Сергей Дубянский - Арысь-поле Страница 41

Вадим встал. Он чувствовал себя он вполне сносно, и единственное, что осталось от вчерашнего дня — это состояние усталости. Добрел до постели и рухнул, не раздеваясь. Последней мыслью было: …Анька в чем-то права… С этим он заснул.

Вчерашний день Катя провела дома — сначала отсыпалась после «Наутилуса», потом приходила Юля, а после ее ухода снова легла. Благодаря этому, матери удалось застать ее и наконец-то заставить «вылизать» всю квартиру.

Сегодня Катя чувствовала себя отдохнувшей, способной, как ей казалось, мыслить трезво и логически, но после Аниного звонка вдруг поняла, что не улавливает чего-то важного, находясь внутри четко ограниченного ее скудными знаниями, круга. До тех пор, пока она не приближалась к его границам, все оставалось простым и понятным — это была жизнь, в которой она существовала все двадцать лет; существовала приятно и уютно, но стоило попытаться заступить за границу, события теряли ясность, делаясь странными и непредсказуемыми. Имеющийся опыт оказывался бесполезным, и ничего не мог не только объяснить, но даже подсказать первопричины происходящего.

А, может, ее и вовсе не было, этой первопричины? Может, это круг, начертанный кем-то в древние времена, существует теперь сам по себе, и понять то, что находится внутри, можно лишь выйдя за его пределы?.. Вот только как это сделать, и нужно ли делать вообще, Катя не представляла. Нет, наверное, все-таки надо, хотя бы потому, что круг начинал сужаться, сокращая жизненное пространство и постоянно вторгаясь в обыденную жизнь. Не то, чтобы она хотела непременно оказаться в каком-то другом мире (ее вполне устраивал и этот), но ужасно хотелось знать, что же происходит там, снаружи. Наверное, это была гремучая смесь женского любопытства и детской привычки все познавать на собственном опыте, заставляющая начинать курить в восьмом классе, пить — в девятом и спать с мальчиками — в десятом.

Катя взяла сигарету и вышла на балкон, пытаясь упорядочить мысли. Наверное, она все-таки заступила за круг — заступила в тот самый день, когда поехала на речку с какими-то малознакомыми бизнесменами. Хотя сначала все было, вроде, понятно, и даже в том, что Игорь исчез, бросив сразу, и жену, и любовницу, тоже нет ничего из ряда вон выходящего, а, вот, потом появилась девушка Лена со странным взглядом и безумными разговорами, обещающая показать то, что больше нигде и никому не дано увидеть.

Казалось бы, это звенья совершенно разных цепей, но сегодня они соединились, когда Аня сказала, что Лена зовет ее, скорее всего, на тот же самый заброшенный хутор. К тому же, этой Леной, оказывается, сильно интересуется Вадим, который, вроде бы, вообще никакого отношения не имеет к этой истории. Еще она вспомнила, как Слава приезжал к ней, чтоб выяснить телефон Игоря. Кстати, это был единственный раз, когда он приезжал — значит, сама она для него значения не имеет, а Игорь, вот, имеет…

Докурив, она вернулась в комнату и легла на диван, уставившись в потолок. …Что же все это, вместе взятое, могло означать?.. Она чувствовала, что связь должна быть, но никак не могла ее нащупать, а когда у Кати не получалось что-то понять, она начинала фантазировать — это всегда оказывалось проще, потому что так она могла сама моделировать ситуации и управлять героями.

…Значит, так… — она засунула руки под голову, чтоб было удобнее, — начнем сначала. Игорь… Его наверняка что-то должно связывать с Леной. Впрочем, понятно, что — зря Юлька думает, что такая «морковка» на него и не глянет. Сама-то еще как глянула, хотя тоже не уродина. Лена забила ему голову своими байками, так же, как пыталась забить мне, и утащила на хутор. Там они распряглись по полной со всем вытекающим отсюда бросанием жен и так далее. А Вадим? Может, он тоже втюрился в эту Лену? Вполне — Анька его явно не заводит, это я еще тогда заметила. А Лена любит охранника Игоря и конкретно не хочет знать «крутого» бизнесмена Вадима, который страдает и всячески пытается отыскать ее, а она прячется от его злых козней… как и Игорь. И живут они тайно на хуторе… У, черт… Прямо сериал какой-то получается…

И тут Катя подумала, что во всей этой почти правдоподобной версии не остается места ей самой. …Меня-то зачем Лена тащит с собой, если им классно вдвоем с Игорем?.. Подставить под Вадима, чтоб не мешался?.. Но для этого не надо никуда ехать. Пусть она не знает, что мы знакомы, но могла б попытаться свести нас в городе… Вот ведь неразрешимая загадка, блин!.. Катя прикрыла глаза, потому что они уже устали смотреть на тоненькую, нитку паутины, свисавшую в углу — вчера ей было лень лезть за ней, и сегодня она ее раздражала. …Как же глупо, что я не стала встречаться с Леной! Это все Юлька, крыса — думает, что если на три года старше, то такая умная и взрослая, а мы тут все дети. Какие-то секты придумала, лесбиянок… Катя уже привыкла, что голова должна быть занята глобальной идеей, воплощать которую, как правило, лень, но зато обдумывать во всех подробностях, очень приятно. …Где же теперь искать эту Лену?..

