Косюн Таками - Королевская битва Страница 3

Тут Сюя оглянулся. На самом дальнем сиденье расселась компания гопников, куда входили Рюхэй Сасагава (ученик номер 10) и Мицуру Нумаи (ученик номер 17). Еще там был… Сюя не мог разглядеть выражения лица мальчика с длинными, зачесанными назад и прилизанными волосами, сидевшего повернувшись к правому окну. Хотя остальные гопники (Рюхэй оставил между собой и вожаком два свободных места) оживленно разговаривали и то и дело смеялись очередным грязным шуткам, этот мальчик оставался совершенно неподвижен. Возможно, он спал. Или, как Сюя, любовался огнями большого города.

Сюя был не на шутку ошарашен тем, что этот мальчик — Кадзуо Кирияма (ученик номер 6) — решил поучаствовать в таком детском занятии, как учебная экскурсия.

Кирияма был признанным вожаком шпаны их района, компании, в которую входили Рюхэй и Мицуру. Он без всяких оговорок был крут. Одного роста с Сюей, Кадзуо мог запросто наезжать на старшеклассников и даже задирать членов местной якудзы. Он был легендарной личностью в префектуре. И тот факт, что его отец был президентом ведущей корпорации, не вредил его репутации. (Впрочем, ходили слухи о том, что Кадзуо был внебрачным ребенком. Сюю это мало интересовало, а потому он не потрудился разузнать поточнее). Но оставалось еще и многое другое. Кадзуо был лучшим учеником класса «Б», и конкуренцию ему с трудом мог составить лишь Кёити Мотобути (ученик номер 20), который вечно недосыпал — так усердно занимался учебой. На спортивной площадке Кадзуо также превосходил почти всех в начальной школе города Сироива. Здесь с ним всерьез могли состязаться только бывший звездный бейсболист Сюя Нанахара и нынешний звездный баскетболист Синдзи Мимура. Выходило, что Кадзуо был безупречен во всех отношениях.

«Но как, — недоумевал Сюя, — мог мальчик столь безупречный в итоге стать вожаком шпаны?» Хотя вообще-то его это не касалось. И все же было у Сюи некое ощущение, почти тактильное, что Кадзуо на деле какой-то другой. Какой именно — Сюя толком не знал. Но другой. В школе Кадзуо никогда ничего такого не делал. В отличие от Рюхэя Сасагавы, он никогда не издевался над кем-то вроде Ёсио Акамацу. Но была в нем какая-то… холодная отчужденность. По крайней мере, так казалось Сюе.

В классе Кадзуо словно бы отсутствовал. Мысль о том, что он «сосредоточен на учебе», казалась совершенно абсурдной. На всех уроках Кадзуо тихо сидел за столом, вероятно думая о чем-то, никакого отношения к урокам не имеющем. Сюя подозревал, что, если бы в этом государстве не было всеобщего среднего образования, Кадзуо скорее всего вообще бы в школу не ходил. Или же просто показывался там по какой-то своей прихоти. «В любом случае, — думал Сюя, — я был уверен, что он пропустит такую детскую ерунду, как учебная экскурсия. А он взял и поехал. Что, тоже по прихоти?»

— Сюя!

Сюя таращился на панели с лампами дневного света в потолке, размышляя о Кадзуо Кирияме, когда в поток мыслей внезапно ворвался задорный голосок. Перегнувшись с сиденья по другую сторону прохода, Норико Накагава (ученица номер 15) протягивала ему хрустящий целлофановый пакет. Целлофан искрился в белом свете как лед, а через него проглядывали светло-коричневые кружочки — скорее всего домашнее печенье. Сверху был повязан бантик из золотой ленточки.

Норико Накагава была еще одной «нейтралкой» вроде девочек из компании Юкиэ Уцуми. Ее темные глаза лучились добротой, а круглое девчачье личико обрамляли черные волосы до плеч. Миниатюрная и веселая, Норико в целом была вполне обычной девочкой. Если и было в ней что-то особенное, так это то, что она лучше всех в классе писала сочинения по литературе. (Именно так Сюя с ней и познакомился. Он проводил перемены за сочинением текстов для своих песен на полях тетрадок, а Норико просила дать их ей почитать). Обычно Норико держалась в компании Юкиэ, но сегодня она немного опоздала, и ей не осталось ничего другого, кроме как занять свободное место.

Протягивая руку за пакетом, Сюя недоуменно поднял брови. Норико почему-то засмущалась и стала объяснять:

— Это печенье я испекла по просьбе моего брата, но немного осталось. Оно вкуснее, пока свежее. Я решила принести его для тебя и Господина Нобу.

