Иван Апраксин - Родитель номер два Страница 35

Железная печь в бункере имелась, но успела так заржаветь, что развалилась при первом прикосновении. Один из местных жителей помог Аяксу сложить новую – каменную.

– Как ты думаешь, – спросил Марк, оглядывая низкие потолки подземного помещения, – для чего это было предназначено?

Ему казалось, что это убежище от бомб. В школе проходили древнюю историю, в которой содержалось множество сведений о том, как в прошлые времена, когда Земля была густо заселена и человечество распределялось по многим странам, эти страны воевали друг с другом из-за жизненного пространства. Одна страна хотела захватить территорию соседней страны.

Обычно эти рассказы по истории сопровождались рассуждениями о том, каким благом для человечества стало сокращение численности населения.

– Людей было так много, что на Земле тесно было жить, – говорили историки. – Это приводило к войнам – убийствам и прочим злодеяниям. Зато теперь этой проблемы не существует: на Земле для всех хватает места и незачем воевать.

Марк с любопытством осматривал этот бункер – памятник древним временам, когда на Земле еще бушевали войны. Наверное, сооружение должно было защитить от бомб, которые бросали с неба, с самолетов…

Но Аякс не поддержал разговор на эту тему, он промолчал.

Растопили печку, в помещении понемногу стало теплеть. Марк принес в кастрюле снег, и в талой воде стали варить кашу.

– Я эти брикеты принципиально в рот не беру, – повторил Аякс. – Только кашу варю из зерна, которое обмениваю на мясо. Здешние жители охотиться не умеют, а зерна у них навалом. Вот они у меня мясо и берут: птиц, зайцев. Для них это – диковинка, деликатес. Они же все к брикетам привыкли: пожевал кусочек, и три дня сытый ходишь. Известное дело – дикари…

– Тебе не трудно самому вести хозяйство? – спросил Марк. – Ты бы женился, Аякс. В конце концов, ты ведь с самого начала мечтал о крепкой настоящей семье. Здесь как раз крепкие семьи, мы с тобой знаем.

Охотник вскинул глаза на гостя, и лицо его скривилось.

– Мы с тобой ошибались, – ответил он. – Принимали желаемое за действительное.

Он мотнул головой, как бы указывая на всех лесных людей, находящихся снаружи.

– Разве вот это скотство можно назвать крепкими семьями? – сказал он. – Во что они здесь превратили своих жен? Унижение женщин, издевательство над ними, культ мужской власти – разве это те семейные отношения, о которых я мечтал?

Марк был поражен такой неожиданной вспышкой.

– Мне казалось, что как раз такое должно тебе понравиться, – заметил он осторожно. – В конце концов, ты ведь убил свою жену за измену…

– При чем тут это? – окончательно взорвался Аякс. – Да, я убил ее, но за измену. Это – совсем другое дело. Я никогда не стремился превратить Нину в свою рабыню. У нас всегда были с ней отношения равенства. Муж и жена должны любить и уважать друг друга. А здесь семьи называются крепкими, но имеется в виду совсем другое – полное подчинение женщины своему мужу и ее рабское бесправное положение. Нет, совсем не это я имел в виду, когда мечтал о крепкой семье.

Он говорил так горячо и его глаза так сверкали, что Марк на мгновение даже испугался: как бы не разбудить зверя в этом человеке. Не стоит забывать о том, что он в припадке гнева становится опасен…

Самого Марка семейная тема не слишком интересовала. Конечно, ему было отвратительно наблюдать за семейными отношениями людей из открытого пространства. То, что он видел и чему даже недавно стал невольным участником, возмущало его до глубины души, но никакого личного чувства он к этому не примешивал – Марк попросту не собирался жениться, и его это не волновало.

Кстати, он вспомнил о несчастной Анне, которая вскоре должна была стать его женой. Зачем она ему? Конечно, под влиянием минуты, просто из жалости он согласился взять ее в жены, и даже не жалел об этом – уж больно приятно было вспомнить вытянувшееся от досады лицо старой ведьмы Юдифи.

Но что он станет делать с этой Анной? Заставит ее таскать дрова и варить ему кашу? Да не нужна ему вообще здешняя каша, он тут ненадолго. И не любит он кашу с детства…

Внезапно Марка осенила мысль, показавшаяся ему гениальной. Вот и решение его вопроса!

– Слушай, – сказал он примирительно. – Нас же с тобой не касаются дикие нравы здешних людей. Ну, не нравятся тебе их семейные отношения. Мне они тоже не нравятся, что с того? Все равно ты наверняка хотел бы жениться. Женись и строй свои семейные отношения как тебе вздумается. Тут муж – полный господин своей жены и может делать с ней все, что ему вздумается. Никто тебе не станет здесь указывать, как обращаться с женой.

