Галина Тер-Микаэлян - На руинах Страница 27

Он шмыгнул носом, отер рукавом глаза и вновь защелкал ножницами. Самсонов больше не сказал ни слова, но, когда работа была окончена, и Алексей начал медленно укладывать свои инструменты, он дотронулся до его руки.

– Не торопитесь, Алексей, нам еще нужно поговорить. Кстати, я привез из Франции коллекцию прекрасных вин – предлагаю вам попробовать.

– Я…гм… если посидеть и поговорить хотите, то лучше чаю – у меня к алкоголю организм очень слабый и плохо себя чувствую.

– Бог мой, какой там алкоголь – во Франции это и дети пьют. Все дело в качестве – у нас в стране алкоголь в основном некачественный, отсюда быстрое опьянение.

– Да, водка очень плохая стала, – согласился парикмахер.

– Горбачеву вместо того, чтобы нервировать народ «сухим» законом, нужно было проследить за качеством алкоголя. Могу в доказательство предложить вам попробовать отличное бренди – напиток крепкий, но качественный. Чай тоже будет, не волнуйтесь. Я не забыл, как вы меня во время нашей последней встречи чаем отпаивали.

Высокий мужчина принес чай, расставил на столе закуски, бокалы и стопочки, Самсонов вытащил из бара напитки в невиданных прежде Алексеем красивых бутылках. Мастер не удержался – попробовал-таки крепкой янтарной жидкости.

– Да, наверное, вы правильно сказали – у нас такого не продают, – он вдруг заерзал – это было именно то, из-за чего он не любил пить в гостях.

– Гм… Извините, а как бы мне пройти в…

Самсонов понимающе улыбнулся и открыл дверь, за которой оказался примыкавший к комнате санузел. У Алексея на миг закружилась голова – ему показалось, что унитаз сделан из чистого золота. Он даже не сразу решился использовать его по назначению, а потом никак не мог найти, где же сливается вода. К тому же, откуда-то из стен неожиданно полилась тихая мелодия – надо сказать, очень приятная. Алексей вымыл руки и, выйдя, сконфуженно сказал хозяину:

– Простите, я не нашел, где слить воду.

Самсонов весело рассмеялся:

– Забыл вас предупредить – здесь у меня оригинальная конструкция.

Знаете, увидел однажды в рекламном проспекте, что в Японии создана специальная модель унитаза – на жидких кристаллах. Помимо того, что его электронная система сама совершает все необходимые операции без вмешательства человека, она еще и делает экспресс-анализ мочи, а также по вибрации, извините, струи определяет состояние вашей нервной системы и включает соответствующую музыку – для улучшения настроения. Захотелось купить и опробовать – я, видите ли, люблю все прогрессивное, – он нажал на кнопку у двери и протянул гостю выскочивший будто из ниоткуда листочек бумаги. – Кстати, ваш анализ мочи.

– Спасибо, – это «спасибо» вырвалось у Алексея машинально. От этого ли, или от выпитого спиртного, но он неожиданно разозлился, что случалось с ним крайне редко, и в сердцах скомкал бумажку: – Что за ерундой эти ваши японцы занимаются? Нормально в туалет сходить не могут или в другом месте музыку послушать?

– Это рынок, Алексей. Да вы садитесь, вы еще чай не допили. Рынок требует, чтобы каждый производитель совершенствовал свой товар – при жесткой конкуренции это просто необходимо.

– Но не до идиотизма же доходить! У нас и нормальный-то унитаз не купишь, а тут…

– У нас в стране страшный дефицит, а вскоре будет еще хуже. На Западе же изобилие, каждый выбирает товар по вкусу – были бы деньги. Когда-нибудь и у нас будет то же самое.

– У нас не будет, – возразил Алексей, – товар-то откуда взять, если не хватает? Даже сахар стали по талонам давать.

– Товар завезут с Запада, мы для них прекрасный рынок.

– Этого у нас правительство никогда не позволит, у нас даже если из-под полы кто импортное продает, то сразу милиция подходит.

Самсонов поднялся.

– Я хочу показать вам свой дом, Алексей, не возражаете?

Не решившись отказаться, Алексей поплелся за хозяином, почему-то пожелавшим провести его по всему коттеджу. В огромном зале стены были увешаны персидскими коврами, под ногами поскрипывали половицы дорогого паркета. У камина в стиле «а ля ретро» стоял столик, на котором в вазочках лежали дольки очищенных апельсинов, разрезанные пополам персики, яблоки и груши. Рядом со столиком дремали два огромных черных дога. Один из них поднял голову и слегка заворчал на гостя. Самсонов потрепал его по голове и, указав Алексею на одно из двух кресел венецианской работы, сам опустился в другое.

