Иэн Бэнкс - Игрок Страница 37

Сидя на заднем сиденье машины в компании одного Флер-Имсахо, довольный собой, Гурдже разглядывал город, погруженный в фиолетовые сумерки.

— Полагаю, вы отыграли неплохо, — сказал с соседнего сиденья автономник, издавая едва слышное гудение. — На вашем месте я бы сегодня связался с кораблем и обсудил, что делать завтра.

— Неужели?

— Да. Вам понадобится любая возможная помощь. Завтра они все скопом обрушатся на вас — вот увидите. И конечно, вас ждет неминуемое поражение. Если бы кто-нибудь из них оказался в такой ситуации, то договорился бы с одним или несколькими из тех, кто занял места пониже, заключил бы с ними сделку…

— Да, но вы без устали повторяете, что любой из них унизил бы себя, пойдя на сговор со мной. С другой стороны, разве я смогу проиграть с вашей поддержкой и помощью «Фактора»?

Автономник ничего не ответил.

Тем вечером Гурдже связался с кораблем. Флер-Имсахо заявил, что ему скучно, скинул фальшивый корпус, зачернил себе поверхность и, невидимый, унесся в темноту — в городской парк, куда, по его словам, наведывались какие-то ночные птицы.

Гурдже обговорил свои планы с «Фактором сдерживания», однако из-за временной задержки приблизительно в минуту разговор превращался в тягомотину. Все же у корабля нашлись кое-какие неплохие предложения. Гурдже был уверен, что уж на этом уровне он получает от корабля советы гораздо лучше тех, что могут дать его непосредственным противникам их советники, ассистенты и наставники. Возможно, только первая сотня игроков, которых спонсировали и поддерживали ведущие колледжи, могла рассчитывать на такую квалифицированную помощь. Эта мысль приободрила Гурдже, и он, довольный, отправился спать.

Три дня спустя, в конце вечерней игровой сессии, Гурдже посмотрел на Доску начал и понял, что ему грозит отсеивание.

Поначалу все шло хорошо. До этого дня Гурдже был доволен тем, как он расставляет фигуры, и не сомневался, что тоньше других чувствует стратегический баланс игры. Имея позиционное и силовое преимущество, приобретенное на ранних этапах, он не сомневался, что идет к победе и останется в главной серии, где будет играть во втором туре одиночных игр.

Но вот на третье утро он понял, что был слишком уж уверен в себе, что упустил нить игры. То, что прежде казалось серией не связанных между собой ходов большинства других игроков, внезапно превратилось в скоординированную массовую атаку, возглавляемую жрецом. Он запаниковал, и вот теперь разбит. Ему конец.

Жрец подошел к Гурдже, когда игровая сессия закончилась, а Гурдже все еще сидел на своем высоком стуле, разглядывая побоище на доске и спрашивая себя, где ошибка. Верховник спросил, готов ли он признать свое поражение. Такой вопрос принято было задавать, если кто-то из игроков сильно уступал по территории и количеству фигур, — подобный проигрыш считался почетным, в отличие от упрямого сопротивления и отказа признать реальность, что лишь затягивало игру. Гурдже посмотрел на жреца, потом на Флер-Имсахо, которого пускали в зал по окончании игры. Машина слегка покачивалась перед ним, громко жужжала и трещала статикой.

— Что скажете, автономник? — устало поинтересовался Гурдже.

— Думаю, чем скорее вы скинете с себя эти дурацкие одежды, тем будет лучше.

Жрец, в таких же одеждах, что и Гурдже, только более цветастых, свирепо скользнул взглядом по жужжащей машине, но ничего не сказал.

Гурдже снова посмотрел на доску, потом на жреца, глубоко вздохнул и открыл рот, но не успел произнести ни слова — заговорил опять Флер-Имсахо:

— Я думаю, вам нужно вернуться в отель, переодеться, расслабиться и немного пораскинуть мозгами.

Гурдже медленно кивнул и потер бороду, разглядывая хаос своих фигур на Доске начал.

— Увидимся завтра, — сказал он жрецу.

— Я ничего не могу тут поделать — они выиграли, — сказал Гурдже автономнику, когда оба вернулись в модуль.

— Ну, если вы так считаете… Но почему бы не спросить у корабля?

Гурдже связался с «Фактором» и сообщил ему плохую новость. Корабль выразил сочувствие и вместо полезных советов подробно объяснил Гурдже, в чем состояла его ошибка. Гурдже любезно поблагодарил корабль и улегся спать в дурном настроении, жалея, что не принял предложение жреца и не сдался.

