Вецель Евгений - Социальная сеть "Ковчег" Страница 34

— С чем их едят? — улыбнулся я. — Дампы — это метод улучшения результатов поиска в социальной сети, поэтому не их едят, а можно сказать они едят. Дамп — это твоя копия в социальной сети, которая умеет думать, чувствовать. Своеобразный клон твоего сознания, который даже не знает, что он твой клон.

— А ты знаешь, что клонирование людей запрещено? — спросила Юля.

— Знаю, но этот твой клон существует не в реальной жизни, а в виртуальной, внутри компьютера, — объяснил я. — Если ты хочешь найти лучшее суши в городе, то очень быстрый компьютер даёт твоим клонам на пробу еду всех этих заведений. Те места, где им больше всего понравится, будут тебе предложены в виде ответа на твой запрос.

— А что потом делают с этими моими клонами? — склонив голову на бок, спросила Юля.

— Не знаю. Но они больше не нужны, до следующего запроса, — ответил я.

— Их убивают? — спросила Юля.

— Никогда не думал об этом, — ответил я.

— Вот поэтому клонирование и запрещено — никто не думает, к чему это может привести, — сказала Юля. — Мне кажется, ты читаешь не научную фантастику. То, что ты говоришь, далеко от реальной жизни.

— На этот раз не буду спорить, — улыбнулся я и положил в рот ещё один ролл.

— Уильям, — наклонившись к моему уху, сказала Юля, — если ты не будешь макать роллы в соус и заедать васаби с имбирём, в тебя попадут гельминты.

— Кто такие гельминты? — спросил я, удивившись незнакомому слову.

Юля рассмеялась и, вытянув руки на всю ширь, сказала:

— Это вот такие черви. Они могут вырастать до четырёх метров в длину, и ты их даже не заметишь. Если ты кушаешь сырую рыбу, то лучше заедать этими двумя острыми приправами. Поговаривают, что они убивают этих паразитов.

— Джулия, лучше тебе налегать на васаби и имбирь, — рассмеялся я. — У меня тут, кроме крабового мяса, рыбы нет. Тем более что в Америке запрещено продавать суши из незамороженного мяса. Всю рыбу, которую используют в ресторанах, замораживают до −28 градусов по Цельсию минимум на 12 часов. Так избавляются от паразитов. Поэтому на родине суши отравиться гораздо проще. Там используют сырую рыбу.

— Да? — удивилась Юля. — А я думала, тут из свежей рыбы делают. Океан-то рядом. Мы когда с отцом были в Японии, там рыбу привозят к 4 утра на рынок, а к 8 она уже в суши-барах и ресторанах. Суши нужно съедать сразу после приготовления. Если рыба пролежала больше 5 часов, из неё делают сашими и раздают бедным, через чёрный выход ресторанов.

— Американцам не нужны проблемы, поэтому без заморозки, сырую рыбу предлагать запрещено. Думаю, некоторые японцы постоянно лечатся от червей.

— Не говори ерунды, — улыбнулась Юля. — Давай тему сменим, а то я ещё ем.

— А ты знаешь, как появились суши? — спросил я, пытаясь блеснуть эрудицией.

— Расскажи, — сказала Юля. — Только закажи мне ещё вина.

Я подозвал официантку и отдал ей пустой бокал, попросив добавки, понимая, что на это мои финансы не были рассчитаны. На всякий случай, я сказал ей принести счёт, чтобы Юля не вздумала попросить ещё добавки. Когда она ушла, я начал рассказывать:

— Суши по-японски означает «маринованная рыба».

— Почему маринованная? — спросила Юля.

В это время Юле принесли ещё один бокал, а мне положили рядом счёт с моим приговором. Интересно посмотреть, но нужно сначала рассказать то, что начал:

— Где-то в Южной Азии придумали способ консервировать рыбу, чтобы она могла храниться долгое время при обычной температуре. Между кусочками сырой рыбы прокладывали слои варёного риса. Помещали всё это под пресс на несколько недель. Потом можно было заменить пресс крышкой и хранить всё это до года. Получалась маринованная рыба, а рис выбрасывали. А сырую рыбу в Японии догадались есть только в 1900 году. Так что блюдо достаточно молодое. Вот роллы, которые я ем, вообще придумали тут, в Лос-Анжелесе.

— Ясно, — сказала заскучавшая Юля и выпила бокал вина залпом, увидев, что я доел свои роллы. — Может, рассчитаешься, и пойдём в кампус? Меня брат может потерять.

Я нерешительно посмотрел на папочку со счётом и открыл её. Сумма на чеке была закрыта кожаным уголком папки, а слева лежало две пластинки жвачки. Я вынул одну из них и дал Юле, чтобы она отвлеклась. Внутренне напрягшись, я вынул чек и с облегчением вздохнул. Там красовалась сумма 165 долларов. Отлично! Мне повезло. Сводил девушку в ресторан, и не пришлось позориться. Я положил деньги в папку и стал ждать официантку. Всё же я всё правильно рассчитал.

