Павел Кучер - 1647 год. Королева Наташка. Страница 30

— Пик-пик… — поиск информации завершен, — пи-и-ип… — сейчас, пойдет трансляция морзянкой. Ну же!

— …умер 24 октября 1683, в Москве, — значит, не погиб и не сослали, — воевода, боярин, стольник царя Алексея Михайловича, сын Льва Афанасьевича Плещеева… — совпадает. В мире Земли-1 он сделал карьеру…

— В 1647 году был рындой при приёме крымских послов… — «рында», очень хорошо. Так называется почетный караул, сопровождающий московского царя на торжественных приемах. Самый ближний круг…

Знатные молодые люди в полностью белых одеждах (белая ферязь, белые сапоги, белая песцовая шапка или белая мурмолка с горностаевой опушкой), я бы посмотрела на это чудо, с топорами в руках. Если судить по фотографиям — очень нарядно и эффектно. Вот и сюда бы так оделся… А то, приехал — вылитый «Пачкуля Пестренький». Наверное, нельзя. Это же дворцовая одежда. Не своя… Казенная. Как выдают, так и забирают.

— …при приёме голландского посла, опять назначен рындой и должен был стоять в «белом платье» по левую сторону царя, а князь Василий Хилков — по правую сторону. Вследствие этого он местничался с князем Хилковым. Уговоры дьяка, от имени царя, не подействовали на Плещеева, и он заявил: «Хотя б смерть свою видеть, и ему в белое платье не одеваться, а меньше князя Василия Хилкова не быть!». После такого ответа Плещеев отведён в Разрядный приказ и отдан за караул стрельцам… — гонористый парнишка! Ещё интересно:

— … в 1655 году Плещееву поручено отпустить из Смоленска хлебные запасы, но он не исполнил этого дела зато наклеветал на боярина князя Ивана Никитича Хованского, якобы он препятствовал ему с отправкой хлеба. Плещеев был присуждён к наказанию кнутом, ссылке в Сибирь и лишению поместий и вотчин, но, для праздника Рождества Христова, вместо битья, царь Алексей Михайлович приказал «написать Плещеева, по Московскому списку, вечным клятвопреступником, ябедником, бездушником, и клеветником», — по-нашему выражаясь, царь заменил «вышку» на «строгий выговор, с занесением». Хотя — полагалась… А по факту?

— …несмотря на такой суровый приговор, Плещеев в 1656 году продолжал быть есаулом в государевом полку, а затем назначен головой в 7-ю жилецкую сотню, — ну, что же, можно саму себя погладить по головке. Информации, для предварительного впечатления, достаточно. Классический «золотой мальчик», или, если по терминологии папы — «блатной, с мохнатой рукой». М-дя… лучшие люди России. Хоть сейчас — всех к стенке!

Фриц задержался на выходе из тоннеля. В светлом проеме арки, ведущей во внутренний двор замка, он выглядит худее обычного. Ждет меня? Бегу… Догоняю. Прижимаюсь, пока никто не смотрит в нашу сторону.

— Was? — видел, как я работаю на рации. Хочет первым узнать результат. Придется прерваться…

— Любимчик царя… Стукач… Гнида… — всю биографию выслушивать нет смысла, вечером сделаю ему полную распечатку.

— Sehr schlecht (паршиво)! — равнодушно буркнул под нос, словно его собственные мысли подтвердила.

Внутренний двор замка Аренсбург обладает занятным свойством. Стоя в одном его углу можно хорошо слышать творящееся в противоположном… Не мудрено — самыми первыми его хозяевами были церковники. Благодаря задержке в проходе ворот мы поспели к самой развязке поучительного спектакля — «оскорбленное благородство». Электрокар подкатил к месту разгрузки. Один из моих гвардейцев высвистел сверху такого же гаврика, видимо хозяйничающего в зале. Тот опустил вниз трос подъемника. Первым за крюки схватился сам гвардеец. Таль вздернула его на каменный уступ… Двое, покрепче — стали внизу. Мужик, сидевший за рулем, начал руководить процедурой разгрузки «в четыре руки». Вот это — сначала… Это — потом… А это — цеплять очень осторожно… Как бы между делом (тоже озорник, блин), попытался невзначай приобщить к процедуре разгрузки выбравшегося с пассажирского места Плещеева. В надежде, что тот машинально его послушается.

— Эй, паря, подсоби! — а теперь, прячет в складках щек хитрую улыбочку и наблюдает за эффектом.

О! Разумеется, подставить плечо под бочонок с огурцами боярский сын даже не подумал… Черта с два такого спровоцируешь. Рефлексы царедворца — вбиты намертво. Но, зловредный умысел «учинить бесчестье» понял мгновенно. В результате, буквально на пустом месте (!), возникла проблема дипломатического этикета.

