Сергей Дубянский - Пятая жизнь Страница 33

— Вы мне написали вчера… — Юля запнулась, чувствуя, что выглядит глупо, но отказываться от помощи было еще глупее, — ну… «Молот ведьм»… а я куда-то сунула бумажку…

— Это не страшно, — он выдвинул нужный ящичек и уверенно перебирая карточки, спросил, — если не секрет, с чего такая симпатичная девушка заинтересовалась инквизицией? Это работа или хобби? Обычно всех интересуют учебники по рекламе, по бухучету; в лучшем случае, детективы берут.

Голос у него был тихий и какой-то располагающий — наверное, действовала сама обстановка, близкая к храму, и Юля решила, что не будет ничего страшного, если она поделится своими ощущениями. В конце концов, разве есть что-то зазорное в том, что увидев красивый исторический сон, человек захотел поближе познакомиться с эпохой?

— Скорее, хобби, — она улыбнулась, — понимаете, пару дней назад мне приснился сон, будто я участвую в Святом суде, — это определение она почерпнула из «Молота ведьм», — все выглядело так натурально…

— А вы не допускаете, что могли жить в то время, и никакой это не сон? — однорукий повернулся и карточки сложились в аккуратную пачку, — знаете, — он задвинул ящичек на место, — могу познакомить с приятелем — он путешествует по чужим прошлым жизням, как мы с вами, по городу. Хотите?

Юля молча хлопала глазами, пытаясь понять, издеваются над ней или в мире существует нечто такое, о чем все прогрессивное человечество даже не догадывается.

— Это ж он мне сказал, что в прошлой жизни я был вором, — продолжал однорукий, отводя Юля в сторону, чтоб никому не мешать, — и знаете, что интересно? После этого мне стало легче жить, ведь одно дело чувствовать себя просто обделенным по жизни; всем, вот, досталось две руки, а тебе, одна — это ж обидно. Начинаешь тогда злиться на несправедливость мира, ожесточаешься, а когда выясняется, что ты был нормальным, но, по стечению обстоятельств, потерял то, что имел, неоправданная зависть и злоба проходят. Обратите внимание, инвалиды войны никогда не жалуются, что они калеки; наоборот, они гордо стучат себя в грудь — мы, мол, за Родину кровь проливали, а, вот, инвалиды детства, изначально чувствующие свою убогость, всегда давят на жалость. А у них, может, тоже была война, только в прошлой жизни.

Юля громко сглотнула, моргнула несколько раз, вникая в простую и, казалось бы, логичную теорию, но сознание отказывалось воспринимать ее всерьез.

— Вы действительно верите в это? — спросила она тихо.

— Понимаете, — улыбка однорукого стала шире, обнажив неровные зубы, — вера — очень занятная штука. Однозначно можно верить только в Бога, и то, если впитал эту веру с молоком матери и никогда не задумывался о его реальном существовании. Все остальное — информация, которую подсознание услужливо извлекает в нужный момент, а мы используем ее в своих интересах. Вот сейчас, например, у меня нет необходимости верить в то, что у меня могла быть другая, воровская жизнь; мне даже странно думать об этом. Но когда на меня смотрят, либо с жалостью, либо с насмешкой, я сразу начинаю защищаться и вспоминаю, что когда-то прожил такую бурную жизнь, которой многие позавидовали б, а рука — это лишь издержки той жизни. Я сразу чувствую себя не только на уровне, но и выше многих, не знающих и не помнящих ничего, кичащихся лишь физическим здоровьем. В этом суть веры — она всегда поиск спасения и ничего более; остальное, относящееся к нашей теперешней жизни, познается только на основании личного восприятия.

Последние слова показались Юле знакомыми, но она так растерялась, что не могла вспомнить, где их слышала.

— А ваш приятель, он кто?

— Он — колдун, — увидев изумление на Юлином лице, однорукий добавил, — не бойтесь. Он — белый колдун.

— Что значит, «белый»?

— Сам я не силен в магии, но он объяснял так — любое колдовство, есть процесс насильственного вторжения в естественно протекающий жизненный процесс. Но вторгаться можно по разному. Черный колдун — это исполнитель желаний; своего рода энергетический киллер, который слепо выполняет заказ, совершенно не заботясь о последствиях. А белый колдун помогает людям открыть их собственные способности, о которых порой они даже не подозревают. То есть, жизнь продолжает течь естественным путем, но у человека появляется ее новое видение и осознание; проявляются неожиданные возможности, которые он реализует уже по своему усмотрению. Наверное, это ближе к психологии, чем к магии… кстати, приятель этот закончил психологический факультет университета; но все магические атрибуты у него присутствуют — и магические шары, и кресты… и чего там только нет!..

