Роберт Хайнлайн - Дорога Славы Страница 31

— Надо подумать. В деревне, которую мы проезжали вскоре после второго завтрака, живет распространитель слухов. Они иногда сочетают горожан, которым хочется, чтобы об их браке было известно везде и повсюду; служба включает и оповещение об этой новости. Не знаю. Да мне это и все равно, милорд любовь моя. Женаты мы будем!

— А это главное! Останавливаться на ленч не будем.

— Нет, милорд, — твердо сказала она, — если предстоит мне стать женой, я буду хорошей женой и не позволю вам питаться нерегулярно.

— Уже ограничения свободы. Буду я тебя, наверное, поколачивать.

— Как вам будет угодно, милорд. Но вы должны есть, вам потребуются все ваши силы…

— Это уж точно!

— …для битвы. Ибо теперь я вдесятеро больше озабочена тем, чтобы нам обоим выжить. Вот подходящее местечко для ленча.

Она повернула Виту Бревис с дороги; Арс Лонга пошла следом. Стар оглянулась через плечо, и я увидел ямочки.

— Говорила ли я вам сегодня, что вы прекрасны… любовь моя!

ГЛАВА XI

ДЛИННОЛОШАДЬ Руфо подошла следом за нами к покрытой травой обочине дороги, которую Стар выбрала для привала. Он лежал, скомканный, как мокрый носок, и все еще храпел. Я бы дал ему поспать еще, не Стар стала его трясти.

Проснулся он резко, шаря руками в поисках оружия и с криком:

— A moi! M’aidez! Les vaches![62]

К счастью, какой-то неизвестный друг упаковал его саблю с портупеей вне пределов досягаемости во вьючное седло на корме, вместе с луком, колчаном и нашим новым складничком. Потом он потряс головой и спросил:

— Сколько их тут было?

— Не тут, а там, дружище, — приподнято сказала Стар. — Мы остановились поесть.

— Есть! — Руфо проглотил комок в горле и передернулся. — Прошу вас, миледи. Без непристойностей. — Он покопался с привязным ремнем и выпал из седла; я помог ему удержаться на ногах.

Стар искала что-то в сумке; она вынула пузырек и протянула его Руфо. Он отпрянул.

— Миледи!

— Подержать тебя за нос? — ласково спросила она.

— Я буду в норме. Только дайте минуточку времени… и что-нибудь опохмелиться.

— Несомненно, ты будешь в норме. Попросить милорда Оскара, чтобы, он заломил тебе руки?

Руфо бросил на меня умоляющий взгляд; Стар открыла бутылочку. Внутри зашипело и из нее, опускаясь книзу, пошел пар.

— ДАВАЙ!

Руфо вздохнул, зажал нос и опрокинул ее в горло.

Не скажу, что из его ушей повалил дым. Но он затрепетал, как порванная парусина в шторм, и до ушей наших донеслись ужасные звуки.

Потом он внезапно, как телевизионное изображение, вошел в фокус. Он вроде бы стал тяжелее, выше на несколько дюймов и как бы окреп. Кожа его светилась розовым вместо смертной бледности.

— Благодарю вас, миледи, — бодро, звучным и сильным голосом сказал он. — Надеюсь когда-нибудь отблагодарить вас за услугу.

— Когда греки начнут считать время с календ, — согласилась она.

Руфо отвел длиннолошадей в сторону и покормил, открыв складничок и вылавливая оттуда куски сырого с кровью мяса. Арс Лонга съела кило с пятьдесят, а Вита Бревис и Марс Профунда даже больше; в пути этому зверью нужна высокопротеиновая пища. Сделав это, он стал, насвистывая, устанавливать стол и стулья для Стар и меня.

— Лапушка, — сказал я Стар, — что входит в этот тоник?

— Старинный семейный рецепт:

Песья мокрая ноздряС мордою нетопыря,Лягушиное бедроИ совиное перо…[63]

— Шекспир, — сказал я. — “Макбет”.

— “Чтобы отвар остыл скорей, обезьяньей крови влей…” Нет, Биллу он достался от меня, милорд любовь. Уж такие они, писатели; свистнут что угодно, сточат серийные номера напильником и кричат, что это их собственность. А мне он достался от тети — другой тети, — которая была профессором внутренней медицины. Эта рифмовка просто способ запомнить подлинные компоненты, которые гораздо сложнее, — ведь заранее не скажешь, когда может понадобиться средство от похмелья. Я составила его прошлой ночью, зная, что Руфо, во имя сохранности наших жизней, сегодня потребуется быть как нельзя более начеку — честно говоря, две дозы, на случай, если одна понадобится вам. Но вы меня поразили, любовь моя: благородство у вас прорывается в самое неожиданное время.