— Ты чаевые положил? — неожиданно спросила Юля.

— Нет, — ответил я.

— Тебе не понравилось обслуживание?! — с возмущением спросила она.

— Да нет, — удивлённо ответил я. — Всё было очень вкусно.

— Тогда почему ты не можешь устроить «обмен с превышением»? — серьёзно посмотрев мне в глаза, сказала Юля. — Мне кажется, это невежливо. Мы только что обсудили эту тему, а ты, кажется, ничего не понял. Мне в следующий раз будет стыдно сюда приходить.

Моё недавнее облегчение как рукой сняло. Девушка, которую я любил всю жизнь, которую я ждал 60 лет, сейчас вызывала во мне немного злости. Мне с трудом удалось погасить свои эмоции. Неужели трудно догадаться, что у меня нет денег. Я достал две долларовые купюры и положил их в папку со счётом. Юля ещё больше напряглась и сказала:

— Уильям, ты думаешь, два доллара не оскорбят повара Таро и официанта? Как ты прикажешь им делить эту сумму? По доллару на человека?

Юля поняла, что со мной кашу не сваришь, молча достала из сумки двадцать долларов и, положив их в папку, сама отнесла официантке. Я чувствовал себя очень глупо. Я обернулся и смотрел за действиями Юли. Она наклонилась и говорила что-то на ухо официантке. Потом, когда та кивнула и ушла, Юля вернулась ко мне и сказала:

— Вот сейчас я покажу тебе, как действует «обмен с превышением».

Я сидел и не знал, что сказать. Через минуту к нам подошёл повар японец и сказал:

— Вы меня звали?

Я смотрел на нож в его руке и ждал, что будет дальше.

— Таро, вы не представляете, как нам понравилось. Всё было очень вкусно, — улыбаясь, говорила Юля. — Спасибо вам. Мы будем частыми гостями в вашем ресторане.

— Очень приятно, — сказал японец и расплылся в улыбке так, что его глаз не было видно.

— А вы долго обучались искусству разделки фугу? — спросила Юля.

— Мы не подаём фугу, — удивлённо ответил японец Таро и облокотился локтями на барную стойку, давая понять, что готов ещё поболтать.

— Не важно, — улыбнулась Юля, засмущавшись. — А вы долго учились своему искусству?

— Вот видите этот нож, — сказал японец, с уважением держа двумя руками своё орудие труда. — Когда я начал, он был на один сантиметр шире. Это было 17 лет назад. Когда он сточится, я закончу своё ремесло.

— Какой красивый нож, — сказал я, пытаясь потрогать сталь.

— Не тронь! — со всей силы крикнул японец и отпрыгнул на два метра от нас.

Он спрятал нож за свою спину и, медленно подойдя к нам, сказал:

— Извините, никто и никогда не имеет права трогать нож хоньяки, кроме меня. Шесть японских мастеров делали его три недели. Над ним читали древние молитвы. В нём живёт дух моих предков-самураев. Никто и никогда не прикасался к нему, кроме меня.

— Извините, — виновато сказал я, при этом Юля, как всегда, улыбнулась. — Я не знал.

— Поэтому вы с ним не расстаётесь? — спросила Юля.

— Конечно, я не имею права оставлять его, — сказал японец, глядя на клинок и пробуя его заточку большим пальцем. — Я всегда забираю его домой на ночь.

— Как интересно он заточен, — сказала Юля.

— Хоньяки затачивают только с правой стороны, — гордо ответил японец. — Это самая острая заточка, она позволяет резать очень ровно и тонко.

— А вы можете научить меня делать суши? — неожиданно спросила Юля.

— Нет, — ответил Таро. — Суши делают только мужчины. У женщин руки горячее на 3 градуса, поэтому вкус рыбы может испортиться. Не обижайтесь. Приходите лучше кушать. Я с радостью буду готовить вам.

— Спасибо, — улыбнулась Юля, собирая свою сумку.

— До свидания, Таро, было очень вкусно, — сказал я, собираясь на выход.

Японец улыбался и кланялся, держа нож перед собой двумя руками. Мы вышли из ресторана. Юля посмотрела на часы и прибавила шагу. Когда мы дошли до входа в кампус, Юля повернулась ко мне лицом, оказавшись очень близко, и сказала:

— Уильям, мне нужно бежать. Если брат увидит меня с тобой, начнутся ненужные вопросы.

— Я понимаю, — ответил я, ощущая лицом её тепло. — Джулия, было очень приятно с тобой пообщаться. Надеюсь, выберемся ещё куда-нибудь.

Юля как будто не слышала моих слов. Она стояла напротив меня ещё пару секунд, потом быстро развернулась и побежала в сторону женского общежития. На улице начинало темнеть.