Вероника Рот - Дивергент Страница 36

— Помогите! — кричу я. — Пожалуйста! Пожалуйста, помогите!

Я бьюсь о стекло. Я умру в этом резервуаре. Я запускаю пальцы в волосы и вижу Уилла, стоящего среди инициируемых, и что-то щелкает в глубине моего сознания. Он что-то говорил об этом. Давай, думай.

Я больше не пытаюсь разбить стекло. Трудно дышать, но я должна попробовать. Мне нужно так много воздуха, сколько я смогу набрать в легкие. Мое тело поднимается, невесомое в воде. Я подплываю ближе к потолку и запрокидываю голову, пока вода покрывает мой подбородок. Задыхаясь, я жмусь лицом к стеклу надо мной, вбирая столько кислорода, сколько могу. А затем вода скрывает меня, запечатывая внутри ящика.

Не паникуй. Это бесполезно — мое сердце колотится, а мысли разбегаются. Я барахтаюсь в воде, ударяясь о стену. Я бью по стеклу так сильно, как только могу, но вода замедляет удар моей ноги.

Моделирование только у тебя в голове. Я кричу, и вода заливается в рот. Если это в моей голове, значит, я управляю им. Вода обжигает мои глаза. Инициируемые безразлично смотрят на меня. Их это не волнует. Я кричу снова и пихаю стену ладонью. Я слышу что-то. Треск. Когда я убираю руку, я вижу трещину на стекле. Я хлопаю другой рукой рядом с первой, и на стекле появляется еще один раскол, на этот раз он распространяется от моей ладони вдоль длинных, изогнутых пальцев.

Мою грудь жжет, будто я только что проглотила огонь. Я снова ударяю в стену. Мои руки болят от ударов, и я слышу длинный, низкий стон. Панель разбивается, и вода с силой бьет меня в спину, выбрасывая вперед.

Воздух.

Я ахаю и сажусь. Я в кресле. Я сглатываю, мои руки трясутся. Четыре стоит справа от меня, но вместо того чтобы помочь мне, он просто смотрит на меня.

— Что? — спрашиваю я.

— Как ты это сделала?

— Что именно?

— Трещину в стекле.

— Я не знаю.

Четыре наконец предлагает мне руку. Я убираю ноги с кресла, и, когда я встаю, я ощущаю себя не вполне устойчиво. Успокойся.

Четыре вздыхает и хватает меня за локоть, наполовину ведя, наполовину таща из комнаты. Мы быстро идем по коридору, а потом я останавливаюсь, вырвав у него свою руку. Он молча смотрит на меня. Если я не задам вопрос, он ничего не скажет.

— Да что такое? — требую я.

— Ты Дивергент, — отвечает он.

Я смотрю на него, страх пульсирует во мне, как электричество. Он знает. Откуда он знает? Должно быть, я где-то ошиблась. Сказала что-то неправильно. Я должна вести себя как не в чем ни бывало. Я откидываюсь назад, прижимая плечи к стене, и говорю:

— Какой еще Дивергент?

— Не прикидывайся, — произносит он. — Я уже догадывался об этом, но в этот раз все совершенно ясно. Ты управляла моделированием. Ты Дивергент. Я удалю запись, но если не хочешь закончить свои дни на дне пропасти, научись контролировать себя во время моделирования! А сейчас, с твоего позволения.

Он возвращается в комнату, хлопая дверью за собой. Я чувствую стук сердца в своем горле. Я управляла моделированием. Я разбила стекло. Я не знала, что Дивергент способны на это. Откуда он?

Я отлепляю себя от стены и начинаю спускаться вниз к холлу. Мне нужны ответы, и я знаю, у кого они есть. Я иду прямо к тому месту, где делают татуировки, и где я в последний раз видела Тори. Здесь не так уж много людей, потому что сейчас лишь немного за полдень, и большинство на работе или в школе.

Здесь только трое: татуировщик, который рисует льва на руке человека, и Тори, которая перебирает стопку бумаг на прилавке. Она поднимает голову, когда я вхожу.

— Здравствуй, Трис, — говорит она, переводя взгляд на татуировщика, который слишком сосредоточен на том, что он делает, чтобы заметить нас. — Идем.

Я следую за ней за занавес, который отделяет две комнаты. Здесь несколько стульев, запасные иглы для татуировок, чернила, блокноты и произведения искусства.

Тори задергивает занавеску и садится на один из стульев. Я сижу рядом с ней, постукивая ногой, чтобы хоть чем-то себя занять.

— Что происходит? — спрашивает она. — Как прошло моделирование?

— На самом деле, хорошо. — Я несколько раз киваю. — Я даже могу сказать, что слишком хорошо.

— Ох.

— Пожалуйста, помогите мне понять, — говорю я спокойно. — Что значит быть… — Я колеблюсь. Я не должна произносить слово «Дивергент» здесь. — Что я такое, черт возьми? Какое отношение это имеет к моделированию?