– Ужасные гурманы, – с кривой усмешкой произнес он, кивнув в сторону собак, – питаются исключительно антрекотами и черной икрой. Лично я предпочитаю овсяную кашу и фрукты – полезней для печени.

– Занятно, – опасливо косясь на ворочающего головой дога, буркнул Алексей, – вы это специально мне сейчас рассказываете?

– Вот именно, я продолжаю нашу беседу о дефиците, – легко подтвердил его собеседник и придвинул к гостю столик с фруктами, – угощайтесь. Я хочу доказать вам, что при определенных условиях дефицита можно просто не замечать.

– Спасибо. Вы говорите, не замечать дефицита. Как это не замечать, если деньги, вроде, у всех есть, а купить на них ничего не купишь. И я очень рад, что в молодые годы не женился, потому что одинокому сейчас легче – смотрю, как люди мечутся по очередям, чтобы продуктов для семьи достать.

Самсонов негромко рассмеялся и покачал головой.

– Деньги! – сказал он. – Вы не о тех деньгах говорите, Алексей, дорогой мой! На «деревянные» рубли, что печатают в СССР купить действительно ничего нельзя – купить можно только на настоящие деньги.

– Доллары что ли? Так ведь за валюту и посадить могут.

– Бросьте, сейчас за это уже никого не сажают, у нас перестройка. Так что, вы хотели бы зарабатывать настоящие деньги?

– Зарабатывать… доллары? – у Алексея перехватило дыхание. – Но… как? Кто мне станет платить долларами? Стригу – да, стригу хорошо. Дома подрабатываю, хотя, может, и не положено, в салоне, если кто мне помимо прейскуранта что в карман положит, тоже не возражаю, но воровать, как некоторые, или еще там что-нибудь такое, – он сделал неопределенный жест рукой, – не умею.

– Я не понимаю, почему богатство у вас ассоциируется с воровством? Или, – бровь Самсонова весело взвилась кверху, и в голосе его послышались шутливые интонации, – может, вы полагаете, что я хочу вас завербовать в шпионы? Успокойтесь, Алексей, я вам предлагаю разбогатеть, абсолютно законным способом – официально занявшись частным предпринимательством.

Откинувшись на спинку кресла, парикмахер посмотрел на Самсонова круглыми глазами.

– Предпринимательством? – испуганно пробормотал он. – Не знаю, это же риск какой, а мне ведь еще надо о брате младшем позаботиться и на ноги его до конца поставить. В салоне у меня постоянный заработок идет, а тут что? То ли получится, то ли нет – знакомый у меня организовал кооператив и прогорел. Да мне, если честно, и нужды особой нет так рисковать – зарабатываю я нормально, и бабушка кое-какие сбережения в наследство оставила.

Самсонов кивнул.

– Понимаю. Но ведь вы же смотрите, наверное, телевизор, слышите, что говорят депутаты в Госдуме – шоковая терапия. Знаете, что такое шоковая терапия? Это значит, что цены начнут расти безо всякого ограничения. Помните, наверное, из политэкономии, чем определяется рыночная цена?

– Я этого, извините, помнить не могу, потому что в институте не учился, а сразу в салон пошел работать.

– Это значит, что одни предлагают, другие покупают, и так, пока все не будут довольны – тогда и цена установится. Но какое у нас, к черту, предложение, если промышленность и сельское хозяйство безграмотно разрушаются? А спрос растет, потому что все хотят кушать и одеться. Поэтому цены будут расти без остановки, и годика через три-четыре они будут такие, что всех сбережений вашей бабушки не хватит купить буханку хлеба.

– Ценами пусть правительство занимается, а мы люди маленькие. Я знаю только, что у нас не капитализм, а социалистическое государство, оно народ не обидит. Всегда все и дорожало, и дешевело, и зарплаты нам тоже прибавляли.

– Зарплату людям, конечно, чуть-чуть прибавят – чтобы все сразу не померли с голоду. Но именно, чтобы не померли с голоду. И так вы будете жить – влачить нищенское существование. Многие даже продадут свои квартиры, чтобы выжить, и поселятся в подвалах.

– Страсти-то какие рассказываете! Может, еще все наладится – не зря же люди в правительстве работают.

– Вы так и не поняли, что творится? Вы не видите, что прилавки опустели, а рубль превращается в пустую бумажку? Я экономист по образованию, Алексей, и скажу вам абсолютно точно: никакое правительство не в силах противостоять экономическим законам. Системе осталось существовать не больше двух-трех лет. Что будет потом – не знаю. Но тот, у кого будут деньги, останется на плаву, остальные потонут.

– А у кого они будут?

– У тех, кто сейчас кричат о демократии, а сами под шумок разворовывают так называемую социалистическую собственность. Они станут миллионерами – долларовыми миллионерами, я имею в виду. Возможно, унитазы в их домах будут даже лучше моего. Вам это будет не обидно?