Влада Воронова - Ратоборцы Страница 3

«Удерёт, сволочь остроухая!», — опомнился Жерар.

— Слав, зови полицию!

Вырваться дарко и не пытался.

— Вы… — беспомощно сказал он, не отрывая взгляда от Слава. Тонкие длинные брови страдальчески надломились. — Это вы…

— Что-то я не припомню, чтобы мы с тобой знакомились, — хмыкнул Слав.

Побледнел хелефайя сильно и резко, словно из него разом выплеснулась вся кровь.

— Ты чего? — испугался Слав, разжал стиснутые на его запястье пальцы.

— Вы в праве забыть меня, — чётко и внятно, словно не слыша себя, выговорил хелефайя. Хрустально-шёлковый голос стал глухим и тяжёлым. Уши обвисли почти до самых щёк. — Особенно теперь. Но я никогда не смогу забыть вас, никогда. Эта связь не порвётся. Я не смогу. Простите.

Он резко, по-солдатски развернулся через плечо и зашагал прочь.

— Стой, — Слав догнал, схватил его за рукав. Дарко обернулся.

— Похоже, ты опять вляпался по самое некуда, не хуже, чем тогда в парке, — вспомнил Слав майскую встречу.

В глазах хелефайи полыхнула такая радость, что Слав удивлённо приоткрыл рот, а у Жерара сжалось сердце от ревности.

«Старый дурак. Оставь мальчишек в покое. Какая может быть дружба, если ты, обезьяна старая, старше Слава на тридцать три года? Слишком много — ты не вечно юный хелефайя. И не сын он тебе, не твори пустой надежды, лучше сделай анализ ДНК. Слав ничего не узнает о твоей глупости, предлог отправить его к медсестре найти не трудно. Сделай анализ, уйми свою дурь, и оставь парня в покое, папаша незваный». Но не то что уйти, оторвать взгляд от своего не-сына Жерар не смог.

— Меня Слав зовут, — сказал он тем временем хелефайе.

Дарко глянул на него с лёгким недоверием. Слав улыбнулся и пояснил:

— Славян будет правильнее, но здесь это никто не выговорит, так что и Слав сгодится.

— Славян вам гораздо больше подходит. — Имя хелефайя произнёс чисто, без малейших признаков акцента.

— Ты знаешь русский?

Дарко ответил виноватым взглядом.

— Это ваш родной язык? — спросил он по-французски. — Я не понимаю.

— Хелефайя любое слово повторит без акцента, — пояснил Жерар. — Хоть по-русски, хоть по-китайски. Но это ещё не значит язык знать.

— Понятно, — сказал Слав и предложил дарко: — Давай на «ты», а? Глупо как-то получается.

Хелефайя опустил глаза, уши немного оттопырились и повернулись к Славу.

— Как угодно.

— Да ладно тебе! Пошли, — потянул он хелефайю.

— Куда?

— Ко мне. Поужинаешь, вымоешься, а там подумаем, что тебе дальше делать. Карманника из тебя точно не получится.

— Я хороший карманник, — возмутился дарко. — Не получилось только сегодня.

Жерар расхохотался. Поначалу немного истерично, словно сбрасывал в смех невероятное напряжение всей этой безумной недели, потом — легко и свободно.

Слав глянул на него, на сердитого хелефайю, и тоже засмеялся. Спустя мгновенье к ним присоединился и хелефайя.

Ужинали на кухне, знающий русские обычаи Жерар порадовался — на кухне принимают только близких, только друзей или хотя бы приятелей. Вышвырка бы ещё спровадить побыстрее.

Кухня в однокомнатной Славовой квартире небольшая, вдвоём сесть можно легко, а втроём уже тесновато. Меблировка предельно скупая: стол, три табуретки, холодильник, газовая плита и два настенных шкафчика. Один для продуктов, рядом с плитой; второй, для посуды — над раковиной.

Настоявшийся за два дня борщ оказался умопомрачительно вкусным, чревоугодник Жерар и оголодавший дарко навернули по две тарелки. Жерар прислонился к холодильнику, поглаживая живот. У дарко от удовольствия пополам со смущением верхушки ушей оттопырились под прямым углом к голове.

Жерар едва заметно улыбнулся. Забавные у эльфов уши — человеческих длиннее сантиметра на три, ровно на столько, чтобы получился острый угол. Кончики направлены вверх, к макушке, а не к темени, как почему-то любят изображать на картинках и в мультфильмах на Технической стороне. Подвижность ушей просто невероятная, есть своё движение под малейший всплеск переменчивого хелефайского настроения. Поэтому закрывать уши волосами или шапкой у эльфов считается неприличным, знаком открытой враждебности и недоверия. «Прятать уши» — нагло и беспардонно лгать, лжесвидетельствовать, клятвопреступничать, шпионить… Дать кому-нибудь прикоснуться к ушам — знак величайшего доверия, полного и безоглядного. «Я выслушаю всё, что ты захочешь мне сказать, и плохое, и хорошее. Твоих тайн не услышит никто, кроме меня. Я отвечу правдиво и откровенно на любой твой вопрос. Что бы ни случилось, кто бы что о тебе ни говорил, я в тебе не усомнюсь никогда».

