Владимир Дрыжак - Кесарево сечение Страница 3

Последние слова были подчеркнуты. Я выпятил челюсть, недоуменно посмотрел на Гирю и спросил.

– Дальше читать?

– А что там?

– "Сколь угодно длительное время".

– И что тебя смущает?

– "Сколь угодно".

– Ну.., – Гиря сморщился. – Какая тебе разница? Сколь угодно, и сколь угодно. Отринь свой скепсис! Дальше читай.

"Существуют ли уже теперь предпосылки для постановки задачи в изложенном виде?

Анализ различных аспектов проблемы приводит к следующему.

Осуществлению проекта препятствует ряд объективных факторов.

1. Конечность жизненного цикла человеческого существа обычного типа.

2. Психологический дискомфорт, связанный с крайней ограниченностью доступного пространства и длительностью полета, значительно превышающей время жизни человеческого существа.

3. Отсутствие достаточно мощных и стабильных источников энергии для обеспечения приемлемых условий существования микроцивилизации в условиях экспедиции.

4. Утвердившееся в общественном сознании, стереотипное мнение о том, что межзвездные перелеты невозможны в обозримом будущем, и любые попытки их осуществления попросту бессмысленны по многим причинам.

Последний фактор является решающим при выборе стратегии. Достаточно очевидно, что в ближайшее время не удастся переломить негатив в общественном сознании, посему любые попытки легальной подготовки к межзвездной экспедиции обречены на провал. Вместе с тем, прогнозируемый срок развития кризисных явлений в сфере земной цивилизации оценивается в двести лет. Нарушение коммуникационных связей, обусловленное этими явлениями будет все более затруднять реализацию проекта, если вообще не сделает ее невозможной. Последствия этого для развития разумной жизни в нашей части Галактики (а возможно и во всей Галактике, если наша цивилизация уникальна) могут быть оценены как катастрофические.

Вывод: необходимо начать подготовку межзвездной экспедиции немедленно, используя все легальные возможности, и любые нелегальные в рамках общепринятых норм морали.

Прежде всего, следует очертить нравственные границы, ограничивающие возможности подготовки экспедиции, и выяснить, удастся ли ее осуществить не преступая упомянутые барьеры в разумные сроки. Исследование данного аспекта проблемы осложняется тем, что сфера морально-этических отношений описывается расплывчатыми (в математическом смысле) понятиями и практически не поддается количественному анализу. Но, не определив границы допустимого, бессмысленно говорить о границах возможного. Пренебрежение же этическими нормами в процессе подготовки полета приведет к тому, что во время полета произойдет разрушение даже того неустойчивого баланса отношений, который будет унаследован от материнской цивилизации, наступит коллапс взаимной толерантности, последствия которого непредсказуемы.

Следует иметь в виду, что никакая новая устойчивая мораль не может сформироваться на пустом месте. Постоянная времени, характеризующая стабильность этики, вообще достаточно велика, ибо в основании этики лежат традиции, последние же аккумулируют опыт жизни людей в социуме. Будучи заложены однажды, традиции определяют характер этических норм на сроки, заведомо большие жизни одного поколения. Следовательно, этические нормы при подготовке и в процессе полета останутся приблизительно теми же, что и на Земле, но условия жизни в экспедиции будут принципиально отличными. Как разрешится это противоречие, прогнозировать невозможно.

Переходя к анализу возможности разрешения технических проблем, следует прежде всего решить вопрос о выборе оптимального носителя экспедиции, а именно, будет ли это искусственный объект, либо объект…".

Здесь текст обрывался. Я машинально перевернул страницу и не обнаружил под ней ничего. Потом тряхнул головой, избавляясь от ощущения, что меня бессовестно надули.

– Прочитал? – осведомился Гиря. – Верни документ.

Я исполнил указание. Петр Янович аккуратно вложил листы в свою синюю папку, щелкнул застежками и направился к сейфу.

– И это все? – обиделся я.

– Пока – все. А там посмотрим, – сказал он, закрывая сейф и возвращаясь к месту постоянной дислокации.

– Куда посмотрим?

– На твое поведение.

– А у меня всегда примерное. И впредь таким останется.

– Вот когда оно останется, тогда и посмотрим, – подытожил Гиря. – А тем временем продолжим. Вопрос первый: что скажешь?

– Да что тут скажешь.., – я выдержал паузу, понимая, что говорить придется, и не понимая, что именно придется сказать.

– Ну, так, вообще… Как тебе показался автор?

