Роберт Сильверберг - Стархэвен Страница 34

Глаза Зурдана сверкнули недобрым блеском.

— Я тот, кто создал Стархевен, — сказал он с расстановкой. — Я положил свою жизнь и все деньги, которые только мог стащить, до последнего пенни, чтобы основать планету, где парни вроде тебя могли бы найти убежище. Взамен я потребовал абсолютного подчинения. Поверь мне, я не злоупотреблял своей властью. Я не Нерон. Я придумал и ввел это правило, потому что на Стархевене должен быть только один вождь.

Мантелл нахмурил брови. Приходилось признать, что это было вполне резонно. Жуткая, чудовищная философия тирана на Стархевене, казалось, срабатывала как надо.

— Что ж, по рукам! — сказал Мантелл. — Я с вами.

Зурдан улыбнулся.

— У тебя не было выбора, — сказал он. — Вот, возьми.

Он протянул Мантеллу маленькую белую капсулу. Мантелл внимательно се рассмотрел.

— Что это?

— Противоядие к яду, который добавили в твой бокал, — сказал Зурдан. — Ты примешаешь его в оставшиеся тебе пять минут. Потом уже будет поздно, оно не подействует.

Мантелл сжал тонкую скорлупку и поспешно сунул в рот. На вкус она показалась ему чуть горьковатой. Его бил озноб. Так вот что значит быть в полной власти одного человека! Ну и хватка! Ладно, он добился, чего хотел. В конце концов, я приехал на Стархевен по собственной воле. И никуда от этого не денешься.

— У тебя будет неделя, чтобы отдохнуть и разобраться, что к чему, — сказал Зурдан. — А потом начнешь зарабатывать на хлеб. У нас полно работы для квалифицированного вооруженца.

— Честно говоря, мне сейчас не хочется думать о работе.

— Хочешь еще выпить? — ухмыльнулся Зурдан.

— Не откажусь, — согласился Мантелл. Это был наилучший способ доказать Зурдану свое доверие.

Глава IV

Два человека снова осушили свои бокалы. Мантелл не уловил разницы между первым и вторым бокалом. Волноваться, однако, не стоило, он полагался на здравый смысл. Зачем нормальному субъекту травить кого бы то ни было ради собственного удовольствия, тем более человека, который был ему нужен?

Немного погодя Зурдан нажал кнопку на своем столе. В комнату вошла девушка с звездно-голубыми глазами, одетая в искристо-голубую синтетическую блузку с широкими рукавами, застегивавшуюся высоко на одном плече, и темную юбку из ворсистого материала. Наряд подчеркивал естественную грацию ее движений. Если ее целью было произвести впечатление на Мантелла, она се достигла.

— Это мисс Батлер, — сказал Зурдан, — Майра Батлер, моя секретарша. — Джонни Мантелл перехватил взгляд Зурдана, в котором смешивались теплота и гордость и который открыл ему глаза: “Господи! Зурдан в нее влюблен! Он, должно быть, на двадцать лет старше, но я восхищаюсь его вкусом!”

— Хелло! — сказал он, улыбаясь прямо в сияющие голубые глаза, которые затмевали даже ломкий сверкающий цвет ее блузы. Потом он решительно отвел взгляд в сторону. “Осторожно, Джонни!” — Предостерег он сам себя. Если Зурдан влюблен в нее, можно враз нажить кучу неприятностей. Не зарься, парень, на чужое, проживешь дольше!

Но с другой стороны, ему еще никогда не приходилось встречать женщину столь притягательной внешности, как Майра. Словно протянут скрытый кабель высокого напряжения. Правда, у него были шикарные женщины в первые дни жизни на Мульцибере, пока не иссякли его деньги и чувство собственного достоинства. Но за последние мрачные годы на Мульцибере, когда он скитался по пляжам и продавал свои дешевые побрякушки туристам, он понимал, что с Джонни Мантеллом захотят иметь дело только женщины, которых он презирал и ни под каким видом не желал с ними связываться.

— Мантеллу предстоит стать техником-вооруженцем, Майра, — сказал Зурдан. — Думаю, он будет нам очень полезен. Я хочу, чтобы ты познакомила его со Стархевеном. Соверши с ним первое турне. Ему дается неделя, чтобы как следует освоиться. Покажи ему все достопримечательности.

— Похоже, что меня ожидает приятная неделька, — сказал Мантелл. А про себя подумал: “Хуже не будет, если я воздам должное вкусу шефа”.

Зурдан проигнорировал его замечание. Он выгреб из кармана пригоршню банкнот и сунул их Мантеллу.

— Этого хватит на первое время. А как приступишь к работе, тебе будут платить регулярное жалованье.

