Андрей Ваон - Чемпионат Страница 27

— Чего-то вот сейчас не чувствую никакого удовлетворения от победы. Охота всё же к родителям и отдохнуть там. Да, Лерусь? — Юра опусти голову на колени Лере.

— Отдохнём, Юрч, обязательно. Сделаем дело и отдохнём.

— И ты туда же, — недовольно проворчал Бобров, но тут же чуть ли не заурчал, как кот, потому что Лера запустила свои тонкие пальцы в его шевелюру.

Ночевать, как водится, Ганжа остался у них и с утра, традиционно, разбудил ребят своим гнусным пением. Запах жареных яиц раздавался с кухни всё настойчивей.

— Опять он за своё, — потягиваясь, сонно пробубнил Юра.

— Бобрик, давай, вставай. Я пойду, позанимаюсь немножко, а потом поедем всем вместе на «Темп». Посмотришь, как мы там работаем.

Лера выскользнула из кровати, попутно одеваясь во что-то невесомое. Она держала своё тело в тонусе регулярными тренировками. Бобров также в свободные от футбола и «Московии» дни не лежал тюленем на диване: с утра обязательно разминка, гимнастика и небольшие отжимания.

Ганжа, заглянув в комнаты, где шла активная физкультура, осклабился:

— Спортивная семейка, вы жрать-то будете?

— Да погоди ты маленько, дай проснуться-то! — Бобров был не очень-то благодарен за приглашение к завтраку.

За вкусной яичницей (Ганжа зажарил им ещё одну) Юре поведали, что его наконец решили посвятить в тонкости и секреты их работы. Средоточие всех вожжей и мозгов «Возрождения» было в центре столицы. Лет двадцать пять назад здесь ещё было здание бывшего Московского Радиозавода. Хотя уже в те годы никакого производства там, конечно, не было. Помещения активно сдавались и арендовались. Но к середине двадцатых годов на лакомый кусок земли (до Кремля рукой подать) выискалось много претендентов, и завод снесли под корень, намереваясь соорудить очередной бизнес-парк, затем перекупил какой-то чинуша себе под особняк, но не заладилось и у него. В общем, остался это участок нетронутым. Более того, неизвестные засадили территорию за забором деревьями, и теперь там шелестела молодая берёзовая рощица.

Ахметдинов запустил туда свои щупальца в конце двадцатых. Подвальные помещения Радиозавода разрушены не были и находились во вполне сносном состоянии. За год их приспособили к новым нуждам, и с тех пор Ганжа с товарищами орудовали именно там.

С утра выпал тонкий снег, полупрозрачной простынёй прикрыв грязь и серость столицы. День был понедельничный, а час полуденный, отчего улицы уже были не очень многолюдны. Над зданиями шелестел всякий летающий транспорт, а на дорогах ближе к центру густели наземные пробки. К обеду на пыхчащем автомобиле Ганжи ребята пробились на Большую Татарскую улицу.

Сергей, выйдя из машины, озирался по сторонам, дабы не привлекать внимания. Хотя народ стал сильно равнодушен ко всяким «секретным объектам», обилию охраны и различным кортежам, но привычка быть осторожным у Ганжи осталась. Машину вместе с пассажирами поглотил выдвижной лифт. Вышли они уже внизу, на втором этаже (нумерация шла сверху вниз), где находился гараж. После чего поднялись по лестнице наверх. Бобров озирался — коридоры и помещения вокруг были довольно уютными, струился мягкий свет и «подвального» ощущения совсем не было.

— Но всё равно, целыми днями под землёй… — он обеспокоено посмотрел на Леру.

— Да тут редко кто сиднем сидит — частенько нужно наблюдать воочию, что и как. Доверия даже нами установленному оборудованию полного нет.

— А я вот люблю тут тусоваться, — подал голос Ганжа, отворяя дверь одной из комнат.

Помещение было просторным, из мебели — только гравитационные стул и стол, на котором стоял компьютер и непонятное Боброву устройство.

— Сейчас ещё стулья подгоню, — Сергей стремительно вышел.

— Юрч, вы тут пока начинайте, а я пойду по своим делам сбегаю, — Лера тоже вышла.

Но Бобров недолго оставался один, вскоре нарисовался Ганжа, толкающий перед собой два стула.

— А Лерка где?

— Сказала «по своим делам» и выскочила.

— А, ну пусть. Я пока тебе покажу в красках начало всего.

Сергей неспешно приземлился в своё кресло (стало ясно, что это был его «кабинет»), касанием руки запустил компьютер.

— А что это за хреновина? — Бобров указал на маленькую неопознанную коробочку.

— Да проектор обычный. Ты в геоноут похожий встраивал же.

— А, точно. Не признал.

