Светлана Бойкова - Черное и белое Страница 36

– Как – не надо? В таком случае укажите путь, как быть духовным и свободным без борьбы. – Алекс ногой швырнул уголь в огонь, костер затрещал и заискрился.

– Любая борьба выгодна темным силам – это отрицательные эмоции и жирные порции гавваха. Понятно? – Старец изучающе и очень серьезно посмотрел на молодых людей. – А задача решается просто: необходимо иметь смелость выбрать свой путь и творить!

– Что творить? – недоумевал малыш.

– Я имею ввиду всякое творчество…

– Творчество? – перебил старца малыш. – А, это я знаю! Картинки всякие рисовать, книжки писать, скульптуры… Все это не имеет смысла, если нет творческого дара. А где его взять?

Старец рассмеялся.

– Правда, вы как ребенок-малыш. Вы говорите так, как если бы дар к творчеству был исключительным и принадлежал лишь избранным. Это обман. Или как если бы этот дар человек создавал себе сам, и это вранье. Дар, гениальность, талант, называйте, как хотите – это заложено в каждой душе. Источники творчества просто бурлят в каждом из нас, за порогом сознания – в душе, надо уметь услышать указывающий вам путь голос. И творите во всем, наслаждайтесь творчеством – в науках, земледелии, в искусстве, в развитии человека. И это всякое творчество, во имя свое и для себя, есть богосотворчество. Замечу, молодые люди, демоны не умеют творить. Так что делайте свой выбор! – Старец засмеялся и встал. – Вот вам и долженствование, вот вам и право.

Алекс и малыш молча переваривали информацию.

– Пора покидать цитадель, – продолжил старец. – У каждого из нас в этом мире свой путь.

– Я и не заметил, как взошло солнце, – зябко подтянулся малыш. – Стало теплее, а будет жарко… Мой путь наверх, твой вниз, – малыш кивнул на Алекса. – А куда лежит ваш путь, старец?

– Мой путь? – Старец задумался. Мой путь тернист и, возможно, очень продолжителен. В результате него тьма должна развиться в свет, а добро – в нечто более совершенное… Ну а сейчас я потащу тележку с кувшином, пересеку добрую часть пустыни и вернусь в цитадель с водой.

Тяжкий грохот цепей заглушил голос старца – это пошли вереницей титаны, неся на своих плечах огромные каменные плиты. Малыш вдруг испуганно вздрогнул, весь сжался, встав рядом со старцем как бы ища защиты.

– Они идут сюда… – едва ворочая языком, вымолвил малыш. – Спрячьте меня, они заберут меня обратно!

– Не бойтесь! Вы свободны – это главное. Титаны пройдут мимо, связь между вами оборвалась, возможно, навсегда, но если…

– Никаких если! Все, что было, никогда не повторится, – я многое пережил, я знаю.

– Но знать и делать – совсем не одно и то же. Многие, кто сейчас несут на себе оковы, тоже знали.

– Знали?…

– Да, знали, – бесцветно отозвался старец. – Здесь в одном ряду идут инквизиторы, священники всех мастей, полководцы, правители. И самое печальное – некоторым держателям власти и вовсе не удалось подняться из глубин – их настигла истинная смерть.

– Но смерти нет! – горячо возразил Алекс. – Человек умирает, но душа его вечна.

– Есть, Алекс, есть. Она зовется – истинная смерть. Позвольте заметить, но вы не владеете столь простыми знаниями, что меня очень удивляет, – в свою очередь парировал старец.

– Этого просто не должно быть! – не сдавался Алекс. Я уверен, что наступит момент, когда на Земле не будет физической смерти. Человек будет способен к таким немыслимым трансформам, когда переход в другие миры не повлечет за собой смерть, а лишь плавный переход туда, куда лежит его путь. Да и миры раскроются перед людьми, как нечто целое и великолепное, как ожерелье, полное драгоценных камней.

– Несомненно, так оно и будет. Истинная смерть к тому времени исчезнет, даже как понятие, а пока, как это ни прискорбно, она существует. К счастью, так заканчивают свой путь очень немногие, единицы.

– А как же дух Божий? Он же вездесущ! Как же может погибнуть то, в чем дух Божий? – не успокаивался Алекс.

– Да, дух Божий вездесущ. Он пребывает везде, и там, где, кажется, ничего не может существовать. Но существует страшное место – кладбище, дно, куда не каждый может попасть, даже из сил Света. За этим пределом начинается антикосмос Гагтунгра. За всю историю лишь несколько грешников, обременённые немыслимо тяжелой кармой, прорезав все слои, были сброшены на дно, – те, кто оказались не нужны и Гагтунгру. Они без сожаления были выброшены, как шлак, и прекратили свое существование навсегда. В том-то и дело, что дух Божий покинул эту материю, и она перестала быть – не в смысле перехода в другую форму материи или в энергию, но совершенно. Это и есть истинная смерть.

