Раздвоение - Федор Федорович Метлицкий Страница 3

Самая мощная экономика западной цивилизации когда-то надувалась за счет зон влияния, опутывая экономическими зависимостями всю планету. Там, хотя и стеснялись, не могли не подобрать то, что плохо лежало.

— Природа пустоты не терпит, — оправдывался госсекретарь империи с более сильной экономикой. — Свято место пусто не бывает — кто-то же должен его заполнить. Было бы хуже, если бы вакуум заполнили слабаки.

Но восточная империя опередила ее, не дав перейти «красную черту», и организовала референдум за присоединение этого вакуума, недавно принадлежавшего ей.

Откуда снова взялись, забродили старые инстинкты подозрения в бесцеремонности чужого? Хранились в подсознании поколений столетиями? Пришли вместе с «заслаными» из потустороннего мира?

Снова за кордоном слышались воинственные клики, начались гибридные наскоки на противника.

Восточная цивилизация тоже оказалась не на высоте — была задета пренебрежением к ее правам и недоверием со стороны самой богатой самоуверенной западной. А может быть, проснулся закон природы, не терпящий покоя?

Ожило извечное соперничество основных цивилизаций — западной и восточной, что оставило незаживающий рубец в человечестве: «или они, или мы». Они стали разными центрами притяжения, обладающими своими сферами влияния на планете.

Кто начал? Стороны всячески старались «запечатать» эту черную дыру, обвиняя одна другую. Оказывается, это было следствием тех постоянных угроз друг другу, которые начались с незапамятного времени.

Гуманистические протесты «общественной настройки», еще недавно имевшей главенствующее духовное влияние, тут уже ничего не стоили — не было таких, как у власти, ресурсов влияния на силовые структуры, чтобы эффективно противостоять насилию.

Как это похоже на мировые распри в параллельном мире, из которого Иванов недавно выдрался!

____

Западную цивилизацию охватило негодование: стала запрещать въезд чужих через свои границы, «отменять» литературу чужих авторов, потом культуру, и даже чужой язык.

Пропаганда выплескивала наружу неопровержимые улики о жестокости нации противника, прямо в воспламененную душу обывателя: бездушные бомбардировки домов мирных граждан, массовые убийства, бесчеловечные пытки пленных, и даже изнасилование гражданки чужой страны солдатом-захватчиком…

Каждая сторона обрушивалась на другую. Одна обвиняла другую в переходе за «красную линию». Пропагандисты раздували микроскопическое повышение цен в чужих странах в экономическую катастрофу, вызванную, якобы, одной из сторон. Выискивали самые острые факты, чтобы опорочить друг друга. Толпами подпрыгивали, вопили: «Кто не пляшет, тот чучмек!» Прямо-таки тот двумерный мир, в котором Иванов не так давно страдал!

Утробное неприятие народов один к другому сужало противника до одноклеточного изверга, готовое перейти в бесчувствие пулеметной очереди. Усилилась недоброжелательность завистников, бывшая во все времена, к элите, эмигрирующей из своей страны.

То неприятие, которое приводит в окопы, где рвутся снаряды над головой, превращающееся в холодный металл, взрывающий тела.

Откуда такая средневековая вспышка вражды? Укол болезненного прошлого, или это извечно — человек таков, какова неспокойная природа мироздания в его обрушениях и созиданиях?

В результате откопали забытые ядерные арсеналы, оружие Судного дня. Но человечество еще не совсем пало, чтобы уничтожить самое себя. До сих пор неизменно действовал ненарушимый запрет на нападение ядерным оружием. То есть на уничтожение планеты, конец истории.

6

В офисе общественной организации «К вершинам знания», принимающем всех обеспокоенных, собирались соратники, друзья детства и времени обучения в университете. Некоторых Иванов не любил, но память воскресила то давнее тепло юности. Они странно напоминали его друзей, встреченных в параллельном мире.

Слева рядом с ним сидел друг и заместитель Близнецов, кого он приютил у себя в офисе, как и он когда-то его. В санатории его сканировали, вылечили все душевные недуги, омолодили, и даже создали трехмерный образ — цифровой двойник для мониторинга дальнейшего функционирования его тела. Он стал ярым поклонником принявшей его цивилизации.

Справа — самоуверенный соратник и депутат парламента Эльф (как его звали друзья), с которым вместе создавали общественную организацию. У него лысина почти до самого затылка, а седые взвихренные волосы сзади и белые усы с бородкой, казалось, опушили всю голову. Хотя самоуверенный, он казался одуванчиком, легко было сдуть.

Игорек Тюлин, экономист-фрилансер, кого никогда не покидало чувство юмора.

Правильный Пашка Семенов, сосед Иванова по даче и добродушный собеседник. Он рассказывал, что его отец работал на заводе с юности. И сам Семенов вкалывал на том же заводе всю жизнь, постепенно поднимаясь по служебной лестнице. Вечером, отдыхая и глядя в старинный телевизор краем глаза, одобрительно кивал. Новости из альтернативных гаджетов ему активно не нравились — там было все чужое и неприятное в адрес родины. Он важно говорил, что он за советскую власть и против ее врагов. Спорить с ним было смешно и весело.

Немногословный Ухов, начальник отдела министерства, где Иванов вначале работал, покровитель организации «К вершинам». Очень походил на того, с кем служил клерком в потустороннем мире, только добрее. Он и сейчас просматривал взятые с собой бумаги, всегда занятый решением государственных проблем.

Серьезный Женя Гольц, приятель еще с университета, державшийся особняком, теперь независимый политолог. Его Иванов уважал за прямоту.

Слушали Лазутчика, того, кто побывал в параллельном мире и стал известным специалистом по западной цивилизации. Он только что прибыл с Западного побережья.

На его юношеском лице, без следов былой бороды бомжа, было детское удивление.

— Это, конечно, иная страна, чем та, где я был в параллельном пространстве. Еще недавно между нами было полное доверие. Но, представляете, у них как будто снова стало преобладать влияние тех, из потустороннего мира! А их федеральные власти, похоже, тоже засланные. Может быть, появились благодаря новейшим технологиям по телепортации? Снова вылезли ухоженные сенаторы, владельцы богатых поместий, не мыслящие иного, кроме геополитического и геоэкономического подхода к проблемам человечества.

Там, как он сообщал, снова стали враждовать две партии — Слоны и Ослы, как будто тайная мировая власть не дает создать третью, самую удобную для всех.

Он увидел привычные забастовки и гуляния по улицам, где, правда, уже не крушат магазины и автомобили. Что ими движет? Все еще не изжита привычка защищать свою ферму, семью, и пусть остальные катятся ко всем чертям.

— У них все направлено на улучшение удобств тела, — закончил Лазутчик. — Но не прочь обладать тем душевным теплом, что есть у нас.

— Тогда почему они хотят воевать? — с тревогой спрашивал Иванов.

Игорек Тюлин встрянул:

— Как пересоздать ту породу, что