Сергей Лукьяненко - Спектр Страница 32

— Простите? — не понял Мартин.

Лергасси-кан удивлённо приподнял брови.

— Он же с другой планеты… — укоризненно заметил отцу мальчик.

— Ну и что? — Чиновник поморщился. — Ах да… Как потерпевший, против которого было совершено действие максимальной враждебности, вы получаете право на все имущество преступника, его честь и достоинство, интеллектуальную собственность, детей и сексуальных партнёров.

— Строго тут у вас, — только и сказал Мартин.

— Конечно, — согласился Лергасси-кан. — Разумеется, вы вправе отказаться от той части компенсации, которая вам не нужна. Ну к чему, например, вам дурная слава? А вот если преступник прославился как деятель искусств или филантроп — перед вами откроются интересные перспективы. Помнится, был прецедент, когда изобретатель…

— Папа, — тихо сказал Гатти.

— Да, простите. — Чиновник кивнул. — Итак, пока мы можем предложить вам лишь выброшенное преступником тепловое ружьё. Это своеобразный казус, поскольку как лицо инопланетного происхождения вы не вправе владеть высокотехнологическим оружием. Но права личности стоят выше государственных законов… я выпишу вам разрешение.

— Что мне делать, господин Лергасси-кан? — спросил Мартин.

— Не надо этих церемоний, — поморщился чиновник. — Вы друг моего сына, значит — и мой друг. Просто Лергасси. Так какие у вас проблемы, Мартин?

— Все те же, — напомнил Мартин. — Меня пытались убить. Я боюсь за свою жизнь.

— Здравый подход, — кивнул Лергасси-кан. — Я могу предоставить вам вооружённую охрану. Разумеется, только на территории нашего города и прилегающих землях, но это замечательные места! Красивейшие Лацвикские озера, водопад Адано, где и по сей день проходят впечатляющие древние церемонии, меловые скалы, старый атомный полигон, морское побережье с известными по всей галактике курортами…

— Я должен отбыть в другой город, — признался Мартин.

Чиновник нахмурился. Спросил:

— В какой именно?

— Тириант.

Господин Лергасси-кан вздохнул:

— Крайне неудачный выбор. В ряде городов я мог бы оказать вам содействие, но Тириант… — Он сморщился. — Вы уверены, что хотите посетить эту клоаку?

— Я прибыл с Земли в поисках девушки, которая находится именно там, — сказал Мартин. — Так что мне придётся отправиться в Тириант.

Лергасси-кан посмотрел на сына, наставительно покачал пальцем, призывая к вниманию:

— Гатти! Вот один из тех примеров достойного поведения, которые даёт жизнь! Любовь, отрицающая опасность, повергающая ниц инстинкты самосохранения! Я не берусь судить, оправданно ли решение нашего гостя, но ты должен запомнить этот поступок!

— Обязательно, папа, — кивнул мальчик.

— Что же я могу для вас сделать… — размышлял вслух Лергасси-кан. — Оружие… это неплохо, неплохо… вы производите впечатление отважного человека… вам доводилось убивать разумных?

Мартин вздрогнул. Но ответил честно:

— Да.

— Замечательно! Не сам факт, разумеется, а ваша способность к самообороне. Денежная компенсация от города? Вашим нравственным принципам это не претит?

— Нет, — сказал Мартин.

— Гатти! — снова повернулся к мальчику чиновник. — Вот ещё один пример достойного поведения! В критических ситуациях разумное существо должно отбросить традиционные моральные нормы и сосредоточиться на выживании!

— Я запомню, папа, — повторил мальчик.

— Что ещё? — размышлял Лергасси. — Охрана по городу… но если на вас совершат новое покушение в самолёте… Хорошо. Вас отправят скрытно и в полном одиночестве.

— Я хотел бы отправиться вместе с Мартином, — сказал Гатти.

— Нет! — Чиновник покачал головой. — Я понимаю, что это крайне любопытное и познавательное приключение, но ты будешь обузой для нашего гостя.

Мальчик умоляюще посмотрел на Мартина, и тому пришлось сделать вид, что он не понимает взгляда.

— Вроде бы все… — рассуждал вслух Лергасси. — Что ж, рад был помочь вам, уважаемый гость!

Аудиенция окончилась, и Мартин поднялся. Но что-то дёрнуло его за язык, и он спросил:

— Простите за любопытство, господин Лергасси… можно частный вопрос?

— Конечно, — улыбнулся чиновник.

— Наши расы очень близки физиологически, но отличаются во многих психологических аспектах…

Лергасси-кан согласно кивнул.

— Скажите, — продолжал Мартин, — а вы действительно готовы были позволить своему маленькому сыну отправиться в другой город вместе с незнакомым инопланетянином, за которым к тому же охотится неизвестный преступник?