– Непостижимо. Вот где начинаешь понимать, как тверды законы зла и их безысходность.

– Неправда! – возразил старец. – Будущее без зла каждый держит в своих руках. Стоит лишь захотеть, и оно будет. А для этого нужно всего ничего: дух любви в каждом из нас, творчество, просветление природы, разрушение преград между физическим миром и другими мирами, восприятие жизни как радости, чувства единства общечеловеческого и космического… Зло, несомненно, рухнет! – радостно выдохнул старец, как будто это уже свершилось.

– Мне все же не совсем ясно, куда девается материя тех несчастных, которые бывают выброшены… Наверное, существует какой-то способ возникнуть вновь? Даже представить себе невозможно, что кто-то может исчезнуть совсем – его тело, его «я», его сознание. Как это противоестественно! – не унимался малыш.

– К сожалению, все разрушается и исчезает, попадая в пучину антикосмоса, все превращается в ничто и восстановлению не подлежит, – настаивал старец. – Хотя, любая потеря для сил Света, даже тех, которые были окружены непроницаемым панцирем тьмы, является трагедией.

– И сломать такое положение дел невозможно? – возмутился Алекс.

– Во-первых, – повысил голос старец, – нечего невозможного нет. Братья синклита знают это правило. И ведут, поверьте мне, весьма опасную работу, часто – работу, длиною в жизнь. Они избавляют от страданий одних, облегчают путь других, предостерегают третьих, просвещают и просветляют четвертых. Во-вторых, заметьте, зло при этом не сидит, сложа руки – оно мощно противодействует.

– Как и что воин Света может противопоставить злу? Ведь меч в руках каждого из них – это лишь атрибут, не более, как я полагаю, – Алекс приподнялся, было заметно, что этот вопрос горячо волнует его. – И скажите, старец, существует ли гибель в бою для воинов Света?

– Не волнуйтесь, молодой человек, – с полным знанием дела ответил старец. – Я уверяю вас – гибель в бою для братьев синклита невозможна. Возможно другое: в случае поражения – плен в глубине демонических миров. И еще… вы правы насчет меча – это лишь символ. На самом деле оружие воина Света в другом, оно разнообразно и зависит от совершенства владения собственным существом, и от противника, на которого оно направлено. Все сводится к концентрации волевых излучений, парализующих врага. Учиться этому нелегко, но следует. Именно этим вы сейчас и занимаетесь, Алекс.

– Все гораздо серьезнее, чем я предполагал, – Алекс скрестил руки на груди, глядя на черные угли остывшего костра.

– Да, молодые люди, возмущаться суровостью законов мало. Необходимо работать над их просветлением, и запомните – невозможного нет. Костер погас, и угли в нем остыли, нам пора. Алекс, как только вы покинете цитадель, отправляйтесь незамедлительно в другой, нижерасположенный слой, благо вы умеете это делать, не ища определенного портала.

– Как?

– Очень просто, достаточно вызвать в себе уже знакомый вам волевой импульс и вы – в пути. Я не могу оставить малыша, не найдя ему портал и не проводив его – он сейчас уязвим, как голый человек.

Несколько минут спустя три человека стояли за стенами цитадели и молча смотрели друг на друга, так, как если бы каждый старался унести в своей памяти образ – не просто случайного прохожего в этом мире, а родственную душу, друга.

– Суждено ли нам будет сойтись вот так, вместе, когда-нибудь… – нарушил молчание Алекс. – Возможно, мы расстанемся навсегда… И, если так, то жаль.

– Мир тесен, Алекс! С вами, чувствует мое сердце, мы непременно встретимся. Как скоро – я не знаю, но отчетливо вижу вас и себя, мчащихся светлыми всадниками сквозь миры и время, несущими с собой волны силы и радости. И заметьте, Алекс, кони под нами быстры, прекрасны и высоко разумны. Их бег – добровольное служение во имя добра, не что иное, как союз между просветленным человечеством и просветленным царством животных. Вот и все.

Алекс крепко, по-мужски обнял старца, пожал руку малышу. Что-то тоскливо ныло в его груди и, чтобы прервать это малоприятное чувство, Алекс волевым импульсом вошел в портал. А старец и малыш еще долго брели по пустыне, что-то горячо обсуждая, останавливаясь, отдыхая и вновь пускаясь в путь.