Господин царский стольник — медленно закипает, выражая собой аллегорическую фигуру «Заткнутый фонтан». Он налился помидорной краснотой, грозно топорщит жидковатую, по молодости, бороденку, и схватился рукой за саблю, торчащую из-под распахнутого малинового покрывала с висящими по бокам длинными рукавами. Зрелище столь же величественное, сколько и смешное. Вот только смеяться — чревато. Были уже прецеденты.

С момента своего основания, наша База на Острове Эзель, выглядит для окружающих этакой Тортугой, очагом анархии. Сначала местных шокировало полное равнодушие к взиманию с населения налогов. Честно говоря, по нашим меркам, взять с них было нечего. Это сейчас они чуть обросли жирком… Потом, аборигены долго не могли осмыслить нашего вопиющего равнодушия к вопросам субординации. Одинаковая форма и минимальные различия в поведении (ни тебе поклонов, ни тебе знаков «уважения»), в этом времени — жестко караемая непристойность. Несколько раз городские парни пробовали проверить курсантов «на слабо» иначе. После десятка трупов и одного показательно разнесенного по бревнышкам кабака (где собирались на сходки особо ярые приверженцы «старых добрых традиций») страсти немного улеглись. Наши — сами не нарываются, коренные — держатся от них подальше.

Привычка местных урок постоянно ходить с ножами и, при первых намеках на драку, нагло пускать их в ход, впервые, с эпохи викингов, получила достойный противовес. Перестреляли, сердешных… Буднично и методично… Объявили комендантский час да и прошлись облавой, по злачным местам. Случайно уцелевшую шпану, разбежавшуюся прятаться в окрестных лесах, извели сами пейзане. Им очень понравился поданный курсантами пример. С тех самых пор, на Эзеле, удивительно тихо… Так и живем… Сразу видно, что Михаил Львович тут недавно. Ещё не в курсе, что первый, схватившийся за оружие — труп. Первый, замахнувшийся ударить — тоже труп (урок карантина даром не проходят). Но и бросаться бить морду случайно подвернувшемуся мужику, для царедворца моветон. О чем мужик четко знает… Вспотеешь, думая! Интересно, и зачем его, такого пылкого, сюда в одиночку послали? Уж не надеется ли, царь батюшка, получить якобы «любимца» обратно вперед ногами? В лучших традициях византийской интриги? Здесь — привилегий нет.

Рассказывают, что бургомистр долго добивался от коменданта свода законов, по которым, после ухода датчан и не прихода шведов, следует жить Городу. На резонный вопрос, за каким хреном ему это надо, долго и путано объяснял местные политические расклады. Датский кодекс, по которому Эзелем правили несколько сотен лет, потерял покровительство королевской власти. А что взамен? Предложения лично написать нужные законы или вынести вопрос на народный референдум повергли бургомистра в мистический ужас. Куда катится мир?

Пытались ему описать не имеющую классов и сословий страну, раскинувшуюся на целый континент, от Тихого океана до Балтики, объединяющую сотни миллионов людей и десятки народов… Конституция СССР, даже в переложении на классическую латынь, вызвала у заинтересованных лиц ступор. Ловко отбрехались, что это свод законов для очень другого времени. Нет ли чего попроще? Откуда? Вопрос решили, переведя на немецкий язык (силами случившихся Белова и Саляева), Ясу Ченгизову. Пояснили, что она не догма, а пища для размышлений. Жили де, люди и вот так. В суровой простоте. И сейчас живут… Хотите? От жуткой перспективы разум отцов города обострился настолько, что они сами вспомнили про Магдебургское право.

Впрочем, томик «Справочника физических величин», а равно набор эталонов гирь, метр и литр, приняли с благожелательным интересом. «Чья власть, того и меры!» Купчишки… Город живет своими заботами, База — своими. Окрестное население потихоньку приобщается к вольному стилю общения, но от говорящих по-русски на всякий случай шарахается. Беглые! Из московского царства — бегут… На юг и на север, на запад и на восток. Слух, что с Эзеля, как с Дону, «выдачи нет», разнесся мгновенно. В результате, мы регулярно получаем пополнение из бывалых, всё повидавших, а нередко — битых кнутом и пугающих прохожих вырванными ноздрями, мужиков, молодых и средних лет.

Некоторых, после первого же короткого допроса, приходится сразу ставить к стенке. Другие — отлично прижились. Маленькая слободка, отделяющая теперь Город от Базы, населена именно такими типами, старательно изображающими идентичность «основному» персоналу. Многие остепенились, обзавелись семьей. Одна беда — царскую власть, в любом обличье, они все дружно и люто ненавидят. Никакой ностальгии. Их роднит и ещё одна характерная черта. Вместо «штатного» Нагана, большинство «старых русских» предпочитают таскать на заду крупнокалиберный шестизарядный «Песец». И палить из него от бедра, как киношные ковбои.