Александр Полещук - Звездный человек Страница 27

«Может быть, в его мире природа пошла не по тому пути, что у нас? — думал он. — В конце концов, то, что делает техника, очень близко и по задачам и по выполнению к тому, что создает природа… Но тогда, несомненно, и формы были бы другими. Почему он так похож на человека? Руки, голова, рот — зачем ему они? У нас — обезьяноподобные предки… Спокойней, спокойней… Следовательно, это настоящая кукла, механическая кукла, сделанная человеком, людьми какими-то, где-то… Кукла, получившая возможность мыслить, говорить, действовать… Мыслить! Головой, где нет и на чайную ложку мозга! И для чего? Для чего человек? Кому он нужен? Почему ему придана форма человека? Именно человека, а не кошки, собаки или попугая? Для чего? Вот, вот, для того, чтобы мы все принимали этот манекен за человека, принимали его за равного. А он весь, от головы до ног, — обман, один обман!.. Нужно посоветоваться, обязательно посоветоваться… Но с кем? Может быть, с Аркадием поговорить? В конце концов, не укажи он мне, куда упал метеорит, я не встретился бы с Колей и ничего не узнал бы… А давно я его не видел… Он первый из нашего выпуска стал доктором наук… Еще бы, Аркадий — человек железной логики…»

Дмитрий Дмитриевич набрал номер, чей-то женский голос спросил:

— Вам кого?

«Жена», — подумал Дмитрий Дмитриевич.

— Мне Аркадия, — сказал он.

— Аркадия Владимировича? — переспросил женский голос.

— Да, Владимировича.

Дмитрий Дмитриевич услышал: «Аркадий, тебя кто-то спрашивает».

— Слушаю вас, — раздался голос Аркадия. (По голосу чувствовалось, что он что-то жует.)

— Это я, Дмитрий Михантьев.

— А-а! Димка! Здоров, здоров! Слушай, чего ты ко мне не заходишь? Да, как тебе помогли тогда мои результаты? Мне, вообще говоря, чуть не влетело из-за тебя. Я, понимаешь ли, думал, что по тем данным, которые ты мне тогда сообщил, будет очень легко рассчитать место падения. Пришел на работу пораньше и вместо контроля пустил нашу машину с твоими данными. Смотрю через час ответ, координаты и скорость. Прикинул по карте. Везет, думаю, Димке, совсем близко возле Москвы упал. А как глянул на скорость — что, думаю, за чертовщина, скорость-то необыкновенная: сто двадцать километров в секунду! Ну, пусть уж пятьдесят километров, а то больше ста… Тогда, уже в рабочее время, я еще раз запустил машину на тех же данных, и опять то же самое. Ты что-нибудь нашел? Скорее всего, метеорит на такой скорости сгорел в полете.

— И нашел и не нашел… Спасибо тебе, но мне опять нужна твоя помощь.

— К сожалению, придется подождать. Та машина, на которой я вел для тебя расчет, сейчас уже сдана, запакована и отослана на Урал. Вот через несколько дней будет пробный запуск второй машины, она будет описана в докладах Академии наук. Мы назвали ее «Копье». Красавица машина, устройство памяти пьезоэлектрическое, а не магнитное, и целый ряд цепей выполнен с применением полупроводников. Электронные лампочки выбрасываем понемногу…

— Что-то медленно у вас дело идет. Ну ладно… Скажи, Аркадий, на много уменьшаются габариты счетной машины после замены радиоламп на полупроводниковые устройства?

— Раз в пять-шесть. Это уже сейчас. Есть некоторые перспективы уменьшить еще значительнее. Можно представить полупроводниковый элемент, выращенный химическим путем и имеющий размеры не с горошинку или с боб, а с булавочную головку, причем ожидается, что свойства таких элементов будут очень стандартны.

— Это усложнит монтажные работы. Ведь трудно будет соединять такие маленькие детали.

— Нет-нет, Дмитрий. Контроль за сборкой тоже можно передать машине с электронносчетным устройством. В принципе мы можем передать машине любую человеческую функцию по управлению процессом, если, конечно, выработана программа действий, если можно разработать инструкцию того, что должна делать машина. А процесс сборки — сравнительно простая операция, так как любая электрическая цепь может быть представлена в виде чередующихся последовательных и параллельных сопротивлений, конденсаторов, полупроводниковых элементов; могут быть указаны режимы работы, законы изменения токов и напряжений. Все реально… Слушай, Димка, ты чем-то взволнован?

— Я тебя, кажется, оторвал от еды?

— А, пустяк, пустяк, для тебя я всегда готов. И потом, я уже все проглотил. Так у тебя что-нибудь серьезное? С диссертацией? Я ведь после защиты тебя и не видел, все по телефону и по телефону.

