Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до "Трудно быть богом": черновики, рукописи, варианты. Страница 42

Николай встал, улыбаясь. Жилин тоже встал, переступил с ноги на ногу и сел.

— Да, — сказал Алексей Петрович. — Борт-инженер. Сколько тебе уже?

— Двадцать три, дядя Леша.

— Да… Двадцать три. А давно ли мы… Да, поглядел бы покойный Анатолий Борисович… Ну, ладно. Будем завтракать.

— Мы позавтракали в самолете, дядя Леша, — сказал Николай.

Алексей Петрович огорчился.

— Свинтусы, — сказал он. — Право, свинтусы. Может быть, еще раз позавтракаете?

— Честное слово, дядя Леша, — сказал Николай.

— Мы сыты, Алексей Петрович, — сказал Жилин.

— Ну и черт с вами, — сказал Алексей Петрович. Он подошел к буфету-автомату, нажал несколько кнопок и достал из буфета поднос. На подносе был хлеб, винегрет, горячая телятина и графин с фруктовым соком. Алексей Петрович поставил поднос на стол и сказал: — Черт с вами. Ну, рассказывайте, что там у вас в Школе.

Николай стал рассказывать про Школу, а Алексей Петрович с аппетитом кушал, одобрительно кивая и поглядывая в окно, где на горизонте, за сверкающим полем ракетодрома, темнели в белесой дымке исполинские треугольные силуэты ионолетов.

— А скажи мне, Коля, — сказал он вдруг. — Какова температура первичной рекристаллизации стандартного отражателя?

Николай помолчал и ответил:

— Сто пятьдесят тысяч плюс-минус три тысячи градусов.

— Правильно, молодец, — похвалил Алексей Петрович.—

Правильно, как таблица логарифмов. Температура низкая. А что вам в Школе говорили относительно траекторий в поле Юпитера?

— «В поле Юпитера надлежит идти по возможности вне плоскости системы спутников, усилив противометеоритное наблюдение и держась не ближе ста тысяч километров от поверхности Юпитера».

— Правильно, — сказал Алексей Петрович. — Золотые слова. Найди это место и загни страницу, как говорил капитан Катль.

В соседней комнате замурлыкал видеофон. Алексей Петрович залпом допил сок, приложил к губам салфетку и вышел.

Николай и Жилин поглядели друг на друга. Жилин пожал плечами.

— Слушаю, — раздался голос Алексея Петровича. — Да, я Быков, командир «Тахмасиба». Что? Очень приятно, здравствуйте. Так… И чем я моту помочь?.. Нет, этого я сделать не могу.

Не имею права… Послушайте, господин… э-э… господин Маки… Нет, это исключено. Можете обратиться в Комитет межпланетных сообщений… Да… Нет… Передайте господину профессору мои наилучшие пожелания и прочее. Саёнара.

Когда Алексей Петрович вернулся в гостиную, лицо его было краснее обыкновенного, а в стиснутые губы бились невысказанные слова. Он убрал поднос, сел в кресло и некоторое время молча глядел на Жилина и Николая.

— Вот как, — сказал он наконец. — Господин Быков, профессор в настоящее время весьма занят и настоятельно просит отложить старт на двое суток. Вот как.

— Какой профессор? — спросил Николай.

— Профессор Сусуму Окада. Он должен лететь с нами. Звонил его секретарь. Но я не отложу старт ни на сутки. Я стартую точно в шесть ноль-ноль шестого.

Николай слыхал о Сусуму Окада. Это был крупный японский физик, работавший в области создания фантастического «вечного двигателя», двигателя времени. Интересно, что понадобилось Окада за поясом астероидов?

— Дядя Леша, — сказал Николай. — Куда мы летим?

Алексей Петрович прищурил правый глаз и вздернул бровь над левым.

— На Амальтею, — ответил он. — На Пятый спутник Юпитера.

