Алла Кисилева - Осторожно боги Страница 27

Нехотя, медленно я развернула листок, и конечно, на нем оказались те самые линии, те, которые я безнадежно пыталась зарисовать, испугавшись, что Анри уничтожит их. Вспомнив, как я разозлилась на него за это, я опять почувствовала стыд и смущение, ведь я только что хотела сделать то же самое. Я смотрела на линии, оживавшие под моим взглядом, жадно впитывающие мое внимание и какофонию уличного шума. Они разрастались, их движение усиливалось, но тут вдруг очередной прохожий натолкнулся на меня сильнее, чем остальные, и громко выругался, сообщив, что он думает по поводу зевак, не знающих, чем заняться. Чары развеялись. Аккуратно свернув вчетверо листок, я сунула его в карман. Более мучиться не было необходимости, выбор был сделан, теперь я знала, что мне делать. Никакие угрозы не могли меня заставить избавиться от этого чудесного ключа, так необычно обретенного мною.

— Анри, — тихонько позвала я, надеясь, что теперь он проявится, — у тебя была почти тысяча лет. Неужели ты так и не смог разобраться, что такого ужасного сделал Даг-ан? Почему Наблюдатели, или боги, так боятся и ненавидят его?

Я надеялась, что теперь, когда он знал, что я не выдам его, он будет со мной более откровенен. Ответом мне была тишина, и я уже занервничала, как внезапно увидела, что воздух передо мной покрылся рябью, и из него постепенно стала вырисовываться фигура, в которой я, несмотря на прозрачность, все же узнала характерные черты Анри. Высокого роста, худой, с резкими и стремительными движениями, он прошелся по комнате и уселся в кресло напротив. Он поерзал, устаиваясь поудобнее. Анри показался мне красивее, чем я его представляла, но я вовремя вспомнила о его способности менять свою внешность по своему усмотрению. Ну что ж, наверное, в подобных обстоятельствах это было совсем просто. Я была рада его видеть:

— Так что, Анри? Что ты понял?

Оглядевшись вокруг, он поморщился, и я догадалась, что этому эстету откровенно неприятен вид современного жилища с его гнетущей теснотой и безликой утилитарностью. Вздохнув, он отвернулся, и я отметила, что в течение всего последующего разговора, он упорно старался не смотреть по сторонам, глядя в одну точку.

— Даг-ан сломал их механизм, при помощи которого они держали контроль и управление. Если бы Шемма справился, Даг-ан стал бы единоличным управителем, сосредоточив в своих руках всю власть. Ему надоели вечные споры богов, он видел, что они не способны прийти к единому мнению, и все, что они делают, в результате ведет их к еще большему порабощению, а сила Земли возрастает. Даг-ан хотел освободиться сильнее, чем они все, вместе взятые. Он видел, что создание Луны породило еще одну ловушку, и видел, что все действия богов ведут к катастрофе.

Он задумал свою авантюру в то время, когда боги приняли решение еще об одном грандиозном проекте, который должен был нейтрализовать Луну. Кажется, они хотели создать еще одну Луну, меньшего размера, которая должна была оттягивать и очищать энергию. Даг-ан был единственным, кто считал это самоубийством, он предвидел, что это уничтожит их всех. Но его не слушали, и тогда он стал действовать так, как считал нужным. Мне думается, что тебе надобно поговорить с ним, пусть он сам тебе расскажет об этом.

Я даже поперхнулась от неожиданности, так просто и буднично это прозвучало. Конечно, что же может быть естественнее, как задать кучу вопросов богу, попросив его об аудиенции или, еще лучше, взять по-простому да и заглянуть к нему на чашечку чая. Стараясь быть серьезной, я поинтересовалась:

— И как ты себе это представляешь? Где мне искать Даг-ана? Или у тебя есть его точный адрес?

Я не старалась его обидеть, но не могла же я всерьез рассматривать подобную перспективу. Анри, казалось, совсем не заметил моего сарказма и спокойно ответил:

— А ты разве забыла, что он под новым именем прибыл в Ибернию, а потом ушел под землю, где создал дверь для путешествий по мирам? Там я с ним и встретился, а он, найдя во мне благодарного собеседника, многое порассказал мне.

— Так тогда почему ты не можешь рассказать мне все, что услышал от него? — возмутилась я. — Разве ты не знаешь, что в моем распоряжении меньше двух дней, и если я не найду решения, меня здесь просто не будет? — я почти выкрикнула эти слова, вновь ощутив страх.

— Не могу, — просто сказал Анри и пожал прозрачными плечами. — Все не так просто. Мне невозможно рассказывать об этом, я и так сказал больше, чем мне позволено. Не забывай, все это тайны тех миров, которые пока закрыты для тебя. Услышав об этом сейчас, от меня, ты подвергнешься огромной опасности, и, скорее всего, у тебя не будет и этих двух дней, о которых ты так громко кричишь.