«Господин Нобу» — это прозвище Ёситоки Кунинобу. Еситоки, несмотря на свои доверчивые глаза, странным образом казался взрослым и мудрым, а потому прозвище очень ему подходило. Больше никто из девочек его так не звал, однако Норико запросто обращалась к мальчикам по их прозвищам. Никто из них не обижался, и это лишний раз подтверждало, насколько обезоруживала ее беззлобная веселость. (У Сюи тоже имелось прозвище, связанное со спортом и созвучное с известной маркой сигарет. Впрочем, как и Синдзи Мимуру, Третьего, в лицо никто его так не звал). «Между прочим, — подумал Сюя, — я уже не первый раз это подмечаю, но она единственная девочка, которая зовет меня по имени».

Услышав, что Норико его упомянула, Ёситоки тут же вмешался.

— Правда? Для нас? Спасибо огромное! Если ты сама эти печенюшки приготовила, могу поклясться, что они очень вкусные.

Ёситоки выхватил у Сюи пакет, быстро развязал золотую ленточку и вынул печенюшку.

— Ух ты! Колоссально!

Слушая, как Ёситоки расхваливает кулинарные таланты Норико, Сюя улыбался. «Ведь у него все на лице написано», — думал он. С того самого момента, как Норико обратилась к Сюе, Ёситоки не сводил с нее глаз, то горбясь, то выпрямляя спину и страшно нервничая.

Это случилось полтора месяца назад, во время весенних каникул. Сюя с Ёситоки тогда отправились удить черного морского окуня в водоеме у дамбы, который обеспечивал городское водоснабжение. И Ёситоки признался Сюе:

— Знаешь, Сюя, я тут кое в кого влюбился.

— Да? И в кого?

— В Накагаву.

— В смысле — из нашего класса?

— Угу.

— В которую? У нас две Накагавы. В Юку Накагаву?

— Нет. В отличие от тебя, мне толстушки не нравятся.

— Да ты что? По-твоему, Кадзуми толстушка? Она просто немножко полная.

— Извини. В общем… гм… это Норико.

— Угу. Что ж, она славная.

— Еще бы не славная. Ты что, сомневался?

— Да нет, что ты, брось.

Конечно, с Ёситоки все было понятно. Тем не менее Норико, казалось, не замечала его чувств к ней. «Может, до нее такие вещи не сразу доходят? — подумал Сюя. — Учитывая ее беспечную натуру, это неудивительно».

Сюя взял печенюшку из пакета в руках Ёситоки и внимательно ее осмотрел. Затем он взглянул на Норико.

— Значит, потом они теряют свой вкус?

— Да, — кивнула Норико, и взгляд ее стал до странности напряженным. — Это правда.

— Стало быть, ты уверена, что сейчас они очень вкусные.

Эту манеру поддразнивать других Сюя усвоил от Синдзи Мимуры. И в последнее время к неудовольствию своих одноклассников частенько себе позволял. Однако Норико лишь радостно рассмеялась и сказала:

— Вкусные, вкусные.

— Брось, Сюя, — снова вмешался Ёситоки. — Я ведь уже сказал тебе, что они колоссальные. Правда, Норико?

Норико улыбнулась.

— Спасибо. Ты такой славный.

Ёситоки вдруг замер, точно через него пропустили электрический ток, и явно потерял дар речи. Молча глядя на свои колени, он снова сунул руку в пакет.

Сюя ухмыльнулся и стал жевать свою печенюшку. Теплая сладость и аромат обволакивали все во рту.

— Замечательно, — похвалил он.

— Спасибо! — воскликнула Норико. Все это время она внимательно за ним наблюдала.

Конечно, Сюя мог ошибаться, но все же ему показалось, что благодарность Норико в его адрес несколько отличалась по тону от благодарности в адрес Ёситоки. Ну да… верно, и ведь она глаз с него не сводила, пока он ел печенюшку. Правда ли, что это были остатки от того, что она испекла для брата? Может, она их еще для кого-то испекла? Или он сильно заблуждается?

И тут Сюя почему-то подумал о Кадзуми. Она была на класс старше, и до прошлого года занималась вместе с Сюей в музыкальном кружке.

Да, в Народной Республике Дальневосточная Азия играть рок-музыку в школьных кружках было запрещено, однако когда их руководительница госпожа Мията отсутствовала, они все же отваживались играть рок. Именно этим музыкальный кружок всех его членов в первую очередь и привлекал. Кадзуми Синтани была там лучшей саксофонисткой, а когда дело доходило до рока, то она превосходила и всех парней. Высокого роста (примерно 170 сантиметров, как и Сюя), Кадзуми была немного пухленькой, но благодаря замечательному взрослому лицу, подобранным в узел волосам и альтовому саксофону смотрелась просто потрясающе. Сюю ее внешность мгновенно сразила на повал. Затем Кадзуми научила его брать сложные гитарные аккорды. («Я немного играла на гитаре, прежде чем взяться за саксофон», — пояснила она). С тех самых пор Сюя, когда только мог, упражнялся в игре на гитаре и ко второму году стал лучшим гитаристом в кружке. Причем главной причиной его успехов было желание, чтобы Кадзуми послушала, как он может играть.