— Семейная слабость. Ничего не могу с собой поделать.

— Завтрак подан, миледи.

Я предложил Стар руку. Горячие блюда были горячими, холодные закуски охлаждены; в этом новом складничке, таком ярко-зеленом с чеканной эмблемой Доральца, было снаряжение, которого потерянному ящичку не хватало. Все было восхитительно вкусно, и вина были превосходны.

Руфо с аппетитом ел с подноса, не спуская тем временем взгляда с наших тарелок. Он подошел к столику разлить вино к салату, когда я выдал новость.

— Руфо, старый товарищ, мы с миледи Стар сегодня женимся. Я хочу, чтоб ты был моим шафером и помог мне не ударить в грязь лицом на церемонии.

Он уронил бутылку.

Тут ему пришлось заняться промоканием стола и обтиранием меня. Когда же он наконец заговорил, то обратился к Стар.

— Миледи, — сдерживаясь, сказал он, — я примирился со многим, не жалуясь по причинам, которые не нужно объяснять. Но дело заходит слишком далеко. Я не позволю…

— Придержи язык!

— Ага, — согласился я, — придержи, пока я буду его вырезать. Поджарить тебе его? Или сварить?

Руфо посмотрел на меня и тяжело вздохнул. Затем резко отошел, скрывшись за поставцом. Стар мягко сказала:

— Милорд любовь, мне очень жаль.

— А кто ЕМУ на хвост наступил? — с удивлением сказал я. Потом в голову мне пришло очевидное.

— Стар! Руфо ревнует?

Она была изумлена, стала было смеяться, но оборвала смех.

— Нет, нет, милый! Дело вовсе не в этом. Руфо… В общем, у Руфо есть свои недочеты, но на него можно целиком положиться в любом важном деле. Нам нужен он. Не обращайте, пожалуйста, на него внимания, милорд.

— Как скажешь. Чтобы сделать меня сегодня несчастным, нужно было бы кое-что похлеще.

Руфо вернулся с бесстрастным выражением лица и подал все остальное. Вновь упаковался он без разговоров, и мы пустились в путь.

Дорога проходила мимо деревенской лужайки; мы оставили на ней Руфо и отыскали распространителя слухов. Его заведение, в конце извилистой аллейки, было нетрудно засечь; перед ним стоял ученик, колотя в барабан, и выкрикивал толпе местных жителей дразнящие отрывки сплетен. Мы протолкались через толпу и вошли внутрь.

Главный распространитель слухов читал, держа что-то в каждой руке, да еще третий свиток был приткнут к его ногам, лежавшим на столе. Он глянул, уронил ноги на пол, вскочил и сделал ножкой, рукой приглашая нас усаживаться.

— Входите, входите, мои господа! — запел он. — Вы оказываете мне великую честь, день мой не пропал зря! И однако, если мне будет позволено так выразиться вы пришли на верное место любые проблемы любые нужды стоит вам только сказать хорошие новости плохие новости какой угодно сорт только не печальные новости репутации восстанавливаются события приукрашиваются история переписывается великие дела воспеваются и все сделанное гарантируется старейшим агентством новостей во всей Невии новости со всех миров всех вселенных пропаганда насаждается или вырывается с корнем прекращается или направляется в другое русло удовлетворение гарантируется честность вот лучшая политика но клиент всегда прав не говорите мне я знаю я знаю есть шпионы в каждой кухне уши в любой спальне Герой Гордон вне всякого сомнения и славе вашей не нужны глашатаи милорд однако польщен я что вам потребовалось меня отыскать вероятно биография подобающая вашим бесподобным деяниям с приложением старой няни которая вспоминает своим слабым старческим и таким убедительным голосом знаки и знамения при вашем рождении…

Стар обрезала поток его слов.

— Мы хотим вступить в брак.

Закрыв рот, он кинул быстрый взгляд на талию Стар и чуть было не забарабанил кулаком по носу.

— Одно удовольствие иметь дело с клиентами, которые знают, чего хотят. Должен добавить, что целиком и полностью одобряю такие намерения для поднятия духа общества. Все эти современные целования-обнимания и прочие нежности без каких бы то ни было торжеств или формальностей поднимают налоги и сбивают цены. Это логично. Хотелось бы мне только вступить в брак и самому, если бы было время, как я уже не раз говорил своей жене. Ну, а, что касается планов, если позволите мне сделать маленькое предложение…

— Мы хотим вступить в брак по законам Земли.

— Да, конечно. — Он повернулся к шкафчику около своего стола и закрутил диски. Немного погодя он сказал:

— Прошу извинения, господа, но голова моя забита миллиардом фактов, больших и маленьких, и — это название? Оно начинается с одного “З” или двух?