Под взглядом Жерара хелефайя смутился, оправил сильно поношенный коричневый свитер.

Слав налил чаю, поставил розетки с ежевичным вареньем. Варенье Жерару нравилось, но вот чай…

— Опять эта зелёная бурда, — возмутился он. — Когда ты приучишься кофе пить?

— Никогда, — ухмыльнулся Слав.

— Зелёный чай — это хорошо, — твёрдо сказал дарко, уши выпрямились, прижались к голове, а самые кончики отогнулись под прямым углом и развернулись вперёд. — Кофе притупляет обоняние. Его можно пить, только если нужно очень быстро согреться. И то совсем немножко.

— Уже спелись, — мрачно буркнул Жерар. Хелефайя глянул на него с удивлением. В ответ Жерар сердито зыркнул исподлобья.

Слав поставил на стол плетёнку с маленькими пышными булочками.

— Масла нет, сметану берите, — посоветовал он. — Густая, разницы почти никакой.

«Как же я раньше не заметил, полудурок старый?» — растерянно подумал Жерар.

— Здесь такой нет, — сказал он с тихой яростью. — Ты ходил на Магическую сторону?

— А что такого? Все ходят.

— Все, кто вырос на Срединной стороне! Во всяком случае, прожил здесь много лет. И то с проводником! Ты даже не представляешь, как это опасно… — Жерар потёр ладонями лицо и попытался объяснить: — Это совсем другой мир, о котором ты и представления не имеешь. Или хуже того, у тебя представление о Магической стороне искажённое, по сказкам и легендам Технической. — Жерар перехватил устремлённый на Слава взгляд хелефайи, изумлённый и испуганный одновременно.

— Да, — с потаённым злорадством подтвердил Жерар, — Слав с Технической стороны мира. Здесь всего полтора года.

— Год и почти два месяца, — уточнил Слав. — В Гавр я попал в конце августа, а сейчас — середина октября.

Эльф смотрел на него с опаской и настороженностью. Техническую сторону они не любят и боятся, как боятся и техносторонцев. Теперь точно сбежит.

— Жерар, — говорил между тем Слав, — ну что страшного в том, чтобы на рынок сходить? И зачем мне проводник, я что — в торговых рядах заблужусь?

— Что там есть такого, чего нет здесь?

— Еда нормальная. У вас не продукты, а ужас — сплошная химия. На Технической стороне всё пресное, обезжиренное до полной несъедобности, да ещё и аптечными витаминами приправленное. А на Магической — все натуральное, вкусное как дома.

— Ты ходочанин? — спросил вдруг хелефайя.

— Кто? — не понял Слав.

— Тот, кто видит естественные врата и может ходить с одной стороны мира на другую.

— Это не врата, а дыры, точнее — щели. Врата всегда искусственные.

Проклятый эльф уставился на Слава с восхищением, даже уши в его сторону развернул, оттопырил на слоновий манер. Чуму ему в карман! Ходочанство — редкий дар, и остроухими безмерно уважаемый. За него и техносторонность простить можно.

Под бременем эльфийского восхищения Слав покраснел, губы беспомощно дрогнули. Он что-то пробурчал под нос, судя по интонации и полной неразборчивости — одно из тех великолепнейших русских ругательств, которые в своё время тщетно пытался выучить Жерар, и ушёл в комнату. Вернулся со свежевыстиранным махровым халатом и большим полотенцем.

— Иди мойся, — сказал он дарко. — Там в голубом шкафчике на верхней полке новая мочалка есть, а насчёт зубной…

— У меня свои, — вставил хелефайя. — С собой… — Он вытащил из-под стола маленький кожаный рюкзачок, в эльфийском вкусе — весь в блестящих клёпках и бляшках.

— Ну и ладно. Одежду постирай, порошок в том же шкафчике, полкой ниже. Тазик под раковиной. Найдёшь, в общем.

— Но…

— Никаких «но». Одежда высохнет быстро, да это и не важно, сегодня у меня переночуешь. А завтра найдём тебе общагу, есть одна идейка.

Спорить хелефайя не стал.

Жерар дождался, когда в ванной зашумит вода.

— Ты произвёл на него неизгладимое впечатление, — сказал он Славу. «Не без твоей помощи, придурок», — это уже себе. — И на меня тоже. Вместо полиции притащить вора домой, накормить, да ещё и ночевать оставить — это, знаешь ли…

— Ерунда, — дёрнул плечом Слав. — Ничего плохого не случится. Хелефайи никогда не нарушают долг гостеприимства.