Я затихла в недоумении.

— Так каким же образом я доберусь до Ирландии, или Ибернии, если тебе так больше нравится? Даже если у меня был бы целый месяц, даже в этом случае это было бы не так просто. А за два дня это совсем нереально.

Мой собеседник фыркнул:

— Иногда я думаю, что ученые мужи были правы, провозглашая, что женщина была создана из ребра Адама. Ну неужели ты не можешь догадаться, что ни в какую Ибернию ехать не надо, да и не знаю я туда дороги. Наверное, это очень далеко, если ты только не обладаешь крыльями, — пошутил он, донельзя довольный собой.

— Вот-вот, именно крыльями, так как туда пришлось бы лететь на самолете. — Я мрачно посмотрела на него.

Я почувствовала мстительное удовлетворение, видя его недоуменное непонимание.

— Это тебе удар в ребро за ребро, — пробормотала я. — Ладно, неважно, продолжай. О чем я должна была бы догадаться?

— Ты можешь пройти в тот мир, в котором он сейчас обитает. В этом я смогу помочь тебе, так как я был там и знаю туда дорогу.

Это было совсем другое дело.

— Вот так бы с самого начала, и все было бы нормально, — радостно воскликнула я. — Рассказывай.

И тогда он мне объяснил, что я должна была сделать, чтобы перейти в ту реальность, где находился Даг-ан. Также Анри вызвался быть моим проводником, но сказал, что не сможет присутствовать при нашем разговоре, а доведет меня только до начала этого мира. Все остальное будет уже моя проблема. Естественно, что я согласилась, ведь в любом случае ничего другого мне и не оставалось, и только много позже я сказала себе, что мне надо было еще тогда обратить внимание, как в тот день изменилось его поведение и вся его манера держаться.

XVII

Герцог Корнуэльский: Разве портной может скроить человека?

Кент: Конечно, портной. А то кто же? Каменотес или живописец в час или два работы изготовили бы что-нибудь позанятнее.

Только оказавшись в этом измерении, я согласилась, что Анри был прав: энергия этого места была совершенно невозможной. Начать с того, что без сопровождения я бы не смогла попасть сюда даже при самом сильном желании. По сути, оно не имело входа. Чтобы войти туда, надо было синхронизировать вибрации, чтобы они полностью совпадали с вибрациями этого измерения, что, естественно, было невозможно, если про это место ничего неизвестно. Каким образом туда попал Анри осталось для меня загадкой, а он не пожелал отвечать мне на этот вопрос, сказав, что это не имеет значения. Он не сразу оставил меня одну, а дал мне некоторое время для того, чтобы я смогла адаптироваться. Только удостоверившись, что у меня все в порядке, что я смогу здесь находиться одна, он удалился, сказав, что дальше я должна действовать самостоятельно.

Я огляделась. Если бы не странные ощущения, я бы могла подумать, что попала в сказочный мир, знакомый с детства. Точнее, сразу в два мира: как будто в безмолвном холоде Снежной Королевы раскинулись оазисы сказочного леса, с пряничными домиками, в которых призывно поблескивали леденцовые окошки. Конечно, ничего съедобного здесь не было, но контрастное сочетание несоединимых вещей было налицо. Я наклонилась и потрогала то, что приняла сначала за снег. Он был жестким, больше похожим на крупный песок или соль, прикосновение к нему было неприятным и вызывало боль в пальцах, как при ожоге. Сделав шаг, я услышала скрежет, который сопровождал меня на протяжении всего того времени, что я шла по этому «снегу». Помимо этого скрежета я слышала странный шум, какое-то гулкое постукивание, как будто что-то привязанное к дереву ударяет по нему при каждом порыве ветра, которого, кстати, тут не было вовсе, а скорее наоборот, был полный штиль и безветрие. Что-то меня насторожило, и я резко обернулась. Каково же было мое изумление, когда я увидела, что белый снег, по мере того как я проходила дальше, менял свой цвет и, как мне кажется, свою структуру. Я остановилась и попробовала дотянуться до того, что появилось за моей спиной. Это оказалось на ощупь похожим на пух, зеленовато-желтого цвета, но такой цвет был только на небольшом пространстве совсем рядом со мной. Чуть дальше цвета становились насыщеннее, ярче и где-то совсем уже далеко, вопреки всем законам воздушной перспективы, ярко пылали ядовитыми всполохами. В чем я точно не сомневалась, так это в том, что мне совсем не хотелось бы дотронуться до той субстанции, что горела вдалеке. Отвернувшись, я вновь увидела белоснежный, успокаивающий пейзаж с зелеными вставками, на которых стояли, будто нарисованные, пряничные домики.