— Это всё для визуализации, главное-то всё равно в алгоритмах. Как почти сто лет назад было, так и осталось. Остальное — оболочки и применения. Ну, смотри…

Ганжа приглушил свет и включил проектор. Казалось, структура какого-то сложно кристалла визуализировалась зеленоватым цветом. Ломаные линии пересекались в мелких шарообразных узлах. Возле узлов маячили какие-то надписи и цифры.

— Вот смотри, — Сергей покрутил кистью и вся «конструкция» повернулась, — конкретный человек… кто у нас там? Фарид Ибрагимов, двадцать пять лет, упаковщик. От его узелка тянется несколько путей. И вот наша задача, чтобы он пошёл по «дорожке», наиболее нам выгодной.

— А какое нам до него дело?

— Так он связан через три-четыре цепочки с непосредственными событиями, которые важны именно нам. А раз связан, то и влиять может, точнее, его поведение будет влиять на остальные линии и узлы. И наоборот, поведение связей отразится на нём. Вот, смотри, — Ганжа «раздвинул» руками один из секторов изображения, укрупнив нужный узел с прилегающими связями. — Вот тут у него верёвочка с… кто тут у нас? Фазиль Гатагов… надо же, «чернь» одна… ладно, далее. Тот в свою очередь замкнулся на Иванова Василь Василича…

— Постой! Это не тот ли Василь Василич, который зам в региональном отделе Чемпионата?

— Соображаешь! Вот если этого Василь Василича в нужном направлении подтолкнуть, то дисквалификацию тебе скостят.

— Хм… Да ради вот такой мелочи, нужна такой вот анализ проводить тщательный, цельную кучу людей тревожить, изучать. Как-то сложно всё.

— Ну, во-первых, это всё давно уже автоматизировано, и машина сама рулит к поставленной задаче. Я тебе просто показал для наглядности. Это что касается трудоёмкости. А во-вторых, ты думаешь их свобода выбора, вот этих вот людей, да вот этих простых и не очень человеков с улицы, она независима? Да они на крючке уже давно! Я вклинился плотно (ну, неплотно это было уже лет двадцать назад — как-нибудь в другой раз расскажу) в их систему лет десять назад — все ходят под колпаком. Как я тебе уже раньше и намекал, и говорил. Так что мы их подталкиваем к более правильной задаче просто.

— К правильной? Может, к более нужной нам? Кто решил, что она правильнее их? «Где правда, брат?»

— Тю… Юрец, ты что, хочешь опять хлебнуть философских рассуждений да поспорить? Сколько мы про это говорили уже. Ты опять в раздумьях? А может, ты просто боишься ответственности за судьбы многих тысяч людей?

— Чёрт побери, Серый! Да не о боязни речь! Просто иногда кажется, что эти там… наверху играют в игры свои. А мы в ответ — тоже игрульки какие-то затеяли. Но тут ведь реальные жизни. Вот Тимур, он знал, что делал, сомнений не ведая. Без него как-то застопорилась идея. Идём по намеченному, а куда точно, уже и нюх потеряли.

— Да ничего мы не потеряли! Ой, да что с тобой сейчас об этом… давай к твоим махнём, как замнётся это дело пограничное и там, за чаркой, мы тебя с батей твоим обработаем?

Бобров был хмур и задумчив.

— О, Лера! Наконец-то! А то твой муженёк опять закручинился. Без тебя не может ни минуты, — Сергей радостно обернулся на вошедшую Леру.

Игроки «Московии» были премированы за умопомрачительный сезон не только финансово, но и различного рода путёвками. Ахметдинов был щедр. Выбирал каждый сам. Большинство молодых ребят ринулись в «райские уголки» на курорты. Бобров же отмахивался от всех этих предложений — он с ностальгией вспоминал прошлогодний велопоход. Но, раздумывая, как отдохнуть и сменить обстановку, он с неудовольствием осознал, что даже не принял в расчёт мнение Леры, без которой отдых свой, конечно, не мыслил. Успев, однако, себя вовремя одёрнуть (не преминув при этом заняться некоторым самоедством за эгоистичность), решил поинтересоваться мнением жены:

— Лерусь, у нас месяц отдыха, куча денег и широкий выбор путёвок, оплачиваемых клубом. Чтобы ты хотела?

— Юрч, я ценю твою заботу и то, что ты поинтересовался моим мнением. Но я же знаю, что тебя тянет в какую-нибудь глухомань, — улыбнулась в ответ она. — А мне главное, чтобы тебя было хорошо. Кроме того, глухомань я тоже люблю.

— Милая, ты у меня замечательная, но всё же прими и от меня ответный реверанс — мне хочется, чтобы ты как-то высказала то, что ты хотела бы, абстрагируясь от моих желаний.

— Ну прямо у нас какие-то сюси-пуси, «хани» и «дарлинг», — Лера рассмеялась. — Бобрик, небось, сам хочешь в гламурный отель, поглазеть на красивых девиц, покушать в ресторанах?