Поведение Тори резко меняется. Она откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. Выражение ее лица становится настороженным.

— Помимо всего остального, ты… Ты та, кто знает, что, когда находишься в моделировании, то, что ты испытываешь, нереально, — произносит она. — Та, кто может управлять моделированием или даже выключать его. А также… — Она наклоняется вперед и смотрит мне в глаза. — Ты одна из тех, кто в Бесстрашии, как правило… умирает.

Тяжесть наполняет мою грудь, каждое предложение, которое она говорит, собирается там. Напряженность накапливается внутри меня до тех пор, пока я не могу ее больше сдерживать: хочется плакать, или кричать, или…

Я издаю резкий смешок, который почти сразу же прерывается, и говорю:

— Так что, я умру?

— Не обязательно, — отвечает она. — Лидеры Бесстрашных еще не знают о тебе. Я сразу же удалила твои результаты теста способностей из системы и вручную зарегистрировала тебя как Отреченную. Но не ошибись. Если они обнаружат, кто ты, они убьют тебя.

Я молча смотрю на нее. Она не выглядит сумасшедшей. Она кажется нормальной, может, слегка настойчивой, но я никогда не подозревала ее в том, что она неуравновешенная… А должна бы. Убийств в нашем городе никогда не было, сколько я себя помню. Даже если отдельные личности и способны на это, то лидеры фракций точно нет.

— Вы параноик, — говорю я. — Лидеры Бесстрашных не убьют меня. Люди так не поступают. Больше не поступают. В этом и есть смысл всего этого… всех фракций.

— О, ты так считаешь? — Она кладет руки на колени и смотрит прямо на меня, черты ее лица внезапно искажает злость. — Они забрали моего брата, что мешает им сделать это с тобой, а? Ты, что, особенная?

— Вашего брата? — говорю я, сужая глаза.

— Да. Моего брата. Мы с ним оба перешли из Эрудиции, только его тест на способности был неокончательным. В последний день моделирования, они нашли его тело в пропасти. Сказали, что это самоубийство. Только мой брат преуспевал в обучении, он встречался с другой инициированной, он был счастлив. — Она трясет головой. — У тебя ведь тоже есть брат, верно? Как думаешь, ты могла бы понять, самоубийца он или нет?

Я пытаюсь представить Калеба, убивающего себя. Даже мысль об этом кажется мне нелепой. Даже если бы Калеб был несчастен, он бы не выбрал этого.

Ее рукава закатаны, так, что я могу видеть татуировку реки на ее правой руке. Она сделала ее после того, как умер ее брат? Река была другим страхом, который она преодолела?

Тори понижает голос:

— На втором этапе тренировок Джорджи стал лучшим довольно быстро. Он сказал, что моделирование не страшно ему… что оно как игра. Именно поэтому руководство проявило к нему особый интерес. Когда он был под действием сыворотки, они сидели в комнате, вместо того, чтобы просто позволить инструктору представить его результаты. Шептались о нем все время. В последний день моделирования один из лидеров Бесстрашных пришел посмотреть сам. А на следующий день Джорджи не стало.

Похоже, я могла бы стать хороша в моделировании, раз уж я освоила силы, которые помогли мне разбить стекло. Я могла бы стать так хороша, что все руководство обратило бы на меня внимание. Я могла бы, но стану ли?

— Это все? — говорю я. — Просто изменение моделирования?

— Сомневаюсь в этом, — говорит она, — но это все, что я знаю.

— Как много людей в курсе этого? — спрашиваю я, думая о Четыре.

— Об управлении моделированием? Два типа людей, — отвечает она. — Люди, которые хотят, чтобы ты была мертва. И люди, которые испытали это на себе. Те, кто сами являются Дивергент. Или те, кто узнали об этом, как я.

Четыре сказал мне, что он удалит запись того, что я пробила брешь в стекле. Он не хочет моей смерти. Он Дивергент? Или кто-то из его семьи? Друг? Девушка?

Я пытаюсь об этом не думать. Я не могу позволить ему отвлечь меня.

— Я не понимаю, — медленно произношу я, — почему лидеров Бесстрашных заботит то, что я могу управлять моделированием.

— Если бы я знала, я бы сказала тебе об этом прямо сейчас. — Она поджимает губы. — Единственное, о чем я могу сказать тебе с уверенностью, — это то, что контроль моделирования, вовсе не то, что их волнует; это лишь часть чего-то большего. Что-то, о чем они действительно заботятся. — Тори берет мою руку и сжимает между своими ладонями. — Сама подумай, — произносит она. — Эти люди научили тебя пользоваться оружием. Они научили тебя, как надо драться. Ты считаешь, они выше того, чтобы причинить тебе вред? Выше того, чтобы убить тебя? Я должна идти, иначе Бад будет задавать вопросы. Будь осторожнее, Трис.