько команд и видит содержимое диска. Он сразу понимает: за три минуты ничего не успеть: Гошина мама записала пять больших файлов, их читать — часа два, не меньше.

— Что будем делать? — повторяет Ника.

— Давайте я спрячусь, — вдруг предлагает Марина, — залезу в шкаф, а Зиночке скажите, что я ушла домой. А когда все уйдут, я вылезу, прочту файлы, отопру дверь изнутри — и уйду.

Лева распахивает дверцу шкафа: там сложены старые геометрические чертежи и блок-схемы. Он смотрит на Марину и качает головой: ничего не получится.

— Может, я помещусь? — говорит Ника. — Я маленькая.

— Нет уж, — возмущается Лева, — давайте лучше я.

Две драгоценные минуты проходят в препирательствах. В конце концов Лева побеждает: дверцы шкафа закрываются, и он оказывается в полной темноте, в обнимку с собственным портфелем.

Так ему сидеть часа два, не меньше.

«Надо было быстрей задачки решать, — думает Лева, — а то — три из пяти, не видать мне районной олимпиады как своих ушей.»

Чтобы время текло быстрее, Лева думает про Зиночку и географа. Интересно, что она в нем нашла? Нет, никогда он не поймет женщин, так всю жизнь проживет один, состарится, будет старый, как Мина, морщинистый и с панцирем.