Сергей Ересько - Казус бессмертия Страница 4

В первом письме речь шла о делах принадлежавшей ему фармацевтической фирмы. Она находилась в Аргентине и производила лекарства, пользовавшиеся постоянным спросом. Так, всякую обиходную мелочь. Управляющий фирмой (кстати, родной брат) сообщал, что за январь дела компании не улучшились, но зато и не ухудшились.

Далее он давал информацию о налогах, выплаченной заработной плате (не забыв, естественно, себя) и перечисленной на счет Шрабера прибыли. Доход был так себе, но он позволял жить безбедно в Бразилии и даже тратить часть денег на опыты. А что еще, спрашивается, нужно старому ученому? Признание? Пауль так не считал. Он убрал прочитанное письмо в ящик стола и приступил к следующему.

Оно было странным. На плотном, грязно-серого цвета, конверте значились его адрес и фамилия. Данные отправителя оказались размыты водой. Шрабер надорвал конверт, вынул из него лист бумаги и обнаружил, что тот совершенно чист. Повторное изучение конверта не дало ничего. На печати получателя значилось почтовое отделение города Бертиоги. Оттиск печати города-отправителя, как и обратный адрес отсылавшего, были нечитаемы. Пауль уселся в кресло и задумался.

Чья-то глупая шутка? Невероятно. Никаких друзей здесь у него не было. А прошлые друзья понятия не имели, где он живет. Первая жена и сын находились в Европе, неплохо себя там чувствовали, и плевать им было на Шрабера. Вторая жена умерла несколько лет назад. Общих детей у них не было. Поразмыслив, он решил, что имеет место обычное почтовое недоразумение. Или, может, брат ошибся, вложив в конверт чистый листок. Потом послал еще одно письмо с ежемесячным отчетом… Да и стоило ли переживать по такому пустяковому поводу?

Шрабер вдруг понял, что самая главная вещь, которая его волнует сейчас, это еда! Оказалось, что он жутко проголодался. Пауль сбросил с себя халат, надел плавки, шорты, футболку и, обувшись, вышел из дома, зажав под мышкой медицинский журнал. По пути на пляж он решил плотно позавтракать. Зайдя в одно из полупустых итальянских кафе, Шрабер уселся за самый отдаленный столик. В последние годы он был очень осторожен с едой и выпивкой, потому что старческие изношенные внутренние органы постоянно давали о себе знать после каждого приема пищи, отравляя жизнь всяческими колитами, изжогами и другими неприятными болезненными проявлениями. Но сегодня ему казалось, что можно рискнуть и поесть от души. Поэтому он заказал несколько различных блюд, с аппетитом их съел и прислушался к ощущениям. Желудок выражал полную удовлетворенность и тихонько урчал, перерабатывая вкусную пищу и поставляя хорошую дозу удовольствия своему хозяину. Пауль, довольно улыбаясь, подозвал официанта, заказал чашку кофе и, в ожидании напитка, принялся лениво листать журнал.

Он настолько ушел в себя, что не сразу заметил появившегося у его столика нового посетителя. Им оказался настойчивый вчерашний молодой человек, разыскивавший доктора Муэлью. Хотя в зале было полно незанятых столиков, он нахально отодвинул стул напротив Шрабера и без спроса уселся на него. Пауль оторвал голову от журнала и непонимающе уставился на неожиданного соседа. Молодой человек тут же затарахтел по-испански:

– О, извините, извините, и еще раз извините! Не прогоняйте меня, пожалуйста. Я понимаю, что вчера оторвал вас от, возможно, важных дел, но мне ничего не оставалось делать, ибо я чувствовал себя плохо, и мне срочно нужен был доктор! Я приехал сюда издалека, никого не знаю, и мне не к кому было обратиться…

Лицо его кипело отчаяньем. Шрабер, ничем не выражая своего отношения к беспардонности молодого нахала, вежливо произнес:

– Вам не за что извиняться.

Подошел официант и поставил на стол две чашки кофе. Одну перед Паулем, другую – перед его собеседником.

– О, не удивляйтесь, − продолжил тараторить молодой человек. – Это я заказал себе кофе и попросил принести его к вашему столику.

Он сказал несколько слов официанту по-итальянски и тот, кивнув головой, удалился. Шрабер понял, что отвязаться от настырного приставалы быстро не получится, и, смирившись с этим фактом, заметил:

– Вы, я вижу, полиглот?

– Нет, нет, что вы! Так, знаю ходовые фразы на нескольких языках… Меня зовут Макс Ковальски. Я журналист из Соединенных Штатов. Работаю в газете «Бостон-Трибьюн».

Он выжидательно посмотрел на Пауля, и тому пришлось представиться:

– Пауль Шрабер. Местный житель.