Перед закрытыми глазами возникло светящееся пятно, которое постепенно трансформировалось в лицо с длинными светлыми волосами, словно состоящими из желтоватых языков пламени. Чувствовалась в нем какая-то притягательная сила, но… Катя не любила блондинов. Она открыла глаза, и лицо исчезло — осталось лишь ярко-желтое, огненное солнце, светившее в окно.

Катя потянулась. Нет, она не спала — это была сладкая истома. Взгляд остановился на телефоне. …Кому б позвонить, чтоб вечером сорваться из дома?.. Но никакого разумного решения не находилось, поэтому она надела наушники и включила магнитофон, погружаясь в мир звуков, который действовал на нее почти гипнотически.

Аня ехала домой и очень обрадовалась, что в маршрутке ей удалось занять место у открытого окна; хотя врывавшийся в него ветер был горячим, но, по крайней мере, футболка не так липла к телу и капельки пота на носу высыхали почти мгновенно.

Улицы вымерли. Создавалось впечатление, что город, как пустыня, жил оазисами, помеченными, либо красными шатрами с надписью «Кока-кола», либо зелеными, с которых улыбался «Старый мельник». В оазисах смеялись, звенели бутылками, но Аню не привлекало это оживление — она смотрела в одну точку, которая хоть и постоянно меняла свой вид, но мысль, вернее, две мысли, засевшие в ее голове, оставались прежними.

Первая — достаточно простая, и требовала лишь принятия однозначного решения. В сумочке лежало четыреста долларов. Сумма почти фантастическая. Лишь однажды ее вознаградили шуршащей зеленой сотней «залетные» москвичи, а обычные рублевые заработки тратились тут же (она и не замечала их, поэтому давно перестала пытаться что-то скопить). Был, конечно, способ, являвшийся для многих девочек серьезным источником дохода, но обворовывать пьяных клиентов у нее почему-то не поднималась рука.

…Четыреста баксов!.. Можно оплатить квартиру за год вперед, и больше не заморачиваться никакими проблемами. Уж на еду-то как-нибудь заработаю и даже на шмотки немного останется… Но кто знает, что может случиться в течение целого года? Тогда будет жалко потерять столько бабок… И, кстати, не так уж нескоро наступит зима, а в моем пуховике уже стыдно не только приезжать к клиентам, но и просто выходить на улицу… Аня купила его больше года назад, когда впервые приехала в город, и вынуждена была сменить весь свой убогий гардероб, но выбирать пришлось исключительно Китай, чтоб хватило на все. А Китай, он и есть, Китай… Теперь-то она знала ему цену, но тогда ей очень понравилась розовая штучка с золотым лейблом на спине. …А за четыреста баксов я могу купить вполне приличную дубленку или даже не очень длинную шубку!.. Однако само состояние, когда ощущаешь себя миллионером, а через миг снова оказываешься без гроша, хоть даже с дорогой красивой вещью?.. Все равно, это очень противно. Ане стало элементарно жалко расставаться с деньгами. Но и начинать откладывать было бессмысленно — она прекрасно знала, что не утерпит, а стоит поменять сотню, как тут же найдется куча всяких веских причин, чтоб через день от нее ничего не осталось…

Так вот, что делать с деньгами — это являлось первой проблемой. Но ее решение во многом зависело от второй. Второй проблемой был Вадим.

Если сравнивать его с остальными клиентами, которых приходилось обслуживать в последнее время, он ей, безусловно, нравился своей спокойной неагрессивностью. По крайней мере, ей казалось, что от него можно не ждать грубости или жестокости, которые почему-то всегда возникают у мужчин по отношению к таким, как она. Плюс к этому, по Аниным меркам, он был баснословно богат. Естественно, она не могла знать истинного состояния его бизнеса, но человек, способный за пустяковую беседу выложить триста баксов (она помнила, что первую сотню заработала честно), был ей вдвойне интересен. О возникновении каких-либо других чувств, говорить было сложно и, главное, страшно. Аня не представляла, как они могут выглядеть, потому что с детства ее учили — сначала складываются отношения, а уже их кульминацией является постель. В ее жизни всегда случалось наоборот, поэтому она терялась и не могла понять, к каким отношениям все должно прийти, если идет в обратном порядке.