Сергей Дубянский - Арысь-поле Страница 37

— И что обнаружил? — Вадим аккуратно разложил джинсы на горячей крыше джипа.

— Ничего особенного, но штука, похоже, довольно старая, или состаренная искусственно — сейчас это умеют делать, потому что ничем не пропитана и в земле должна была б сгнить. Слушай, — он поднял голову, — а кто, вообще, сказал, что она из могилы? Тебе не кажется, что мы продолжаем создавать легенду? Может, ее просто принесло течением — смыло полуфабрикат со двора местного резчика. Знаешь, сейчас любят такой фигней украшать парки, детские площадки.

— Все может быть, — Вадим присел на корточки, разглядывая идола, — но тогда уж больно непрофессиональная работа.

— Так это ж полуфабрикат. Тут, видишь, только голову и руки начали прорезать.

— Все может быть, — оттого, что светило солнце и щебетали птицы; оттого, что его джинсы сушились на крыше джипа; оттого, что рядом сидел Слава и выдвигал вполне логичные доводы, Вадим успокоился. Ему даже стало казаться, что два мертвых тела — лишь обман зрения, хотя ни за какие деньги он бы не пошел, чтоб убедиться в этом.

— Давай возьмем его с собой и покажем историкам в университете, — Вадим осторожно провел пальцем по лицу идола — поверхность оказалась отполированной и теплой от солнца.

— Не думаю, что это полено представляет историческую ценность, — Слава уже настроился на то, что через пару часов они уедут и больше никогда не вернутся к событиям последней недели — так зачем тащить непонятный груз в понятную жизнь?..

С другой стороны, как ни насилуй свою память и свое воображение, трупы существовали абсолютно реально, и это полено, даже если и не являлось прямым участником событий, то оставалось частью мизансцены, соответствующей месту и времени, поэтому просто так выбросить его не удастся.

— Давай съедим что-нибудь, — сказал он, чтоб отвлечься.

— Вот, хорошая здравая мысль, — Слава открыл машину, — к тушенке имеются три огурца… Слушай, а если нарубить дров из этого полена и развести костер?..

— Зачем? Жарить все равно нечего.

— А просто так, — Слава подумал, что костер им, действительно, ни к чему — солнце еще палило во всю, и даже тушенка, лежавшая в машине, стала горячей.

— Оно сырое и гореть не будет; и, вообще!.. Тебе нужны лишние приключения?

— Ты о чем? — не понял Слава.

— О жизни, — Вадиму хотелось, чтоб Слава сам все понял, и не потребовалось объяснять, что не стоит крушить мир, которого не знаешь — одного такого, с лопатой, они уже видели; и еще, как бы спасительно не выглядели рассуждения о резчике-самоучке, предназначались они кому-то третьему, глупому и легковерному.

Но Слава, похоже, ничего не понял, потому что сказал:

— Если о жизни, то сегодня пятница. Какие планы?

— Не знаю, — Вадим пожал плечами, — зависит от настроения, и во сколько мы приедем.

— Я предлагаю развеяться после этих ужастиков. Давай сходим туда, где отдыхают цивилизованные люди, играет музыка и наливают водку; снимем каких-нибудь глупых девочек, которым на уши можно развесить много-много лапши, и, как поется в «Интернационале» — отречемся от старого мира… а?

— Посмотрим, — ответил Вадим уклончиво, не потому что предложение ему не понравилось, но пока они сидели на берегу в компании выловленного из реки «Буратино», по соседству с двумя покойниками и развороченной пустой могилой, тот мир казался слишком далеким, и путь в него слишком длинным, почти непреодолимым.

Наконец, джинсы высохли, да и земля, по крайней мере, внешне казалась вполне приемлемой для передвижения.

— Ну что, по коням? — Слава оглядел «лагерь», по привычке ища, не забыли ли они что-нибудь, хотя что можно забыть, если все вещи давно унесла река?..

— Знаешь, — он остановился над черным идолом, — давай отнесем его наверх, на хутор.

— Зачем? — Вадим прыгал на одной ноге, засовывая другую, в изрядно подсевшие джинсы.

— Ну, например, придут туристы и спалят его вместо дров — а вдруг он, действительно, историческая ценность? В город его мы, конечно, не потащим, а тут, пусть себе лежит.

— Отнеси, если хочешь, — Вадим не нашел, что возразить. Он, наконец, справился с джинсами, и стоял смешно выпрямившись, плотно затянутый в чуть влажную ткань.

— Зачем носить? Поедем, как я ехал с Катькой, когда заблудился. Кстати, там и дорога лучше — песок, а не глина.

— Думаешь, это хорошая мысль?.. — Вадиму не хотелось вновь оказаться рядом с кладбищем, но в отношении дороги, Слава, безусловно, был прав.