– Очень приятно, − улыбнулся Макс. – Простите меня за нескромный вопрос, но, судя по фамилии, вы, наверное, − немец?

– Да, − ответил Шрабер и подумал: «А ты, судя по фамилии и внешности – польский еврей».

Пауль вдруг заметил, что сегодня молодой прилипчивый человек, почему-то, не вызывает у него раздражения. Более того, Шраберу даже захотелось продолжить разговор с ним. Видимо, это обильный и вкусный завтрак расположил его к беседе. Он откинулся на спинку стула, взял в руки чашку с кофе и спросил:

– Вы не любите немцев?

– Что вы! Я нацистов не люблю. А немцы как раз спасли жизнь моему отцу.

Шрабер удивленно задрал вверх брови и отхлебнул из чашки. Кофе оказался неплохим. Ковальски принялся рассказывать:

– Видите ли, я происхожу из еврейской семьи. Мои дедушка и бабушка жили на севере Польши. Когда эту страну захватили нацисты, они согнали все еврейские семьи. Одних сразу отправили в концентрационные лагеря, других – в различные гетто, что, в принципе, одно и то же. Моему отцу тогда было всего шесть лет. Дедушке (отцу отца) удалось выбросить его из грузовика, когда их везли. Ребенок добежал до ближайшей фермы и спрятался в коровнике. Хозяева – пожилая немецкая пара – обнаружили его на третий день. Так он у них и остался. Они прятали его в коровнике больше пяти лет, постоянно трясясь от страха, потому что за укрывательство евреев можно было самому лишиться жизни. Но они не выдали и спасли его. А папины родители попали в лагерь «Рахен» и были там убиты, как многие другие евреи, цыгане и русские. Кстати, когда пришли русские, они определили отца в детский дом в Гданьске, а немецких фермеров куда-то увезли, и никто не знает, что с ними было дальше. Хочется верить, что эти добрые люди жили долго и счастливо…

Глаза Ковальски подернулись влагой и он, замолчав, отхлебнул кофе. Шрабер сочувственно кашлянул и спросил:

– А как же вам удалось оказаться в Америке.

– Там жил брат бабушки. После войны он начал разыскивать свою сестру. В сорок седьмом году он нашел только моего отца. Он усыновил его и вывез в Штаты. Тогда еще можно было это сделать, не то, что сейчас… А вы, господин Шрабер, родились в Бразилии?

– Нет.

Чтобы не отвечать на массу глупых и ненужных вопросов, Пауль рассказал:

– Я родился и жил в Германии. Здоровье с детства было плохим, и меня не призвали в армию, поэтому работал простым электриком на одном из заводов Круппа. Но в сорок четвертом, в связи с положением на фронтах, забрали даже таких, как я. Пришлось воевать в рядах Вермахта. А куда было деваться? Те, кто не хотел защищать фатерлянд – жили недолго. Лагеря существовали не только для евреев. Немцев тоже немало погибло в них…

– Так вы сюда сбежали?

– Нет, молодой человек. В 1945 году я попал в плен к англичанам. Почти год пробыл в их лагере. Меня, как и массу других простых подневольных солдат, выпустили на свободу и не признали нацистским преступником. Фирма, которой владел мой отец, существовала только на бумаге, потому что она погибла вместе с родителями при бомбардировке Дрездена, когда большой город был уничтожен полностью за одну ночь. В разоренной Германии делать было нечего. Поэтому я эмигрировал в Южную Америку.

Ковальски понимающе покивал головой, залез рукой в брючный карман, вытащил из него небольшую картонную коробочку и, показав ее Паулю, поинтересовался:

– Вы, наверное, имеете отношение к фармацевтической компании «Шрабер-Медико»?

Шрабер вздрогнул и ответил:

– Я являюсь ее владельцем.

– Эти таблетки от кашля мне вчера дал доктор Муэлью, − сообщил журналист.

Пауль знал, что его фирма не поставляет свою продукцию в Бразилию. Настроение его стало резко ухудшаться.

– Вы, наверное, сами врач? – спросил Макс с интересом.

– Нет, − ответил Шрабер. – Это наследственное название. Фирма принадлежала моему отцу… Кстати, позвольте спросить, а что делаете здесь вы?

– О, − пряча пачку с таблетками в карман, со значением в голосе сказал Ковальски. – Я по заданию газеты направлен сюда с целью сделать репортаж. Вы когда-нибудь слышали о таком городке – Кандидо?

– Нет, − невозмутимо ответил Шрабер, и глаза его странно блеснули. – И чем же он знаменит.

– Представляете, говорят, что городок этот основан немецкими иммигрантами. Возможно, даже нацистскими преступниками!

– Правда? – удивился Пауль и отпил глоток уже остывшего кофе. – Никогда о таком не слышал. Хотя, Бразилия большая. Все может быть… И вы ищете таких преступников?