Антон Платов - Гнездо Феникса Страница 39

Когда Андрей с Сержем вышли из бара, где они болтали с офицером с грузовоза (Андрей представил ему Сержа как своего племянника), уже совсем стемнело. В принципе, стоило уже возвращаться на корабль («домой», как говорил Андрей), но они решили пройтись пешком, уже не выискивая нужные заведения. Хотя и не исключали возможности зайти и снова попытать счастья, если встретится что-то подходящее. И, как часто бывает, стоило им отказаться от поисков, как искомое сразу объявилось: за ближайшим же поворотом им встретился маленький полуподвальный кабачок.

Кабачок действительно оказался «искомым». Совсем небольшой, недорогой, опрятный, без каких-либо претензий, но тем не менее он явно был местом встречи разного народа, имеющего отношение к совсем близкому космопорту. Ни одного офицера здесь не было, зато имелось несколько почти трезвых матросов, несколько личностей подозрительного вида, сменившиеся работники порта и какие-то другие случайные посетители. Андрей с Сержем уселись за свободный столик, взяли закуски, выпивки, воды и стали прислушиваться к разговорам.

Говорили о разном. Потягивая напитки и рассеянно жуя что-то поданное на блюдечках, они с четверть стандартного часа слушали сплетни о портовом начальстве и офицерах, слухи о повышениях цен, когда кто-то где-то разбился из-за ошибки диспетчера… А потом к их столику подошел мужчина, которого Андрей классифицировал как «неопределенного типа, возможно представляющего опасность». Незнакомец был лет на восемь старше Андрея, в средней добротности одежде, европейской внешности, с двухдневной щетиной, откровенно пьяный.

– Отдыхаем?

– Отдыхаем, – неопределенно ответил Андрей.

– Все мы тут… отдыхаем, – пришелец отодвинул свободный стул и пьяно, но плавно, уселся к столику.

Андрей не любил таких вещей. Однако на серой с узкими желтыми клиньями курточке пришельца, возле основания левого рукава блеснула иссиня-черная четырехгранная звездочка – маленький значок, которым «космические волки» заменяют совокупность определенных наград – весьма специфических наград, связанных с десантированием на опасные планеты.

Не поисковик. Военный. Бывший, разумеется. Конечно, не офицер, но и не рядовой – слишком самоуверен. Ефрейтор или сержант десанта, определил Андрей. Пришелец вполне мог рассказать что-нибудь интересное, и Андрей вместо ответа вытянул из пачки сигарету и закурил.

– Меня зовут Джон, – сказал «ефрейтор», чуть качнувшись вперед.

– Рома, – сказал Андрей, не протягивая руки, и коротко взглянул на Сержа. Тот оставался спокоен, наверное, в РАКК и в «Локхид» к личным именам относились похоже.

– Ага, – именем мальчишки «ефрейтор» не поинтересовался. – Водки закажешь? Посидим.

Андрей улыбнулся – кривовато, но официанта подозвал и велел принести бутылку синтетики.

Под водку пришелец действительно разговорился, но как-то все не о том. Экспедиции, боевые вылазки, смерти товарищей – все это крутилось, казалось бы, вокруг тех тем, где имелось немало шансов увидеть мелькнувшую тень их Феникса, но все оборачивалось впустую. Вдобавок пришелец был обижен на жизнь, и сволочной ее характер становился моралью каждого из его рассказов.

Андрей начал злиться – сначала просто на то, что приходится пить водку с этим козлом. Потом его «зацепила» сама идеология пришельца: все – гады, и все – плохо.

Сержик почти замер на своем стуле. Очевидной брезгливости на его лице не было, но для иных эмоций оно было слишком спокойно.

– Э-э, парень, ты не знаешь, каково вылезать из танка, в который попали из плазменной пушки! – «ефрейтор» уже не выглядел пьяным; напротив, глаза его были по-трезвому злы, лишь капля слюны висела в уголке рта. – А то ли еще… – голос его упал до полушепота; он поднял руку и потянул ее через стол, явно желая взять Андрея за плечо, но не дотянулся и уронил руку на столешницу.

Андрей кивнул Сержу, собираясь вставать, но слова пришельца удержали его на стуле.

– Я был на Крайней, слышь, ты, братан, я был на Крайней!..

Андрей замер, потом потянулся к стакану и сделал глоток водки. Вытянул из пачки очередную сигарету и откинулся на стуле.

– Да ну?

– Как бог свят…

Андрей слушал. Очень внимательно.

В зале приглушили свет: хозяева явно собирались закрываться.

Андрей оглянулся. В маленьком кабачке не осталось никого кроме них.

– Ты был там? Нет! Ты не знаешь! Под Грюнвальдом эти гребаные корпоративщики запустили «Ливень». Не слышал? Стена перегретой плазмы шириной пять верст… Мы выжили… И убивали потом всех – детей, баб… Такой был приказ, понимаешь? Приказ! Не должно было остаться следов. Ты… ты убивал когда-нибудь? Ты убивал когда-нибудь детей… много…

Андрей отставил стакан: потом надо будет напиться; сейчас – нет.