Они затащили бревно на заднее сиденье и уселись сами.

— До свиданья, райский уголок, — Слава завел двигатель, и машина поползла по склону, надсадно ревя на первой передаче.

На хуторе они чуть притормозили, чтоб бросить идола через забор; потом Слава втопил газ, и очень скоро джип выскочил на асфальт.

— И в какую нам сторону? — спросил Вадим.

— Прошлый мы ехали сюда, и солнце садилось перед нами; значит, теперь оно должно быть за спиной.

— Ну, раз должно, поехали, — Вадим закурил, глядя в окно.

Минут через двадцать с правой стороны луг стал понижаться, образуя неглубокую балку. На ее дне трава казалась изумрудной и росли деревца, тоже неестественно зеленые для такого зноя, а между ними, кое-где поблескивала вода. Вадим смотрел вниз и думал, что, наверное, там нет такой безумной духоты, но нет и способной взбеситься реки, а можно ходить босиком по влажной, прохладной траве, не выпачканной глиной и не отягощенной воспоминаниями о страшной вчерашней ночи.

Вдруг обзор испортился из-за возникших, вроде ниоткуда, кустов, грязных и бурых, и совершенно не радовавших глаз. Вадим отвернулся, ища взглядом какой-нибудь новый объект для изучения, но неожиданно дорога так круто свернула влево, что Слава еле успел справиться с управлением; рама заскрипела, машина накренилась, и Вадим увидел, как обгоняя их, перед самым капотом возникло совершенно самостоятельное колесо. Оно быстро удалялось, пока не врезалось в стену кустов и не исчезло. Джип сразу припал на правую сторону, жутко скрежеща по асфальту, и остановился. Все произошло так быстро, что Вадим даже не успел толком испугаться.

— Это что, было наше колесо? — спросил он удивленно.

— Наше, — Слава вытер пот и откинулся в кресло, — вообще, я давно не проверял болты, но не могло оно оторваться.

Вместе они обошли машину, которая опиралась на ось, предварительно прочертив в асфальте глубокую борозду.

— Хорошо, что не слетели в кювет, — Слава задумчиво присел на корточки перед обнажившейся подвеской, — запаска-то есть… глянь, болтов там не видно?

Вадим вышел на середину дороги — все пять болтов лежали в линию на равном расстоянии друг от друга, будто кто-то специально раскладывал их.

— Держи, — собрав, он высыпал их перед Славой, — пойду, колесо поищу.

Подойдя к кустам, Вадим принялся раздвигать ветки, но колеса не было. …Странно, неужто укатилось дальше?.. Хотя скорость-то была приличная, и масса… Продравшись через ветки, он оказался на краю оврага, поросшего невысокой травой, и в этой траве!.. Вадим с удивлением увидел обгоревший кузов «Опеля» наполовину ушедший в землю, крыло от другой иномарки, руль, оплетенный красно-белым проводом, «жигулевское» колесо с лопнувшим диском, еще какие-то ржавые. Возникло неприятное ощущение автомобильного кладбища, и в подтверждение этого, он наткнулся на металлический крест с табличкой. Судя по дате, устанавливали его пять лет назад.

…Блин!.. Почему там нет знака «Крутой поворот»? Во, менты — дебилы… Среди обломков Вадим заметил колесо, похожее на их собственное, и начал спускаться вниз.

Почва становилась все более влажной, и продавливалась с противным чавканьем, оставляя наполненные водой следы, которые с каждым шагом становившиеся все глубже. Вадим остановился, думая, стоит ли идти дальше?..

— Эй, что ты тут делаешь? — неожиданно раздавшийся голос принадлежал женщине.

Взгляд Вадима первым делом почему-то выхватил грязные босые ноги и пальцы рук с землей под ногтями, что сразу рождало мысль о кресте наверху.

— К-колесо ищу, — Вадим не решался посмотреть в лицо «покойницы», но ясно представил другую руку, торчавшую из-под могильного камня.

— Ах, колесо, — женщина усмехнулась, подходя ближе.

Вадим почувствовал едва уловимый запах сладковатых духов и только после этого поднял голову — на него смотрели темные глаза, обрамленные длинными темными волосами… Он уже настолько привык к ним, что не мог спутать ни с какими другими. Резко оглянулся, по аналогии с фотографией, ища рядом Настю Чугайнову, но поблизости никого не было, только где-то вдали гулко ухал филин. Вадим попятился.

— Так что ты ищешь? — девушка рассмеялась абсолютно естественно, даже кокетливо; и ее облик потерял мистическую загадочность, превратившись в «лицо с обложки». Видимо, таким представлял его… имя фотографа вылетело из головы.