Сергей Дубянский - Пятая жизнь Страница 41

— Почему?

— Так, спрос рождает предложение. Люди попутали колдовство и волшебство; им кажется слишком заманчивым добиваться реальных результатов, не прилагая реальных усилий. А результаты нужны какие? Отнюдь не заглянуть в собственную душу, а обогатиться или отомстить. Конечно, обладатель дара волшебства был бы всегда безнаказан, но волшебство — явление сказочное, когда из ничего возникает нечто; в жизни это невозможно. А колдовство — наука, в которой работают определенные законы; в частности, закон действия и противодействия. Сейчас вокруг происходит всенародный шабаш — все куда-то втыкают булавки, сыплют под пороги «мертвую» землю, закапывают на кладбищах фотографии, и наивно полагают, что им это не аукнется; тут еще везде появились пособия по магии…

— Вы считаете, с их помощью можно что-то реально делать?

— А почему нет? Конечно, не у каждого получится, ведь человек должен быть подготовлен, но иногда, к несчастью…

— Почему «к несчастью»?

— Да потому, что в книжках нет главного! Техники безопасности! «Черное» колдовство вызывает колоссальный ответный удар грубо нарушенной системы, которая создана Богом для всеобщей гармонии. Как произвести воздействие, описали еще древние и сейчас это добросовестно перепечатывается, но древние были мудрыми и никогда не сообщали, как защититься от ответного удара. Они не хотели, чтоб каждый идиот лез в их кухню, поэтому сунулся — получи так, что мало не покажется. Знание методов защиты и отличает колдуна от недоумков, работающих по книжкам. Подумаешь, велика наука — сглаз или порчу навести…

— А защите от них можно научаться?

— Хочешь тоже заняться магией?

— Нет, вы что! — Юля даже испугалась, — я и книжки эти ни разу не открывала… прочла только «Молот ведьм».

— Это совсем другое. Кстати, ни один современный человек не увлечется такой бредятиной, а если ты взялась за нее… — колдун подошел к окну, где луна уже полноправно воцарилась на небе, — ладно, солнце скрылось; пойдем, посмотрим, кто ты есть в ретроспективе. Только учти, может вдруг открыться такое, что здорово изменит тебе жизнь. Не боишься?

— Но… — Юля вспомнила доводы однорукого вора, — по крайней мере, я буду знать, почему все так, а не иначе.

— Молодец. Ответ верный.

Они прошли в комнату, и колдун включил свет. Через несколько секунд Юля разглядела множество книг в застекленных шкафах, странные картины, напоминавшие буквы неизвестного алфавита, и только потом заметила прозрачный шар, стоявший на черной подставке, который переливался, словно внутри находился источник света.

— Старинная штука, — колдун подошел к шару, — называется — Магический Кристалл; такими пользовались еще инки. Компьютер, по сравнению с ним, полное дерьмо. Садись, — колдун поставил стул примерно в метре от шара, — ни в коем случае не дотрагивайся до него — только смотри и попытайся сконцентрировать энергию во взгляде. Делается это просто — представь, как постепенно отмирает твое тело; начинай с ног и поднимайся к голове, пока не останутся одни глаза. Не отвлекайся и не пытайся анализировать ощущения, иначе ничего не получится. Потом я заставлю тебя рассказывать то, что ты видишь и чувствуешь, причем, учти, мы можем не сразу попасть в нужную жизнь. Процессом я буду управлять сам, так что не пугайся, если вдруг начнешь куда-то проваливаться или перемещаться в разных уровнях пространства; и, пожалуйста, не пробуй сделать что-либо сама — доверься мне, иначе сознание может застрять там.

— И что будет?..

Среди магического антуража Юле показалось, что и внешность колдуна изменилась — черты сделались резче, в глазах блеснул недобрый огонь. …Кто сказал, что он «белый»?.. — пронеслось в голове, однако мысль удалось подавить — …вдруг все прочтет и разозлится?..

Но занятый инструктажем колдун, ничего не заметил.

— Что будет? — переспросил он, — крыша поедет. Ты останешься там до конца жизни. Думаешь, откуда по психушкам болтается столько «гостей из прошлого»? От дилетантства и нелюбви к теории. Повтори, что надо делать.

— Представить, как отмирает тело. Сконцентрироваться во взгляде. Ничего не предпринимать и рассказывать то, что вижу.

— Умница, — колдун выключил свет и полностью раздвинул шторы. На мгновение воцарилась темнота; потом лунный свет прорисовал чуть заметной акварелью мебель, фигуру колдуна, простершего над шаром руки, и сам шар, который не больше переливался, а чуть вздрагивая, наполнялся тусклым светом, проникавшим в окно.

