Леонид Кудрявцев - Условия выживания Страница 29

Поморщившись от досады, я еще раз прошелся по всему меню и наконец ради интереса ткнулся в пункт, озаглавленный «Обзор». Как оказалось, тот делится на два подпункта, называемые «внешний» и «внутренний». Любопытно.

Ну хорошо, посмотрим, что собой представляет «внутренний».

Я ткнул кончиком пальца в информационную точку.

Как я и предполагал, это была система скрытых камер, и показывали они, что творится в той или иной комнате дома. По крайней мере на двух его этажах. Третий предусмотрительно был недоступен.

Но тоже неплохо.

Перепрыгивая. из окошка в окошко, я быстренько нашел кухню. Табита все еще находилась там и как раз в данный момент ставила на большой поднос чашечки с какими-то неизвестными мне кушаньями и напитками. Лицо у нее было сосредоточенное, а действовала она с таким изяществом, что я невольно ею залюбовался. Залюбовался? Ох, прочь эти мысли, прочь. Не стоит рисковать своим будущим благополучием. Древние чистюли, по слухам, довольно ревнивы, и если Тискальщик заметит какой-нибудь мой неосторожный взгляд, это может мне обойтись весьма дорого.

Поэтому прочь отсюда. Куда-нибудь подальше от соблазна.

Я переключился на внешнее наблюдение.

Как и следовало ожидать, теперь моим глазам предстала панорама окружающего дом пространства. Ничего особенного я там не увидел.

Нет, конечно, было любопытно наблюдать кусок улицы, по которому куда-то шли чистюли и нестандарты. Причем среди прохожих чистюль было ненормально много. Я даже увидел одного древнего чистюлю. Кем он является, я, конечно же, определил по носовым фильтрам. А вот йеху почти не было. Так, мелькнула парочка травоядных, да и то вид у них был очень неуверенный. Они явно чувствовали себя не в своей тарелке.

Потом мое внимание привлек проехавший мимо дома странного вида мобиль, и я потратил несколько мгновений, пытаясь вспомнить, где я видел такие очертания. Вспомнил. Оказывается, это был автомобиль, каким-то чудом сохранившийся с времен, предшествовавших времени свирепых ветров. Причем выглядел он очень неплохо, почти как в виртуалках о жизни в старину.

— Развлекаешься?

Я выключил кокон.

Табита уже накрыла небольшой столик рядом с диваном. Я немедленно перекочевал за него, и мы с аппетитом умяли всю принесенную ею снедь.

Вот тут мои мечты о жизни в Верхнем городе вполне оправдались. Почти ничего из того, что она принесла с кухни, я за всю свою жизнь не пробовал ни разу. И это было вкусно, необычно, это восстановило в моих глазах слегка поблекший ореол жизни в Верхнем городе.

Да, вот за такую кормежку я работать согласен.

Уплетая одно блюдо за другим, я спрашивал у Табиты, из чего они приготовлены, и та с охотой перечисляла, какие продукты и в каких пропорциях пошли на изготовление того или иного.

Настоящее, не искусственное мясо, настоящий хлеб, картошка, куча названий, объединяемых понятиями «специи», какой-то винный соус, нечто под названием, «майонез», и прочее, прочее…

Мы покончили с едой, и я почувствовал себя таким сытым, как никогда. — Сигарету? — предложила Табита.

Действительно, покурить не мешает.

Я полез было в карман за портсигаром, но тут девушка взяла с подноса и протянула мне пачку сигарет. Я взял ее и закурил. Сигареты были просто прелесть. Самого высшего качества из тех, какие мне до сих пор удавалось попробовать.

Сделав несколько затяжек, я удовлетворенно кивнул и незаметно опустил пачку в карман. Табита ничего не заметила или сделала вид, что не заметила.

— Знаешь что, — сказал я ей. — Давай договоримся…

— О чем? — лукаво улыбнулась она.

— Ты больше не будешь лезть мне в душу. Ладно? — А я это пыталась сделать?

— Разве нет? Она хихикнула.

— Ну хорошо, пусть будет так. Просто если ты обижаешься, то лицо у тебя становится таким забавным. С другой стороны, мне бы не хотелось тебя очень уж сильно доставать. Так, немножко пощипать перышки.

— У тебя это получилось, — сказал я.

— Неужели? — прищурилась она.

Ох уж эти женщины. Ну никуда они не могут без кокетства. Просто никуда.

А она не думает о том, что как раз в это время тот же Тискальщик может ради интереса посмотреть, чем там занимаются его компаньоны? Почему информация со всех следящих камер не может к тому же еще и дублироваться на третий этаж?

— Значит, договорились? — спросил я.