Мантелл взглянул на банкноты: добротная, многоцветная печать; они отдаленно напоминали стандартные галактические денежные знаки, выпущенные на Земле. Только здесь они предназначались не для всей галактики. Посредине, там, где на крупных галактических банкнотах находилось стилизованное изображение созвездий, а на мелких — символическое изображение атома, на местных купюрах помещался портрет Бена Зурдана, голова и плечи которого были выписаны с поразительной тщательностью. Зурдан вручил ему две сотенные банкноты, пятьдесят, двадцать, несколько мелких — по одному чипу.[1]

— Чипы? — озадаченно сказал Мантелл.

— Самая мелкая денежная единица, — пояснил Зурдан. — Я бы ввел ее во всех мирах вроде Стархевена. Для простоты можешь считать, что по стоимостному курсу один чип равен одному галактическому кредиту. Сотня центов равна одному чипу. Первоначально я собирался ввести голубые чипы, красные чипы и так далее, но это привело бы к излишней путанице… Так покажи ему Стархевен, Майра.

Они прошли через светлые, хорошо освещенные залы — девушка чуть впереди, Мантелл за ней — в гравишахту, которая бережно доставила их на уличный ярус. Они вышли на свежий приятный воздух.

У обочины их дожидалась машина, гладкая, темная, каплеобразной формы, последней модели. Зурдан, очевидно, считал, что Стархевен должен идти в ногу с последними веяниями галактической моды, даже если планета и закрыта для нормальной торговли и туристских маршрутов.

Майра скользнула в машину и вполголоса сказала что-то человеку с каменным лицом, сидящему за баранкой. Как только Мантелл занял место в кабине, автомобиль сорвался с места, и, нырнув под землю, помчался на большой скорости.

Не успели они глазом моргнуть, как он вновь вылетел на поверхность у сверкающего, облицованного хромом здания. Майра покопалась в своем кошельке и протянула Мантеллу ключ.

— Этот отель называется “Номер Тринадцать”, он принадлежит Бену. Будешь жить здесь.

— А мне это по карману?

— Не беспокойся. Твой номер 1306. Где бы ты ни оказался на Стархевене, лишь скажи водителю “Номер Тринадцать”, и он доставит тебя, когда только пожелаешь. Хочешь взглянуть на свою комнату?

— Лучше позже, — сказал Джонни Мантелл, не желая расставаться с девушкой.

Майра велела шоферу трогать, и они покатили дальше по широким, хорошо спланированным улицам. Мантелл искоса поглядывал то на девушку, то на привлекательную панораму снаружи. Все же Стархевен довольно уютное местечко.

Когда они проезжали мимо какого-нибудь примечательного строения, Майра указывала и называла его.

— Это главный госпиталь, видишь?

— А вон та двойная башня? На вид — ничего себе. А внутри там так же шикарно, как снаружи?

— А что ты ожидал найти на Стархевене? Сплошные кабаки, игорные притоны и публички? Только потому, что Стархевен — убежище преступников? Будто мы дикари, и нам не знакома цивилизация?

Мантелл смутился и поднял руки, в шутку прося пощады:

— Ладно, ладно, сдаюсь!

— Зурдан создал это место двадцать лет назад, — сказала она. — Это был необитаемый мир, слишком холодный, чтобы заинтересовать кого бы то ни было. У шефа было много денег — неважно откуда. Он сплотил вокруг себя команду преданных ему людей, и они вместе построили оболочку, оснащенную внутренним солнцем. Так было положено начало Стархевена. Затем они поставили орудия, защитные укрепления, и там, где раньше был только холодный пустынный мир, возникла космическая крепость под названием Стархевен. Теперь здесь живут двадцать миллионов людей, и ни один благочестивый ханжа больше не властен над ними.

Мантелл взглянул на нее и задал ей вопрос, занимавший его с тех пор, как он впервые се увидел:

— Как ты здесь очутилась?

Вряд ли стоило спрашивать се о подобных вещах. Он увидел, как ее миловидное личико вспыхнуло гневом. Сейчас она напоминала разъяренную кошку с вздыбленной шерстью и выпущенными когтями. Майра, однако, быстро взяла себя в руки.

— Я забыла, что ты новичок, Мантелл. Мы никогда не спрашиваем об этом. Прошлое навсегда остается личной тайной. Его знаешь только ты сам и Бен Зурдан. Больше никому не дано права знать ничего, за исключением того, что ты сам захочешь рассказать.

Мантелл почувствовал, что краснеет.

— Извини, — сказал он.

— Не за что. Обычное недоразумение. Только помни, что такие вопросы задавать нельзя.

— Неужели Зурдан знает все о каждом жителе планеты?