Лев Аскеров - Месть невидимки Страница 3

Он уже поздравлял себя с победой. И живо представил себе, как будет докладывать о ней. Обязательно расскажет, как искусно и ловко ему удалось провести эту хитрую бестию… Он на все сто был уверен, что Караева напишет всё, что ему нужно. А если что его не устроит — заставит добавить.

«Добавит. Никуда не денется… Ишь как строчит… Аж сиськи трясутся… Она всё знает о своём муженьке… Спешит отбелиться… Не поможет… Ты к нам надолго, птичка аппетитная…», — со злорадным сладострастием думал он.

Между тем Инна Борисовна вернулась к первой странице. Видимо, чтобы проверить, не упустила ли что.

— Неужели всё? — на всякий случай спросил он.

— Ещё чуть-чуть, — не отрываясь от листа, ответила она.

На самом деле Инна Борисовна лукавила. Она уже всё написала. Оставалось только поставить росчерк и указать дату.

…За дверью, в передней, слышались глухие голоса и топот снующих по кухне людей.

— Понятые здесь? — строго спросил кто-то.

— Вот они, — показали ему.

— Никуда не отлучайтесь! Стойте здесь! — приказал тот же строгий голос.

— А я могу идти? — спросила его женщина.

— Ты кто такая?! — подозрительно спросил он.

— Я из ЖЭКа. Помогала вам войти сюда…

— Выйди на лестничную площадку. Здесь не мешай. И никуда не уходи! — отрубил он.

Инна Борисовна ничего этого не слышала. Ей было ровным счётом наплевать, что происходит там, за дверью, и кто кому что говорит.

Она целиком окунулась в своё «признание». Но Худиев не упускал ничего. Тихо поднявшись, он бесшумно, чтобы не отвлекать Караеву, подошёл к двери и, приоткрыв её, коротко распорядился:

— Капитан, у вас шумно… Мешаешь работать… Мамедову, сотрудницу ЖЭКа, отпусти. Пусть уходит…

Инне, однако, ничто не мешало. Она вдумчиво и не спеша вчитывалась в каждую строчку написанного.

«ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ

Я, Караева Инна Борисовна, жена профессора Караева Микаила Расуловича, настоящим ставлю Вас в известность о следующем.

Мой муж, М. Р. Караев, — известный психиатр, автор пяти фундаментальных монографий и свыше ста научных статей, публиковавшихся в престижных журналах Великобритании, США, Франции, Италии, Японии, Индии и т. д. Последние пять лет проф. Караев занимался исследованием, результат которых, буквальным образом, ниспроверг накопленные человечеством за сотни и сотни лет основы традиционной методологии лечения психически больных. Это стало возможным благодаря весьма неожиданному и своеобразному подходу к решению столь непростой проблемы. Именно он, этот подход, позволил ему радикальным образом избавлять людей от запущенных и тяжелых форм психических недугов. То есть от сумасшествия. Четверо пациентов, числившихся в разряде безнадёжно больных, после применения на них этого, не имеющего аналогов в мировой психиатрии, метода лечения, уже через месяц были выписаны с окончательным диагнозом — „практически здоров“. На исходе третий год, как эти люди живут среди нас и находятся в здравом уме и рассудке. И рецидив, как утверждает проф. Караев, — исключен, потому что ему удалось выправить самое главное, что давало сбой в сложной механике психики. Ключ к разгадке столь серьёзной врачебной проблемы лежал отнюдь не в медицине, а в совершенно иной области науки — космогенной физике. Хотя я не уверена в точности названия этого вида науки.

