Анастасия Монастырская - Теща Дракулы Страница 37

Первая пика подрубила колени. Упал оземь, но тут же поднялся, не чувствуя боли, а только бешеную ярость.

Вторая легко и нежно прошла меж ребрами, показав на спине стальной конец.

Третья поразила грудь.

Четвертая — шею. Кровь хлестала, окрашивая жухлую обледенелую траву в ярко-ржавый цвет.

Месиво, кругом одно месиво. Но жертва не сдавалась: слабея, рубилась в последний раз, как в первый — жадно и неистово. Но вот упал, дернулся, призывая Бога, и затих, распахнув мутноватые глаза.

— Кто голову рубить будет? — трусили, отводя глаза. — Ты? Ты? Ты?

Наконец, вызвался один. Подошел к телу, примерился. Боевой топор рухнул на шею, да так и застрял.

— Надо же, затупилось, — удивился палач, выдернул, испачкав руки в крови. Попробовал еще раз, старясь попасть на прежнее место удара. Есть! В тело заранее приготовленный кол вогнали, голову завернулись в белый платок и понесли. Ткань пропиталась черно-алым, крупные капли слезами орошали землю.

Спускаясь с холма, палач поскользнулся на промерзшей земле и выронил страшную ношу. И покатилась, покатилась, подпрыгивая на камешках и выступах, пока не остановилось у самых ног безжалостной госпожи.

— Я не чувствую твоей смерти, Влад. Ты умер, а внутри меня все та же ненависть и отчаяние. Какую новую чашу ты мне приготовил?

Аргента бережно развернула ткань. И отшатнулась.

Смятое лицо, разорванный рот и выбитые зубы. Глаза смотрят прямо на нее. Но это… не его глаза и не его лицо.

— Кого вы мне доставили?

— Того, кого ты и хотела, госпожа.

— Idiotus! Vulgaris! Это не Дракула!

— А кто?

— Священник, — глухо проговорила Аргента, не зная, радоваться ей или огорчаться. — Когда-то он был священником. Отец Мититей.

— А где тогда Дракула?

— Вот и я хочу вас об этом спросить…

Оглянись, Аргента, и ты увидишь меня. Всего лишь в сотне шагов стою. Меч не долетит, но стрела достанет. Стреляй прямо в сердце, королева! Ибо нет больше сил — терпеть эту муку. Жить вне тебя и без тебя. Но пока есть хоть один шанс, что ты меня простишь, я буду скрываться и надеяться. Однажды свершится чудо. Возможно, мы будем вместе.

Оглянись, Аргента!

Бедный отец Мититей, он так и не сумел примириться с Богом, но он так же, как и я, устал. Мы все устали. А ведь прошло всего лишь двадцать лет. Для нас — это мгновения, для других — целая жизнь.

От множества мечтаний много тщетных слов, — так сказал Соломон. Поэтому я наложу на уста свои печать молчания. И только ты сможешь сломать эту печать. Когда придет время. Пусть даже через сотни лет. Мне спешить некуда. Я подожду.

Часть III

Россия, 2008 год

1

Преступность — это нормальная реакция нормальных людей на ненормальные условия жизни.

— Смотри, босс! Твою могилу раскопали!

— Почему ты меня называешь боссом?

— Тут так принято. Их величества нынче не в почете.

— Почему?

— Дикая страна. Дикие нравы. Как увидят величество, давай в него стрелять, да камнями засыпать. Поэтому я буду звать тебя боссом. Никто ничего не заподозрит.

— Чего не заподозрит?

— То, что ты величество.

— Зови, как хочешь.

Ебата раскрыл газету и принялся читать вслух:

— «Что же нашел Россетти, раскопав могилу?[2] Тело уже полностью истлело (так что, видимо, просто невозможно было проверить, была ли голова Влада отделена на месте гибели и отправлена в Турцию). Превратились в прах не только кости, а даже драгоценные камни в оправах. Сохранились золотые, серебряные и фаянсовые украшения, золотое шитье, детали одежды из шелка и бархата, также рассыпающиеся при прикосновении. Поверх всего лежал толстый слой ржавой пыли — все, что, видимо, осталось от оружия, положенного в гроб. Остатки перчаток указывали положение рук покойного». Впечатляет, босс?

— И охота тебе безделками маяться?

— Не скажи, знал бы отец Мититей, как с его прахом обращаться будут, так еще трижды подумал бы, стоит ли игра свеч. Продолжу: «Влада можно было опознать лишь по косвенным признакам: по деталям костюма, согласующимся с эпохой и с его княжеским положением, по соответствию места погребения легендам, по не вызывающему никаких сомнений факту ктиторства Цепеша, по надетому на шею украшению — веночку из фаянсовых и серебряных цветов, украшенных гранатами, впоследствии опознанному как приз за победу на турнире, что очень похоже на Дракулу: в молодости он активно участвовал в турнирах, проводимых Яношем Хуньяди в Вышеграде, и вроде бы даже ездил на крупный турнир в Нюрнберг, откуда и мог привезти трофей». А знаешь, как у них ктитор переводится?