Флер-Имсахо снова отправился на прогулку по городу. Гурдже лежал в темноте безмолвного модуля и спрашивал себя — для чего же его все-таки послали сюда? Чего ждал от него Контакт? Неужели его послали для того, чтобы унизить в глазах азадианцев и таким образом убедить империю, что Культура не может ей угрожать? Версия столь же правдоподобная, как любая другая. Можно представить, как Узел Чиарка подсчитывает тот колоссальный расход энергии, которого потребовала его отправка в такую даль… Нет, даже Культура, даже Контакт дважды подумали бы, прежде чем облагодетельствовать одного из своих граждан такой замечательной прогулкой. Культура не пользовалась деньгами как таковыми, но и не желала направо и налево тратить материю и энергию (расточительность — дурной тон). Но убедить империю в том, что Культура — пустой звук и не представляет для них угрозы… сколько это может стоить?

Гурдже повернулся на другой бок, включил гамак-поле, отрегулировал его сопротивление, попытался уснуть, поворочался еще немного, снова подрегулировал поле, но ему по-прежнему было неудобно, и поле пришлось выключить.

Неподалеку от кровати он увидел слабое мерцание, исходящее от браслета, подаренного Хамлисом. Он взял тоненькую ленту, покрутил в руках. Крохотное орбиталище ярко сияло в темноте, освещая его пальцы и постель. Гурдже разглядывал его дневную поверхность, микроскопические завитки атмосферных циклонов над синим морем и серовато-коричневой сушей. Надо обязательно написать Хамлису, поблагодарить его.

Только теперь он понял, как умно сработана эта ювелирная вещица. Гурдже считал, что это просто подсвеченная неподвижная картинка, но оказалось иначе. Он помнил, как выглядел браслет, когда он впервые увидел его, — теперь кое-что изменилось. Островные континенты на дневной стороне теперь имели другие формы, хотя два-три из них Гурдже узнал — у границы света и тени. Браслет представлял собой подвижную модель орбиталища, а может, даже некое подобие часов.

Гурдже улыбнулся в темноте, повернулся на другой бок.

Они все думают, что он проиграет. Только он знает (или знал), что играет лучше, чем они думают. Но теперь он не использовал возможность доказать, что был прав, а они ошибались.

«Глупец, глупец», — прошептал он самому себе в тишине.

Он никак не мог уснуть, встал и велел модулю вывести позицию на включенный экран. Появилось изображение Доски начал. Гурдже некоторое время внимательно разглядывал доску, потом захотел связаться с кораблем.

Диалог был медленный, похожий на сон, и Гурдже, как зачарованный, вглядывался в распростершуюся перед ним яркую доску. Он ждал, когда его слова дойдут до далекого корабля, а потом ждал ответа.

— Жерно Гурдже?

— Корабль, я хочу знать кое-что. Есть ли выход из этого положения?

Дурацкий вопрос. Он и сам знал ответ. Его позиция говорила сама за себя. Единственное, в чем можно было не сомневаться, так это в ее безнадежности.

— Вы имеете в виду ваше нынешнее положение в игре?

Он вздохнул. Пустая трата времени.

— Да. Вы видите выход?

Застывшая голограмма перед ним — его позиция на экране — напоминала остановленный миг падения. Вот сейчас соскользнет нога, ослабят хватку пальцы, и случится неизбежное — набирая скорость, он понесется вниз. Он подумал о вечно падающих спутниках планет и управляемом ковылянии, которое двуногие зовут ходьбой.

— Ваше положение хуже, чем у любого из победителей главной серии за всю ее историю. Они считают, что вы уже проиграли.

Гурдже ждал продолжения, но услышал лишь молчание.

— Отвечайте на вопрос, — сказал он кораблю, — Вы не ответили на вопрос. Отвечайте мне.

На что это там намекал корабль? Хаос, абсолютный, полный хаос. Его позиция представляла собой беспорядочное, аморфное, бессвязное, чуть ли не варварское столпотворение фигур и пространств — разбитых, разъединенных, распадающихся. Что тут еще спрашивать? Он что, не верит своим глазам? Обязательно нужно, чтобы и Разум сказал ему то же самое? Неужели без этого нельзя поверить в то, что произошло?

— Да, конечно, выход есть, — сказал корабль, — И не один, хотя все они крайне маловероятны, фактически нереализуемы. Но сделать это можно. Практически нет времени, чтобы…

— Доброй ночи, корабль, — сказал Гурдже, но сигнал продолжал поступать.

— …объяснить их сколь-нибудь подробно, но думается, я могу дать вам общее представление о том, что нужно делать, хотя это и будет всего лишь набросок в самом общем виде, в…