Габриэль Зевин - Век любви и шоколада (ЛП) Страница 3

— Как считаешь, нужно больше сахара? — спросила Люси.

— Думаю... ничего не нужно. Этот даже больше горчит, чем предыдущий.

— На вкус какао как какао, Аня. Я задумываюсь над тем, что тебе он не по нраву. А что ты думаешь, Скарлет?

Скарлет отпила маленькими глоточками.

— Как видно, не сладко, но сладость определенно раскрывается, — высказалась она.

— Спасибо.

— Это же Скарлет. Ты всегда в поисках сладкого.

— А ты всегда выискиваешь горечь, — пошутила Скарлет.

— Красива, умна, оптимистична. Жаль, что не моя начальница, — заметила Люси.

— Она не такая уж и солнечная, какой кажется, — сообщила я Люси. — Час назад я застукала, как он рыдает и пылесосит.

— Да все плачут под пылесос, — заявила Люси.

— Да знаю я! — разозлилась Скарлет. — Пылесосные вибрации просто расстраивают.

— Я серьезно, вообще-то. В Мексике напиток был не такой темный.

— Так может вам нанять друга оттуда на мое место, а? — Моя барменша училась в Кулинарном институте и Ле Кордон Блю и очень уж обижалась на критику.

— Ох, Люси, ты же знаешь, уважение мое безмерно. Но напитки должны быть идеальными.

— Давай спросим сердцееда, — предложила Люси. — С твоего позволения, Скарлет.

— Почему бы и нет, — согласилась Скарлет. Она обмакнула мизинец в кастрюльку и протянула Феликсу пососать. Он нерешительно попробовал. Сперва улыбнулся. Люси стала выглядеть невыносимо самодовольной.

— Он всему улыбается, — проворчала я.

Внезапно его ротик сложился в очертания высушенной розы.

— Ой, мне жаль, детка! Я ужасная мать.

— Видишь? — спросила я.

— Полагаю, какао слишком утонченный аромат для нёба ребенка, — сказала Люси. Она вздохнула и вылила содержимое кастрюли в раковину. — Завтра мы попытаемся снова. Снова не получится. Сделаем лучше.

II

Я ОФИЦИАЛЬНО СТАНОВЛЮСЬ ВЗРОСЛОЙ; РЯД НЕДОБРЫХ МЫСЛЕЙ О ДРУЗЬЯХ И СЕМЬЕ; ОТНОСИТЕЛЬНО БЕЗУЧАСТНЫЙ ЭЛЕМЕНТ АРГОН

— Предприятие не задается по миллиону причин, Аня, — назидал Чарльз Делакруа. Он показал себя прекрасным партнером, но заслушивался собственными речами. — О провалах помнят лишь некоторые. К примеру, никто сейчас не вспоминает, что человек, которому прочили место окружного прокурора, полетел с места по воле какого-то подростка.

— Как же так случилось? — спросила я. — Мне помнится, тот самый человек втемяшил себе, что дело во влюбленности сына, и его оппоненты сыграли на этом.

Мистер Делакруа покачал головой.

— Низвержен как лев крошечными заусенцами. Вдобавок, мне больше семнадцати.

— Я ждал этой шпильки. — Он сунул пальцы в рот и свистнул, словно подзывал такси. Звук разнесся по клубу, внутри которого меблировки до сих пор было маловато. Несколько недавно нанятых работников вышли с именинным тортом. В розовой глазури было написано С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, АНЯ.

— Вы помните.

— Двенадцатое августа 2066-го. Как я мог забыть о твоем совершеннолетии. Отныне никаких поездок в «Свободу».

Работники спели и похлопали мне. Никого из них я не знаю, но я ведь начальница, а значит, и выбора у них нет. Я была рада, когда принудительное веселье закончилось и все вернулись к своей работе. Не видела смысла становиться пупом земли, нам и так предстоит многое сделать перед открытием. Я уже наняла (и уволила) подрядчиков, обслуживающий персонал, дизайнеров, поваров, журналистов, врачей, охрану, организаторов увеселений. За этим последовал нескончаемый поток разрешений от городских властей, хотя по большей части они были под крылом мистера Делакруа. Я пыталась (безуспешно) заключить мир с кузеном Толстым и семьей, провела (успешно) переговоры о поставке какао с моим другом Тео Маркесом из Граньи-Манана. Тут же я занималась плитами, скатертями, выбирала цвет краски; искала в аренду печи; составляла меню и готовила сообщение для прессы. А также принялась за такую роскошную работенку как организация самовывоза мусора и выбор туалетной бумаги для уборных.

— Ванильный, — отметила я, разглядывая нарезанный торт. — Без шоколада.

— Мы не можем позволить себе такие незначительные прегрешения, — ответил он. — Ты теперь взрослая. Попадешь в неприятности – отправишься в Рикерс. Я направляюсь домой. У нас с Джейн планы. Обещай, что до завтра определишься с названием. Начинаем перебирать слова.