— Если тебе так угодно, — пожала плечами Табита. — В принципе ты тоже мог бы задавать мне разные вопросы.

— В отличие от тебя я не в силах точно определить, насколько правдивы получаемые мной ответы.

— Значит, ты мне не веришь?

Я вздохнул.

— Конечно, верю.

Табита усмехнулась.

— Ты опять забыл, что я могу точно определить…

Ну да, конечно, забыл.

— А ты опять начала лезть мне в душу, — сказал я и, погасив сигарету в пепельнице, для того чтобы прекратить этот разговор, вернулся в кресло компа.

С тихим гудением включился кокон. Я нажал несколько точек, выбирая то, что хотел бы увидеть. Потом поблизости от меня послышался голос Табиты. Видеть ее я не мог, поскольку кокон компа этого не позволял, а вот услышать, благодаря тому, что не успел включить звук, услышал.

— Ладно, давай мириться. Признаю, что была не права, и обещаю более тебя не доставать. Ты хочешь со мной помириться?

Собственно, это было то, чего я от нее и добивался. Самым благоразумным в данной ситуации было бы выключить комп, пожать ей руку и заключить перемирие.

Я уже хотел так и сделать, но тут как раз возникло окно, показывающее пространство перед входом в дом, — и я замер.

Неподвижно и торжественно, как во время дипломатического приема, по обеим сторонам от входа в дом стояли двое стражей порядка в субмолекулярной боевой броне с короткоствольными тупорылыми деструктаторами наперевес.

12

Тискальщик спустился к нам где-то через полчаса. Вид у него был озабоченный, но я мог бы поклясться, что в глубине души он доволен, очень доволен.

— Удалось? спросила его Табита.

— А разве могло быть иначе? — усмехнулся Тискальщик.

— За сколько?

Древний чистюля назвал цену.

У меня захватило дух. Если все пройдет гладко, то моя доля составит гораздо больше, чем я мог себе представить даже в самых смелых мечтах.

— И теперь осталось… — сказала Табита.

— Всего-навсего доставить товар покупателю. После чего наши мытарства закончатся и начнется веселая, беззаботная жизнь. Денег у нас будет столько, что мы не сможем их потратить за всю жизнь.

— Прежде их надо получить, — сказала Табита. Она, как любая женщина, просто не могла упустить возможность своевременно вылить на кого-нибудь ушат холодной воды.

— Безусловно, сделать это будет нелегко, — промолвил Тискальщик. — Но и не так трудно, как тебе кажется. Достаточно лишь заказать билет на рейс до острова Смарагд, вовремя сесть на экраноплан, долететь до места в целости и сохранности, и там…

— Не так быстро. Прежде всего необходимо как-то покинуть этот дом.

Мгновенно насторожившись, Тискальщик бросил: — Рассказывай.

Табита рассказала.

Тискальщик быстро сел в кресло компа и включил кокон.

Я сел поудобнее и закурил третью за полчаса сигарету. Вкус ее теперь не казался мне таким уж великолепным. Ну, сигарета и сигарета, недурного вкуса. Но обмирать от нее… у меня сейчас появились дела поважнее, чем смаковать вкус сигарет.

И прежде всего мне хотелось бы услышать, что скажет Тискальщик. За последние полчаса мы с Табитой, кажется, перебрали все варианты объяснений появления стражей порядка и даже попытались придумать, каким образом их можно обмануть, для того чтобы выбраться на свободу. Может быть, Тискальщик скажет нам нечто такое, до чего мы не додумались?

Кокон погас к тому времени, как моя сигарета превратилась в окурок и благодаря привычке, от которой я, наверное, долго еще не смогу избавиться, очутилась в портсигаре.

Выключив кокон, Тискальщик некоторое время сидел неподвижно, задумчиво глядя перед собой, потом произнес:

— Несомненно, это штучки Хукета. Все-таки он добрался до самого верха.

— Это арест? — спросила Табита.

— Да, почти арест. Не сомневаюсь, Надлежащие документы уже выписаны и находятся у стражей порядка. Теперь осталось лишь немного. Заполучить нас, надеть на нас наручники.

— Мы проиграли? — Голос Табиты звучал безжизненно, словно она вдруг забыла о существовании каких-либо эмоций.

— Проиграли? — переспросил Тискальщик, — Нет, я бы так категорически не говорил. Но если честно, мы близки к проигрышу. Черт, мне казалось, у нас есть еще пара часов. За это время мы могли бы запросто сесть на экраноплан…

Мне захотелось закурить четвертую сигарету. И вовсе не потому, что они такие хорошие. Мне просто хотелось курить, чертовски хотелось курить.