— Ну?

— Генеральный спонсор.

— А что такое генеральный спонсор?

— Ктитор.

— А-а… Странное государство. Если есть слово ктитор, то зачем придумывать генерального спонсора?

— Говорю же, дикие нравы. На чем я остановился? А, вот: «Признаков набралось много, так что принадлежность могилы именно Владу Цепешу подтверждена с достаточной научной полнотой, хотя один процент сомнений, возможно, и остается. Обряжен и одет покойник был очень тщательно, в парадные одежды, со множеством украшений, что опровергает те рассказы, согласно которым Цепеш был изрублен на множество частей, а затем монахи собрали его останки на поле боя и похоронили, как смогли, в той одежде, в которой он сражался. Похоже, что в организации похорон принимало участие близкое к Владу лицо, хорошо знавшее его жизненные интересы и, возможно, пожелания по поводу погребения. Скорее всего, это была женщина. Кстати, под полами одежды был обнаружен шелковый мешочек, очевидно, висевший на шнурке на шее, в который был вложен женский перстень с несохранившимся камнем». Интересно, кто была та женщина, босс? Вряд ли твоя теща с таким почтением обращалась с телом отца Мититея.

— Кончай паясничать. Сам знаешь, Аргента тут ни при чем. Это Морана.

— Морана, так Морана. «По некоторым сообщениям, после кузины Матиаша у Влада была еще одна жена, дочь одного из тех двух бояр, которые оставались ему верными. Возможно, она и давала указания, как обрядить Цепеша для погребения». О как!

— А где могилу раскопали?

— Сейчас гляну. Это в самом начале было, — Юбатьа сосредоточенно шелестел газетными страницами. — «Настоящая могила Цепеша находится в Снаговском монастыре, под полом церкви. Цепеш был ктитором монастыря, и по всем правилам должен был быть похоронен именно там. Все же у Дину Россетти, проводившего раскопки, встретились определенные трудности при поиске могилы.

По рассказам монахов в Снагове, Цепеш был похоронен под полом церкви у царских врат, чтобы священник, выносящий святые дары, каждый раз попирал ногами нечестивца. Объяснение явно изобретено, чтобы оправдаться: на самом деле такое положение могилы было почетным и вполне приличествовало господарю, к тому же вложившему в монастырь значительные средства.

В 1815 году могила в Снагове была осквернена: надпись с надгробия была сбита. После того монастырь несколько раз попадал в зону военных действий и разрушался, так что могильные плиты могли быть перепутаны, и никак нельзя было утверждать, что под плитой, находящейся возле царских врат и носящей следы сбитой надгробной надписи, окажется именно могила Цепеша, но начинать поиск следовало с этого места. Раскопки показали, что эта могила пуста. Останки Влада были найдены под другой плитой, расположенной напротив почетного места, прямо возле входа. Такое положение было совсем не по рангу Цепешу, но могло быть выбрано из желания скрыть истинное место погребения». Хорошо, бос, что ты тогда не умер. Вон сколько проблем из-за одной могилы.

— Не надоело?

— А дорога скучная, меня укачивает. И как только они ездят в этих железных коробках?

— Это поезд.

— Как ни назови, коробка железная. О, еще один журнальчик. «Лиза». М-м… какие тут красотки! Жаль, что одетые. Знаешь, босс, я пришел к выводу, что женская красота за пятьсот минувших лет существенно изменилась…

— Какое свежее наблюдение!

— О! А вот это сообщение специально для тебя!

— Ты второй час ищешь сообщения специально для меня.

— Я ж не виноват, что здесь все для тебя. Слушай: «Румынские психотерапевты (это врачи такие босс!) столкнулись с участившимися случаями так называемого „синдрома тещи“. Это название они дали психологическим расстройствам, которым подвержены мужчины, живущие в одном доме с матерями своих жен. Как сообщают врачи из северо-румынского города Ботошани, десятки представителей сильного пола обращаются к ним каждую неделю в поисках помощи от одолевшего их чувства необъяснимой тревоги и повышенной нервозности. Объяснение феномену дал руководитель городской психиатрической больницы доктор Николае Влад (почти твой тезка, босс!): „Эти мужчины могут делать только то, что позволяют им их тещи, такое положение дел ведет к навязчивым состояниям и сексуальной дисфункции“.»