Взгляд «ефрейтора» был совсем осмыслен. Он усмехнулся:

– Был такой писатель в древности… Сергей… забыл, как его там… книгу написал про крутого наемника, который прошел через все. Хорошая книга… Он там говорит такую… хорошую фразу… «Я вас отучу мечтать!» – он грохнул кулаком по столу; звякнули ножи на тарелках. – Суки…

Сержик дернулся при звуке удара.

На мгновение Андрей прикрыл глаза, собирая Силу, но в этом почти не было необходимости: ненависть поднимала его, словно на крыльях.

– Все бы вам… – продолжал ветеран, глядя куда-то в стену трезвыми стеклянными глазами, – все бы вам о гуманности говорить… Вас бы туда, на Крайнюю…

Андрей оторвал от стола правую руку; кисть гудела.

– Я убивал. Много убивал, – голос парня неожиданно стал почти спокойным. – А вы все сосунки. Вам легко жить. А я убивал. Такой был приказ. Не мы придумали…

Андрей встал; громыхнув, упал позади него хлипкий стул.

– Убивает тот, кто нажимает на спуск.

Он протянул руку и легко коснулся груди ветерана чуть ниже линии, соединяющей соски. Тот вздрогнул и осел; вытянул шею, словно силясь что-то сказать, потом вдруг обмяк, полуприкрыв глаза.

– Идем, Серж, – сказал Андрей, бросая на стол пару червонцев.

Мальчишка выпрыгнул из своего стула, словно под ним стоял ламповый нагреватель с древних кораблей, и метнулся к Андрею.

– Пошли, – повторил тот.

Позади них человек, прошедший плохую войну и поставивший себе в заслугу свою неполноценность, тихо скреб руками по столу: его сердце умирало, а центральная нервная система уже была почти парализована.

– Эй, хозяева! – позвал Андрей. – Посмотрите, там, кажется, вашему посетителю дурно…

Окончательно Андрей пришел в себя на катере, за чашкой кофе, уже традиционно сваренного Сержем. Рука ныла – где-то чуть выше запястья. Тряхнув головой, Андрей сходил на камбуз и принес полную бутылку виски – пожалуй, самого подходящего напитка для такого случая. Открыл ее, хлебнул из горла. Закурил.

– А говорил, что тебя не учили магии, – чуть усмехнувшись, сказал Сержик.

– Я никогда раньше этого не делал, – ответил Андрей. – Даже не думал, что могу. Говорят, что большая любовь и большая ненависть – врата Силы.

– Что он сказал, Андрей? Ну, то есть… за что ты его?

– Я тебе потом расскажу, Сержик, ладно? – сказал Андрей и снова глотнул из бутылки. – Завтра.

– Конечно.

Но после всего, что случилось, сразу ложиться спать было невозможно. Они заговорили о боевых искусствах. Неожиданно выяснилось, что в остатках «Локхид» боевые техники, связанные с прямым использованием Силы, сохранились существенно хуже, чем в остатках РАКК. Мальчишка засыпал Андрея вопросами; тот отвечал, не забывая отдавать должное виски и быстро пьянея.

От древних боевых искусств разговор перешел к техникам современным, известным многим, но мало кому доступным.

– А техники «Джень» – ты что-нибудь о них знаешь? – спросил Сержик.

– Дерьмо! – со вкусом сказал Андрей. – Имперские разработки. Рассчитаны на то, чтобы выжать из человека максимум внутренней силы… и выбросить его. Идеально подходят для самоубийства. Или – для краткосрочного смертельного боя… первого и последнего. Настоящий воин черпает от истинной Силы, а не пережигает в убойную мощь свое Я. Так меня учили… Серж, я знаю не намного больше твоего… к сожалению.

– Зато можешь намного больше.

– Чушь. Это просто возраст и опыт.

Андрей снова изрядно приложился к бутылке.

– Я тоже думал, что это целая проблема, – он собрался было поставить бутылку на стол, но передумал и снова поднес ее ко рту. – Я тоже боялся, что не смогу. Но смог, когда стало нужно.

Сержик почувствовал, что тон Андрея изменился – нехорошо изменился, очень знакомо. Да и заговорил он, кажется, уже о другом.

– Смог, – повторил Андрей. – Мне было семнадцать, когда…

– Заткнись! – голос Сержа прозвенел в тесной кают-компании катера. – Ты что… делаешь? Я тоже читал в детстве ту старую книжку, про которую говорил этот… которого ты сегодня убил. Там всю книгу главный герой плачется, что он потому убийца, что в детстве его планету спалили, а его самого одноклассники трахнули. Андрей, ты что? Нельзя! Ты… ты как этот, в баре, которого ты сам…