— Так вы хотите его взять с собой? — удивился Лергасси-кан, — Что ж, мне кажется, что это может быть началом большой и крепкой дружбы…

— Нет, нет! — торопливо возразил Мартин, заметив, как оживился Гатти. — Я считаю это неразумным… и… э… не примером достойного поведения! Но естественный страх за жизнь и безопасность…

— А… — кивнул Лергасси-кан. — Конечно же, я бы очень волновался. Гатти — мой единственный сын. Но познавательный аспект такого приключения перевешивает возможный риск для его жизни. Речь поэтому идёт лишь о вашем удобстве.

Мартин помотал головой:

— Нет, всё-таки я плохо объяснил… На Земле любой родитель, если он психически здоров, попытается оградить своё потомство от малейшей, даже гипотетической опасности…

— Жизнь полна опасностей, — философски ответил Лергасси. — Отказала автоматика флаера — и вы упали с огромной высоты. Вы пошли на охоту — и зверь оказался хитрее вас. Врачи не успели распознать мутированный штамм вируса — и вы умерли. Как можно беспокоиться о гипотетической угрозе для жизни? Надо предотвращать реальные проблемы!

— Лергасси, скажите, у вашей расы и впрямь нет такого понятия — «смысл жизни»? — осторожно спросил Мартин.

Лергасси-кан засмеялся. Тихонько захихикала секретарша. Референты, похоже, туристического языка не знали и с удивлением смотрели на шефа. Даже насупившийся Гатти, огорчённый отказом Мартина, тоненько и заливисто хохотал.

— Мартин… — Лергасси-кан положил руку ему на плечо. — Вы делаете стандартную ошибку, характерную для многих рас… Жизнь сама по себе является смыслом и сутью существования. Что же такое смысл жизни?

— Может быть — смысл смысла? — предположил Мартин. — Вы простите, если я задел вас…

Эти слова вызвали новый приступ смеха. Секретарша певучим голоском пересказала референтам диалог — и теперь трое здоровых парней, чинно сидевших рядком на диване у стены, безуспешно пытались сдержать гогот.

— Нет, Мартин, что вы… — сказал Лергасси-кан. — Ничуть не обидели. Вам, наверное, кажется, что наша раса ущербна? Что мы лишены чего-то очень важного и интригующего?

Мартин пристыженно кивнул.

— А нам кажется… — начал Лергасси-кан, обернулся к сыну, велел: — Заткни уши и не подслушивай!

Мальчик послушно закрыл уши, и Лергасси-кан продолжил:

— А нам кажется, что калечны именно вы. Что у вас есть что-то лишнее и постыдное, словно член, выросший на лбу.

— И вам даже не интересно, каково это — жить с елдой на лбу? — немного разозлившись, спросил Мартин.

— Думаю, что очень некомфортно, — с улыбкой ответил Лергасси-кан.

2

Всю дорогу в аэропорт Мартин размышлял над разговором с Лергасси-каном. Чиновник снабдил его флаером и референтом в качестве пилота и охранника одновременно. Юный Гатти хоть и не скрывал обиды, но тоже решил проводить землянина, однако разговор первым не начинал.

Разумеется, за словами Лергасси-кана была не только психология его расы. Можно считать её сколь угодно странной, но вот он, под стремительно мчащимся флаером, чудесный город — один из многих городов Аранка. Город, где соседствуют огромные здания и вольные, нарочито запущенные парки; город, удовлетворяющий большую часть потребностей своих жителей бесплатно; город, где преступления редки, а жители — дружелюбны… Даже попытка покушения не изменила уважительного отношения Мартина к этой расе.

Так чем же кичиться землянам, глядя на спокойных, уверенных, счастливых братьев по разуму? Тысячелетними размышлениями, в чём смысл смысла? Ох сколько крови пролили эти размышления, пока аранки обустраивали свой мир… Высокой духовностью, позволяющей верить в Бога и размышлять о непостижимом? Только где же результаты этой духовности…

Было бы проще, окажись аранки неэмоциональными и чёрствыми. Было бы проще, не знай они любви и сострадания, не умей дружить и мечтать… Но ведь все это у них было, ничуть не меньше, чем у людей! Технократы находили на планете аранков воплощение своей мечты, натуристы восхищались бескрайними просторами дикой природы и патриархальными нравами сельскохозяйственных районов, учёные завидовали великолепным лабораториям, коммунисты кричали, что Аранк — мир победившего развитого социализма, авантюристы не уставали ставить в пример космическую программу аранков — вопреки здравому смыслу не свёрнутую после прихода ключников. Даже изоляционисты и ксенофобы всех мастей одобрительно отзывались о той осторожности, с которой аранки подходили к дарам ключников!