– Автор – человек широких взглядов. Для него, судя по всему, заглянуть в будущее на пару тысячелетий – раз плюнуть. Но, однако, на сумасшедшего он не тянет. Да и вообще, создается какое-то ощущение безличности… Меморандум, или нечто в этом роде. Протокол о намерениях, или отчет по результатам осмысления. Короче, деловая бумага.

– А! Вот! – Гиря ткнул в меня пальцем. – Ты посмотри, что он здесь предсказывает, этот Нострадамус. И какова степень уверенности. Просто жуть берет! Мы тут, понимаешь, сидим, развиваемся как умеем, и знать ничего не желаем. Но вот наступает светлое будущее, и что же мы видим? Марс объявляет войну Земле, а Луна сохраняет нейтралитет. Это что – порядок?!

Гиря для пущего блеска выпучил глаза и продолжил:

– Ну, ладно, я-то помру, а ты-то – останешься. С тебя и спросят потомки. Где, спросят, ты был, сукин сын, куда смотрел?.. Так что, давай, брат, шевели спином.

Последнюю часть своей речи Гиря произнес с особым пафосом. Я, со своей стороны, втянул живот и соответствовал моменту всеми прочими частями тела.

– Ладно, – сказал он, оценив мои старания на "удовлетворительно, хотя и весьма посредственно", – повеселились мы всласть. Теперь по существу момента. К этим бумажкам можно относиться двояко. С одной стороны, мало ли кто и что напишет. Но это, так сказать, с лицевой стороны. А вот с изнанки все выглядит совершенно иначе. Например, он, этот писатель, абсолютно уверен в своей правоте. Из каких, спрашивается, источников он черпает свою уверенность? А степень уверенности такова, что впору караул кричать. Другое то, что у меня лично возникает ощущение, сходное с ощущениями тех самых поляков, которых Ванька Сусанин завел невесть куда, да и бросил на съедение волкам. Данный документ я воспринимаю как некое руководство к действию. Кто-то должен что-то начать делать. Кто и что? Ясно, что именно: готовить межзвездный перелет. Вопрос: он его уже готовит? Если нет, то почему? А если да, то почему мы с тобой об этом ничего не знаем? Это плохо. Но много хуже, если мы об этом знаем, но не догадываемся. Я понятно излагаю?

– Вполне, – сказал я озадаченно, – и даже несколько более того.

– Более чего? – язвительно осведомился Гиря.

– Более того, что вполне, – ответил я напропалую, совершенно не понимая, к чему он клонит.

– Надо понимать так, что вполне у тебя наполнено весьма слабо. И это очень плохо, – Гиря погрозил мне пальцем. – Выражаю тебе свое административное неудовольствие. Смотри, например, что он пишет: "искусственный объект, либо объект…".. Искусственный объект – это мне понятно, и тебе, надеюсь, тоже. А что означает запятая и далее по тексту? А – я спрашиваю?

– Вероятно, естественный, – я пожал плечами.

– Возможно. И где он, этот объект?

– А, этот-то? Ну, скажем, это какой-нибудь астероид.

– Понятно. Они в него залезут, и полетят в "неопределенно длительный" полет. Хорошая мысль! Просто на удивление свежая…

– Издеваетесь, Петр Янович, – обиделся я. – Режете на корню ростки мыслей.

– Да не режу я их, не режу! – Гиря махнул рукой. – Ведь если они собрались лететь, то нам следует выяснить, как там у них насчет безопасности. Мы ведь отдел безопасности?

– Ну, вообще-то, да…

– Не вообще-то, а да. Разболтался ты… Так вот, я тебе официально сообщаю, что автором сих документов является Сомов Владимир Корнеевич, ранее упоминавшийся, и, если можно так выразиться, означенный.

– Отец вашей снохи?

– Именно.

– А чем отец вашей снохи отличается от всех иных?

– Ну, это длинная история. Как-нибудь расскажу. Да ты ее, в основных чертах, знаешь, только не догадываешься… Будь это любой другой индивидуум, я бы даже не чихнул. А так – извини-подвинься. Скажу больше, оба документа датируются прошлым десятилетием, и воды с тех пор утекло вполне достаточно, чтобы снарядить какой-нибудь астероид. С Сомовым я беседовал неоднократно, и всякий раз он подозрительно часто пожимал плечами и на что-то намекал. И подозрительно часто куда-то пропадал. Вот я и нервничаю насчет его безопасности. Теперь более понятно?

Я уклонился от заверений и пожал плечами.

– Вот! – сказал Гиря. – И ты туда же. И Сюняев. И Кикнадзе. И еще кое-кто. И я тоже могу пожать плечами. Но я этого не делаю, а беру тебя за хобот и даю боевое задание. А сам буду каяться, что не дал его гораздо раньше.