Придумывание названия для клуба дело трудное. Собственное имя использовать я не намеревалась, тогда будут возникать ассоциации с криминалом. В нем не должны упоминаться ни какао, ни шоколад, хотя это необходимо, чтобы до людей дошло. Название должно звучать задорно и привлекательно, но не быть вне закона. Я все еще цеплялась за очевидно глупую затею, что его необходимо связать с хорошим самочувствием.

— Откровенно говоря, я даже не приблизилась к решению этой задачи.

— Так не пойдет. — Он посмотрел на часы. — Осталось не так уж много времени до того, как Джейн меня убьет. — Он снова сел. — Выкладывай пятерку идей.

— Первая: «У Теоброма».

— Нет. Труднопроизносимо. Непонятно. Смешно.

— Номер два: «Сухой закон».

Он потряс головой.

— Всем без надобности урок истории. Плюс, выпад против режима. А мы не хотим казаться несогласными.

— Три: «Компания Лечебного Какао».

— Все хуже и хуже. Как я уже говорил, акцент на лечебности в названии клуба тут не в тему. Созвучно с пациентами, больницами и пандемиями.

— Если вы намереваетесь все отклонять, я вообще не понимаю, зачем на это иду.

— Ты должна. На товарном знаке что-то да должно изображаться.

— Отлично. Четыре: «Сердцевина Темного».

— Отсылка такая? Несколько вычурно. Но упоминание «Темного» уже хорошо.

— Пять: «Большая шишка».

— «Большая шишка». Шутить удумала?

— Это такой процесс переработки какао, — объяснила я.

— Звучит пошло и неадекватно. Уж поверь мне. Никто и носа не покажет в ночной клуб с названием «Большая шишка».

— Это все, что я надумала, мистер Делакруа.

— Аня, мне кажется, нужно дать ему наши имена.

— Я обращаюсь к вам мистер Делакруа. Честно говоря, я думаю, довольно бесцеремонно с вашей стороны называть меня Аней.

— Хочешь, чтобы я обращался к тебе «мисс Баланчина»?

— Или мэм. Одно из двух. Я ведь ваш босс?

После событий 2083-го (тюрьма, яд) я сочла себя вправе подшучивать.

— Я бы сказал, партнер. Или юрист-консультант в безымянном клубе на Манхэттене. — Он сделал паузу. — Миссис Кобравик была грозной женщиной. За время твоего пребывания в «Свободе» она не научила уважению к старшим?

— Нет.

— Это заведение пустая трата земельных ресурсов, на которых оно располагается. Вернемся к дискуссии. Как насчет «Темной Комнаты»?

Я обдумала.

— Может все осложнить.

— Конечно, тут отсылка к проявке фотографий. А еще чуток зловеще. Ссылается на объект нашей торговли. Итак, делаем выбор. Разве ты не знаешь, как работает сарафанное радио? Повторяй одну и ту же новость почаще да погромче. Правда, нужно, что бы было что сказать.

— «Темная комната». Возьмем это.

— Хорошо. Я отлучаюсь на ночь. С днем рождения, мэм. Есть какие планы на него?

— Оторвусь с лучшей подругой Скарлет и Норико.

Норико это жена моего брата, работающая у меня помощницей.

— На что пойдете?

— Билеты покупает Скарлет. Надеюсь, комедию. Ненавижу плакать на публике.

— Дело говоришь. Сам стараюсь так не делать.

— Если это не служит вашим интересам, я так понимаю. Как там ваш сын? — вырвалось у меня. Мы никогда не говорили о Вине. Задав вопрос, я сделала самой себе подарок.

— А, он. Поменял планы. Решил поступить в Бостон, — доложил мистер Делакруа.

— Он упоминал. — Я упаковала его пожитки, но довезти их до работы все не удавалось.

— Он вернется на каникулы и летом, — сказал мистер Делакруа. — Мы с Джейн по нему будем скучать, но Бостон ведь не так уж и далеко.

— Передадите ему от меня привет?

— Ты всегда можешь прийти и передать его сама. Его отец не против.

— Что сделано, то сделано, мистер Делакруа. — Он не хочет вникать в мои дела.

Мистер Делакруа кивнул.

— Нет, не могу представить, что он примет его. Слишком гордый и твердолобый.

Мне хотелось узнать, спрашивал ли Вин обо мне, но такой вопрос слишком унизителен.

— Отношениям не всегда суждено длиться вечно, — сказала я, пытаясь выглядеть мудро. Если я повторю это предостаточно, может и сама поверю. — Не это ли вы мне постоянно твердите?

— У честолюбивых жизнь не самая простая, Аня.

— Я не честолюбива.

— Я уверен в обратном. — Рот его скривился в улыбке, а вот глаза оставались неприятными. — Уж я-то знаю.

— Благодарю за торт.

Он протянул мне руку для пожатия.

— Удачно отпраздновать.

Долго ли, коротко, мистер Делакруа отчалил, а я села на автобус и поехала домой.