Юля вдруг поняла, что ей уже не хочется читать «Молот ведьм» с его убогой логикой и тяжелым средневековым языком, выискивая там спорные крупицы знаний. …Зачем? — подумала она, — какие ведьмы? Да если загонять иголки под ногти и жечь каленым железом, то любой признается не только в связи с Сатаной, но и в том, что он сам и есть Сатана! Наверное, этим уродам просто нравилось мучить женщин, а потом убивать их. Что меня вчера так завело? Бред ведь полный! А если можно узнать сразу про все жизни…

— Так что? — продолжал однорукий, — звонить колдуну?

— Да, — Юля уверенно кивнула.

— Тогда скажите, как вас зовут?

— Юля.

— Меня — Алексей. Подождите минутку, — он направился к столику с телефоном, а Юля перевела взгляд в зал, показавшийся ей огромным муравейником, где задумчивые «муравьи», с умным видом копавшиеся в ящичках, на самом деле решали ничтожные задачи, типа, как сдать экзамен или заработать денег, чтоб потом прожрать их. …Если б они знали, то что знаю я! — подумала Юля с восторгом, — вдруг однорукий говорит правду, и мои прошлые жизни будут открываться одна за другой, яркие и неповторимые!.. А эти горе-ученые смогут лишь читать о тех временах в книжках…

— Порядок, — Алексей тронул размечтавшуюся Юлю за руку, — вечером он вас ждет.

— Только вечером?.. — ей хотелось немедленно окунуться в новый удивительный мир, способный затмить любую реальность!

— К сожалению, да. Какой бы «белой» ни была магия, все ритуалы, тем не менее, проводятся только после захода солнца. Так что после девяти подъезжайте; сейчас расскажу, куда. Смотрите, — Алексей придвинул бланк заявки и начал рисовать схему, начав с остановки маршрутки и закончив номером квартиры в девятиэтажке.

— Спасибо, — Юля спрятала бумажку, — а как его зовут?

— Это вы с ним сами решите. Извините, — Алексей повернулся к ожидавшей его девушке, видимо, такой же неумехе, но все-таки сказал на прощанье, — заходите потом, расскажете.

— Обязательно, — Юля направилась к лестнице.

Из библиотеки она выскочила быстро, но на крыльце остановилась. …Надо ж еще как-то убить целый день, а ничего не хочется делать. Я теперь только и буду думать, откроет мне колдун что-нибудь или нет… конечно, пойду я сейчас искать Пашке туфли, как же!.. И дома с ума сойду до вечера!..

Юле захотелось отвлечься от своих фантазий, пока те, либо не подтвердятся, либо не исчезнут навсегда, оставив ее один на один с безрадостным настоящим. А как это сделать?.. Кроме бухгалтера Наташи, еще не канувшей в небытие, как остальные былые подруги, никаких идей не возникало.

…Наташка, небось, трудится… — тем не менее, она нашла в мобильнике номер, которым еще не пользовалась ни разу.

— Юлька, привет! — раздался в трубке веселый голос, — я аж глазам не поверила! Какие-то проблемы?

— Почему сразу проблемы?.. — опешила Юля.

— Ну, как же, — Наташа засмеялась, — если человеку звонят раз в год, значит, возникли проблемы, которые он может решить.

— Да как тебе сказать… — Юля подумала, что у нее действительно есть проблема, которую Наташа может решить, но это ведь хорошая проблема, — скучно мне, — сказала она, — ты дома или на работе?

— Да дома! Приезжай прямо сейчас! У нас тут очень кстати небольшой праздничек наметился! Ты где находишься?

— На площади.

— Так тут пешком пятнадцать минут! Запоминай.

Дослушав «инструкцию», Юля закрыла трубку. Наташин голос еще звенел в ушах, и настроение от этого подскочило так, что вытеснило не только прошлые, но и нынешнюю жизнь. …Если праздник, это ж надо подарок… а кому — ей самой, мужу, ребенку?.. Блин, перезванивать неудобно… ну и ладно, отдам деньгами — пусть сами решают…

Кураж заставил Юлю перебежать дорогу прямо перед рванувшимся на зеленый свет потоком машин; на площади она чуть не попала в объятия скейтбордистов, лихо гонявших вокруг памятника Ленину; чуть не сбила двух мужиков в костюмах и галстуках, чинно шествовавших в областную администрацию. …Господи, куда я несусь?.. Я ж еще не к колдуну еду!..

Улица, где жила Наташа, ей всегда нравилась. Много лет назад ее сделали пешеходным бульваром и теперь, среди изрядно подросших деревьев, стояли скамейки, на которых уютно соседствовали блаженные старушки, беззаботная молодежь с неизменными банками пива, мамаши, зорко следившие за бегающими и визжащими чадами; художники торговали здесь картинами, а длинные столы коллекционеров всех мастей были завалены «бесценным» старьем. Все они знали друг друга и весело переговаривались, создавая атмосферу всеобщей доброжелательности.