Великая Блудница

Легкое покачивание тела Алекса из стороны в сторону длилось лишь одну-две минуты, но ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он почувствовал твердь под ногами, именно твердь – плоскую, однородную и более твердую, чем любой материал Земли. Нечто, что напоминало бы сходство с растительностью, отсутствовало. Алекс стоял на совершенно плоском выступе, который в виде каменного обруча охватывал гладкую, уходящую вверх скалу, нижняя часть которой опускалась, не расширяясь, как на Земле, а напротив – сужалась до пика. Таких скал здесь было множество, черных и гладких, которые своими пиками вонзались во что-то, что разглядеть было невозможно. Полное отсутствие цвета кроме глянцево-черного и лилового, который к самому низу становился еще темнее и интенсивнее, добавляло этому миру угрюмой торжественности и жути одновременно. Находиться в этом мире было чрезвычайно тяжело – тело ощущало на себе тяжесть пространства, что выражалось как бы в затягивании тела в железный корсет, а душа испытывала особое духовное удушье. Сделав несколько осторожных шагов по черной плоскости, Алекс уловил странный шелест, шедший из глубины лиловой густоты. Звук был похож на то, как если бы большая птица судорожно хлопала крыльями, попав в силки, пытаясь вырваться на свободу. Обернувшись на звук, Алекс увидел нечто. Удивительно красивые, цвета охры крылья возникли перед ним. Необыкновенное существо висело в пространстве, повернувшись к Алексу спиной, голова существа была покрыта длинными, ниспадающими на плечи, черными, как смоль локонами – совсем как у человека. Что-то властное и повелительное чувствовалось во всем теле этого человекоподобного, сильного и огромного существа. Чего можно было ожидать от него – Алекс не знал и, затаившись, ждал развязки. Принять бой на узком уступе скалы было нереально, но собрать энергию в кулак и выставить ее как щит, на какое то время парализовав противника, было вполне осуществимо. Но существо бездействовало, казалось, оно ожидало чего-то, приспустив развернутые широкие крылья и прижав голову к своей могучей груди. Секунды тащились медленно, одна за другой, усиливая напряжение до предела. Предел наступил неожиданно, как удар молнии. Существо, висевшее в пространстве, сделав оборот, развернулось к Алексу и, вызывающе резко вскинув голову, откинуло волосы и открыло свое лицо. Алекс отпрянул к стене – настолько отталкивающе и ужасно было серое, как пепел, лицо существа. Черты этого лица совершенно ясно отражали хищную и безжалостную его природу. Сдержанная улыбка властелина, полная предвкушения, жуткой гримасой искажала это лицо. Так обычно улыбается охотник, наклонившись над раненой им беззащитной птицей, лишь с одной целью – убить, свернув ей шею. Существо подало в пространство какой-то неуловимый для Алекса сигнал, по которому из лиловой густоты, хлопая крыльями и передвигаясь зигзагами, поднимались множество крылатых существ. Это необыкновенное зрелище притягивало к себе, как притягивает пропасть стоящего на ее краю. Карнавал багровых крыльев завораживал, оторвать взгляд от этого красивого и жуткого зрелища было невозможно, оно манило, казалось, нет ничего более важного, чем это шествие. Все померкло, все утратило свой вес, даже жизнь Алекса воспринималась им, как нечто незначительное и второстепенное. Алекс потерял всякую остроту восприятия, всякую чувствительность, лишь пропасть влекла его. Сладостное желание – смешаться с крыльями этих существ, нарастало подобно лавине. И, когда желание шагнуть навстречу карнавалу стало нестерпимым, по правую сторону от Алекса, прямо из скалы, возник свет и погас. Этот совсем не яркий свет спас Алекса. Он словно проснулся от кошмара, будучи в нем на волоске от смерти, прижался к скале и, не оборачиваясь, не глядя вниз, поспешил туда, откуда возник свет. Скала таила в себе секрет – пещеру, вход в которую закрывал полог. Откинув его, Алекс шагнул вперед, но путь ему преградил еще один полог, из-за которого доносились неясные голоса и звуки, а сквозь дыры в нем как раз-таки и сочился слабый вязкий свет. Алекс не спешил за полог, он принял выжидательную позицию, нырнул в темноту между двумя пологами и затаился. Тут Алекс быстро привык к темноте, и единственное, что могло привлечь его внимание – это струйки света. Они, как сигнальные маячки, то исчезали, то становились насыщенными, сообщая о том, что за пологом происходит движение и кто-то периодически заслоняет источники света. Из этих же щелей сочился сладкий дурманящий аромат душных зелий. Аромат, как сладкий яд, был пленителен и опасен. Этот яд быстро усыпил сознание Алекса и вампирически тянул его туда, за полог. Алекс понимал – все, что происходит здесь, враждебно ему. Но его дрожащая рука уже тянулась к краю полога. Алекс приоткрыл завесу и из-за нее вырвался свет, сладкий дурманящий яд и клубы сизого пара, который непроницаемого застлал собой проход.