Да, проф. Караев занимался изучением Пространства-Времени. По его глубокому убеждению (теперь доказанному неопровержимыми фактами), вся психическая, мыслительная и поведенческая деятельность еловека находится в тесной завязке со структурой спирали Пространства-Времени. Однако в подробности вдаваться не стану. По двум соображениям. Во-первых, потому, что многого не знаю, а во-вторых, потому, что мои околонаучные объяснения могут не соответствовать „жанру“ настоящей „работы“. Тем не менее хочу особенно подчеркнуть: в процессе исследования и проводимых экспериментов проф. Караев открыл невероятнейший из эффектов: становясь под луч изобретённого им аппарата, он становился невидимым. То же самое неоднократно происходило со мной и теми пациентами, с которыми профессор работал… Отдавая себе отчет в том, что его изыскания имеют для государства громадное стратегическое значение, проф. Караев с изложением своего открытия дважды обращался к министру здравоохранения и министру внутренних дел, трижды к министру обороны и к Вам, генерал. Столько же раз к Президенту республики. Это, я думаю, проверить не составит труда. Его письма во всех инстанциях вызывали одинаковую реакцию: либо отписывались, переправляя их в Минздрав, либо отмалчивались. В реальности же Караева (правда, не открыто, не официально) объявили сумасшедшим. Лишили института, кафедры и послали работать простым врачом в известную Вам психиатрическую клинику. М. Р. Караев, как истинный патриот своей страны, хотел во что бы то ни стало своё открытие предоставить в распоряжение государства. Он много раз безуспешно пытался попасть на приём к Президенту. И тогда он решил явиться к нему, став невидимым. Фактор, согласитесь, который мог бы убедить Главу государства без лишних слов. Признаться, я отговаривала его от этого шага, потому что я, как и тысяча других людей, потеряла веру во всё… Вот почему, когда я услышала по телевизору сообщение о том, что мой муж, Микаил Караев, был задержан, якобы при попытке убить Президента, я вскрикнула: „Он всё-таки сделал это!“. Я искренно сожалею, что он ослушался меня… Что касается стирального порошка „Барф“, я им в хозяйстве никогда не пользуюсь. Я предпочитаю „ОМО“. Мой муж покупками для дома (за исключением хлеба и иногда продуктов) не занимается. Так у нас заведено. Происхождение пачки „Барфа“, будто бы найденной за нашей ванной и набитой до отказа так называемой взрывчаткой (так утверждают ваши спецназовцы), лучше всего вам объяснит невоспитанный полковник Худиев со своей, подстать ему, командой.

Прошу Вас за нанесённые мне оскорбления и проявленное хамство привлечь полковника Эльхана Худиева к ответственности. Такой не может носить звание полковника и — тем более — представлять столь солидную организацию, как министерство национальной безопасности…

Я в этом убеждена.

За сим — И. Караева»

— Всё! — прочитав и подписав написанное, объявила она.

— Дайте сюда! — откинувшись на диване, небрежно потребовал он.

— Потрудитесь взять сами, — отрезала Караева.

— Что ж, мы люди негордые… Негордые, Инна Борисовна, — тяжело поднимаясь с места, со злобной язвительностью усмехнулся он.

…Обрадовавшись, что сердитый капитан смилостивился и разрешил убираться восвояси, Мамедова, не дожидаясь лифта, побежала вниз по лестнице. Но уже в двух шагах от подъезда путь ей преградили двое в штатском. Как она их ни упрашивала, они были неумолимы.

— Стой и дыши свежим воздухом, — посоветовал один из них и, чтобы успокоить, добавил:

— Закончим — уйдёшь.

На улице было ветрено, и Мамедова решила пройти в парадную. Но тут кто-то взял её за плечо:

— Что случилось здесь, Сания?

Это был сосед Караевых, он жил на два этажа ниже.

— Дом окружен со всех сторон, — продолжал он, — в кольцо пускают, а из кольца — ни в какую… Я забыл в машине продукты, хотел вернуться, так меня чуть ли не тычками заставили идти обратно…

— Ой, и не говорите, Джавад мялим… Здесь такое… Такое… Аж ужас, — зашептала Сания. — Наш Караев… Профессор хотел убить Президента!..

— Ну и ну! — протянул Джавад и пристально, с оттенком явного недоверия глядя в лицо Мамедовой, спросил:

— Ты, Сания, ничего не путаешь?

…Худиев читал неторопливо. Поначалу вслух. Затем перешёл на бормотание, а потом пробегал всё молча. И по мере того как он читал, менялся и цвет его лица. Сначала оно было розовато-благодушным, а после, под воздействием запрыгавших желваков, пошло багрово-синюшными пятнами. И тут из его рук, как из дула ружья, выбластнул шелестящий всполох белых бумаг. И прямо в лицо! Острый кончик одного из листов резанул по ее не успевшему зажмуриться глазу. Караева вскрикнула и, согнувшись к коленкам, невольно закрылась руками.

— Шлюха! — взревел Худиев. — Жидовская вонючка!.. Мало того, что со своим говнюком задумала убить Президента, так она ещё надо мной вздумала издеваться!

Схватив за волосы согнувшуюся от боли в глазу женщину, полковник несколько раз ударил её головой об спинку кресла.

— Мразь! Гестаповец! — выдохнула Инна и ногтями обеих рук с яростью вцепилась в ненавистную физиономию наклонившегося над ней Худиева.

Визг полковника огорошил всех, кто его слышал. Теперь он уже стоял, обхватив окровавленное лицо. И не переставая вопил, изрыгал площадную брань…