Как учили, Юля уставилась на шар и вдруг почувствовала, как холодеют ноги; когда она перестала ощущать их своей частью, омертвение поползло выше, пока, в конце концов, действительно, не остались одни глаза, вобравшие всю ее сущность. Сколько длилось противостояние глаз и шара, Юля не представляла, но поняла, что ее инстинктивное сопротивление сломлено и по взгляду, словно по трубе, она перетекает в шар. Самое удивительное, что ей не было жаль тела, ведь больше оно ей не потребуется, так как не может разместиться в шаре…

Колдун сделал пальцами движение, будто стряхнул с них воду, и шар стал мутнеть. Густые облака, похожие на дым, заклубились, окрашиваясь в желто-оранжевые тона, которые становились все ярче и насыщеннее. Юлины глаза закрылись, руки судорожно вцепились в колени; вся она напряглась…

— Говори! — приказал колдун, — не молчи! Я не знаю, где ты!

— Зима… — Юля с трудом разлепила губы, — я вижу снег, — она зябко повела плечами, — мне холодно… и, наверное, я — ребенок, потому что дома вокруг кажутся очень большими. Я достаю только до подоконника, и то, если подниму руку. Рука моя в варежке. Еще на мне цигейковая шубка, но мне все равно холодно. Я иду по набережной и вижу шпиль Петропавловской крепости, здание биржи на стрелке Васильевского острова. Я плачу… — тут Юлин голос изменился, став совсем тоненьким, — мамочка, помнишь, как мы ходили этой дорогой в садик и всегда заходили в магазин, чтоб купить бублик и конфет?.. Еще там продавали хлеб… Мамочка, как же я хочу есть… Если б мы тогда купили много-много хлеба и насушили сухарей, бабушка с папой не умерли б… Мамочка, почему немцы хотят убить нас?.. Но ведь ты не умерла, правда? Без тебя я тоже умру… Мамочка!.. Нет, это чужая тетя — у нее другое пальто и платок, а у тебя была шапка из меха; и лицо у нее синее, покрытое инеем. Наверное, она потерялась и замерзла, а какая-нибудь девочка также ищет ее… Помнишь, там, где сейчас черные обгоревшие стены, был магазин с игрушками — там мы купили деревянную лошадку, которую папа сжег, когда еще был жив. Лошадка сгорела, но в комнате все равно было холодно… Мамочка, почему так, ведь она была такая большая и красивая?.. Зачем я иду домой? Там холодно, как на улице… и тебя там нет… мы все скоро умрем…

Юлин голос дрогнул. Она пыталась говорить дальше, но рыдания скомкали слова. Колдун не видел, как слезы текли по ее щекам, а лишь слышал заикающуюся нечленораздельную речь; он сжал кулаки и тут же резко распрямил пальцы. Юля всхлипнула последний раз, схватив ртом воздух, и замерла.

Облака внутри шара заклубились быстрее, приобретая все более красные оттенки. Это являлось плохим знамением, но прожитые жизни уже нельзя изменить, и колдун давно привык взирать со стороны на чужие беды и страдания.

— Говори! — приказал он, видя, что Юля задышала ровнее. Ее тело перестало дрожать, а голова чуть откинулась назад.

— Я иду по улице. Она узкая и вымощена булыжником. Дома с закрытыми окнами. Я не одна. Еще пять женщин стоят или прохаживаются рядом. На мне платье с кринолином, пестрые чулки и туфли без каблуков. Плечи обнажены… господи, какая огромная грудь и какое огромное декольте! На голове… я не вижу… но, судя по другим женщинам, подобие чепца… О, нет!.. я жду мужчину… какого-нибудь мужчину. Я жду, пока приличный господин выйдет из кафе на углу, а потом подойду к нему, если, конечно, меня не опередит толстая Жастин…

Возникла длинная пауза, во время которой колдун оторвал взгляд от шара, повернувшись к Юле. Он не мог определить выражение ее лица, но, скорее всего, оно было бесстрастным, как обычно, когда человек переставал быть созерцателем, а постепенно вживался в образ, вспоминая свое очередное «я» и погружаясь в его мысли и ощущения.

— Как я ненавижу эту корову!.. — наконец выдохнула Юля, — вчера она пнула меня, испачкав платье, но если б я ввязалась в драку, то наверняка б оказалась в полиции… нет ничего хуже полицейского врача — лучше пройти через пять мужчин, чем один осмотр в участке. Вы ж не знаете, каково это, когда все пялятся на тебя, голую; шлепают, щупают, будто ты какая-то заморская тварь, а потом дадут пинка под зад и выгонят обратно на улицу. Как я ненавижу полицейских! Была б моя воля, убила б их всех!.. И Жастин с ними вместе! Жаль, в тот момент рядом не было Поля — он бы задал ей трепку, ведь из-за нее я упустила клиента, а это и его деньги тоже…