– Да-а, – мечтательно протянул Аякс, немного задумавшись. – Здесь – не город проклятый, где все постоянно лезут в твою жизнь и указывают, как надо себя вести.

– Ну, так в чем же дело? – оживился Марк, чувствуя, что его слова производят на простодушного Аякса впечатление. – Женись. И создай с женой ту семью, о которой мечтаешь.

За время, проведенное с Аяксом, Марк успел многое про него понять. Рыбак и охотник относился к типу людей инертных, лишенных инициативы, предприимчивости. Такой человек может совершать смелые поступки, даже способен на безрассудства, но личная инициатива у него – нулевая.

Аякс смело ходил на охоту, а до этого наверняка был храбрым рыбаком и не боялся волн и морской глубины. Сильный физически, ловкий и сноровистый, он в то же время нуждался в том, чтобы кто-то, находящийся рядом, указывал ему направление движения.

Есть люди ведущие и люди ведомые…

– Женись, – повторил Марк. – В чем проблема? Что тебя останавливает?

Аякс удивленно посмотрел на него и ничего не ответил. Он и сам не знал, что именно его останавливает, зато это прекрасно знал Марк. Аякс нуждался в том, чтобы его подтолкнули, чтобы им руководили. В каком-то смысле он – идеальный муж для инициативной женщины…

– У меня даже есть для тебя кандидатура, – проговорил Марк, улыбнувшись. – Прекрасная женщина, очень хочет замуж. Воспитанная, ласковая. Хочешь, познакомлю?

Спустя пять минут дело было сделано. Марк безо всякой утайки рассказал Аяксу о случившемся с ним приключении, о несчастной Анне и о том, что представляется случай одновременно сделать сразу два добрых дела: взяв Анну замуж, избавить ее от участи провести остаток жизни в Доме радости и самому обзавестись семьей.

Чем не выход из положения?

– А как же ты сам? – наконец спросил Аякс. – Она же предназначена для тебя. Другую себе найдешь? Без жены оставаться нехорошо.

Марк не ответил. Ему в этот момент вдруг снова припомнилась Алисия – девушка из Дома радости. Но говорить об этом Аяксу было бы не лучшим ходом – он точно примет Марка за извращенца…

Все три дня, которые Марк гостил у охотника, тот не возвращался к разговору о женитьбе – держал себя в руках. Зато о другом он твердо решил выпытать – недаром пригласил полицейского к себе.

На второй день они отправились на охоту, и Марк еще раз лично убедился в способностях своего неожиданного товарища. Громадный Аякс двигался по лесу бесшумно, буквально перелетая по хрустящему снегу на своих коротких лыжах.

– Зверь слышит очень хорошо, – пояснил он шепотом. – Гораздо лучше людей. И еще, конечно, у них чутье – запах чуют за километр. Вот видят они хуже – это правда…

Лес действительно был полон зверей. Однако трогать крупных было категорически запрещено, так что в распоряжении Аякса оставались лишь зайцы, белки, лисы и прочая мелочь. Не прошло и пятнадцати минут лесной прогулки на лыжах, как охотник резко остановился.

– Сейчас, – пробормотал он, сосредоточенно вглядываясь куда-то в кусты. – Где-то здесь…

Свой длинный лук он предусмотрительно держал в руках вместе с поставленной на тетиву стрелой.

– Замри и не двигайся, – велел он Марку. Тот напряженно глядел вокруг себя, но ничего не видел. Внезапно прозрачный зимний воздух будто чуть колыхнулся перед глазами, и несколько снежинок, сорвавшись с ветки, закружились в коротком полете к земле.

В одно мгновение Аякс вскинул голову, и его руки одновременно перевели лук в ту же сторону – в оголенную от листьев, но усаженную снегом крону дерева. Еще миг – и стрела с тонким свистом устремилась ввысь.

Еще пару мгновений стояла тишина. Снег осыпался с одной из веток. Вдали закуковала кукушка…

Стрела попала белке прямо в глаз, что больше всего порадовало Аякса.

– Отец говорил мне, – стал рассказывать он Марку, поднимая распростертое на снегу ярко-рыжее тельце убитой белки и вытаскивая глубоко засевшую стрелу, – что в старые времена больше всего ценились шкурки животных, которые не были испорчены выстрелом. То есть высшее мастерство охотника – попасть в глаз. Видишь, как получилось?

Марк видел, но ему было не по себе. Горожане не охотились уже несколько столетий – это считалось негуманным. Охота была запрещена так строго и бесповоротно, что даже воспоминания о ней приводили в трепет.