— Не в диссертации дело. Ты послушай, Аркадий-Вопрос очень тонкий… Скажи мне, можно ли создать механизм, полностью подобный мыслящему существу?

— Хм… Такой вопрос я не один раз слышал, мне ведь иногда приходится читать популярные лекции. Это детство, Димка. У тебя всегда, не обижайся на меня, был этакий уклончик… в инфантилизм, что ли…

— Погоди, Аркадий… Для меня этот вопрос очень важен.

— Ну, для тебя все важно. Ты всегда увлекался такими вещами, которыми можно увлекаться только в студенческие годы. Это уж, видно, такой склад ума.

— Аркадий, пойми…

— Ну ладно, не буду. Так тебя интересует, можно ли создать мыслящий агрегат? Так я тебя понимаю?

— Да, так.

— Можно. И если его нет сегодня, то он будет создан завтра. Техника вначале предоставляла человеку механизмы, выполняющие ту или иную работу. Удлиняла его руку: кочерга, копье. Увеличивала его силу: рычаг, блок. Станки для обработки металлов также представляют собой прежде всего исполняющие механизмы. Но сейчас в технике появилась новая тенденция — тенденция передавать в руки техники также и функции управления механизмами. Действительно, скорости, ускорения, силы, которые ворвались в современную технику, потребовали такую быстроту реакции, какую немыслимо требовать от человека. Какая-нибудь современная ракета-перехватчик, идущая навстречу реактивному истребителю, должна так быстро и точно менять свой курс, что ни один пилот не в состоянии ею управлять. Это ты, конечно, знаешь. Ты знаешь также, что машина может производить не только арифметические операции, но и логические: играть в шахматы, переводить с одного языка на другой и так далее; может обладать памятью на сотни слов. Ну, короче говоря, где же граница между, возможностями человеческого мозга и возможностями электронной техники? (Дмитрий Дмитриевич пододвинул к себе ногой стул и сел.) Что может человек и чего не может машина? Такая граница есть, и очень резкая. Мы можем сконструировать машину для любых логических и математических операций при одном только условии: то, что должна делать машина, должно быть выработано человеком в форме инструкции, программы. А человек, как ты знаешь, может сам найти для себя программу. Конечно, если программа очень сложна, то для выработки такой программы может быть опять-таки привлечена машина, но только на определенном этапе, и машина не будет автономной, самостоятельной, она только отразит определенное желание человека решить ту или иную задачу, пусть очень сложную, непосильную для армии вычислителей, но задачу, заданную ЧЕЛОВЕКОМ.

— Аркадий, меня интересует другое… Можно ли создать такую машину, поведение которой было бы полностью подобно поведению человека? Пусть несколько чудаковатого, но человека? Чтобы эта машина вошла в жизнь, общалась с людьми и была принята за живое существо…

— Ах так? Ну, в виде такой игрушки, это даже забавно… Ты что же, думаешь создать такой агрегат? Это не было бы особенно сложным. Видишь ли, если в средние века были сделаны знаменитые андроиды… помнишь, швейцарскими часовщиками? И эти автоматы могли красиво писать несколько слов, посыпать написанное песком и даже рисовать. В наше же время, когда вместо зубчатых колесиков и червячных передач мы можем применить электронику и электромагнитные приспособления, вполне мыслима такая игрушка, которая сможет заменить банк с его сотнями служащих или которая сможет давать ответы на любые вопросы, справляясь с энциклопедией. Смотри, Димка, я тоже увлекся… И это, повторяю, не так уж сложно. Можно было бы создать в «памяти» такой игрушки запас слов разговорного порядка, и я думаю, что такая игрушка могла бы беседовать вполне логично и даже сойти за какого-нибудь оракула. Правда, применений я не вижу… Может быть, разве в цирке… Да, скорее всего — в цирке. Это был бы коронный номер! Выступает кандидат физико-математических наук Михантьев со своим механическим человеком Бом-Бомом или Дзинь-Дзинем. В конце концов, обыденное общение между людьми — весьма элементарная операция по сравнению с тем, что сегодня, скажем, проделывала наша электронная машина, которую мы используем для вспомогательных расчетов. Можно сделать и так, чтобы этот автомат был внешне похож на человека, двигался бы и был бы устойчив, так как мы давно уже решили вопросы механического равновесия. В авиации такие приборы известны давным-давно, например авиационные гироприборы. Ну, а в свободное от выступлений время такой автомат мог бы заниматься сборкой себе подобных, наделал бы их с сотню штук, и в один прекрасный день они выгнали бы всю публику из цирка и сами смотрели бы цирковую программу, аплодируя стальными ладошками в нужных местах.