Жилин завозился на месте, улыбнулся во весь широкий рот и крепко потер огромные твердые ладони. Николай тоже улыбнулся и незаметно, но сильно ткнул его большим пальцем под ребро.

— Чему вы радуетесь, борт-инженеры? — осведомился Алексей Петрович.

Жилин заулыбался еще шире, а Николай ответил:

— На Амальтее работает жена Ивана Федоровича.

— А-а… — сказал Алексей Петрович. — Очень удачное совпадение. Кстати, об удачных совпадениях, — сказал он Николаю. — Я совсем забыл сказать тебе. Ведь с нами летят Юрковский и Дауге. Ты помнишь их? Они тоже будут работать на Амальтее. Вот тоже удачное совпадение, правда?

Юрковский и Дауге, Быков и Крутиков. Богдан Спицын и отец. Страшный и прекрасный, с детства знакомый рассказ о страданиях, о потерях, о победе. Имена, прочно связанные с памятью об отце, имена людей, которые бросили к ногам человечества грозную планету. Люди, которые нашли в черных песках Венеры Урановую Голконду — след удара метеорита из антивещества, богатейший источник активных руд. Разве я могу не помнить этих людей? Да, это очень удачное совпадение… если это действительно только совпадение.

Николай сказал:

— Дядя Леша, ведь это ваша работа?

— Э-э… Что ты имеешь в виду?

— То, что меня откомандировали к вам.

— Моя работа? — Алексей Петрович уставился на Николая честными круглыми глазами. — Что ты, Коля! Я и понятия не имел, пока мне не позвонили из третьего отдела. А ты что, недоволен тем, что тебя откомандировали ко мне?

Николай махнул рукой и отвернулся.

— Ладно, — сказал Алексей Петрович. — Хватит болтать, товарищи борт-инженеры. Наш ионолет стартует в четырнадцать тридцать, и у нас есть еще… — Он поглядел на часы. — У нас остается еще пропасть времени, четверть суток. Придвигайтесь к столу, вынимайте ваши записные книжки, и мы посмотрим, как вы разбираетесь в контрольной системе фотонного привода.

И началось избиение.

Позже Стругацкие переработали эту главу, где-то что-то изменив или добавив, где-то усиливая или убирая акценты. Ниже — второй вариант этой же главы.

Они сидели в коридоре на подоконнике. Коля Ермаков болтал ногами, а Жилин, вывернув шею, глядел за окно в парк, где на волейбольной площадке прыгали у сетки незнакомые ребята, по-видимому первокурсники, и девчонки с факультета Дистанционного Управления. Ермаков, подсунув под себя руки, смотрел на дверь напротив. На двери была дощечка с надписью: «Высшая Школа Космогации. Заместитель начальника Школы Чэнь Кунь».

— Хорошо играют, — сказал Жилин басом.

— Мальки, — сказал Коля Ермаков, не оборачиваясь.

— Вон тот, четвертый номер, у него отличный пас.

Коля передернул плечами. У него тоже был отличный пас, но он не обернулся. Жилин посмотрел на него и сказал:

— А ты не волнуйся, Николай.

— Я не волнуюсь.

— Ты волнуешься, Николай, — сказал Жилин. — И по-моему, зря. Тут все в порядке.

— А я и не говорю, что не в порядке. Просто Чэнь даст нам распределение.

— Почему это он даст тебе распределение на месяц раньше, чем другим?

— И тебе тоже. Я чувствую. Понимаешь? У меня предчувствие.

— Предчувствие, — сказал Жилин. — Джузеппе Бальзаме А ты не предчувствуешь, куда нас распределят?

— На лунную трассу, — сказал Коля. — Стажерами.

— Девица Ленорман, — сказал Жилин. — Граф Калиостро.

Откуда у тебя это предчувствие?

Слева в конце коридора появился паренек в рабочем комбинезоне. Он приближался неторопливо и вел пальцем по стене. Лицо у него было задумчивое. Он подошел к двери, посмотрел на дощечку, потом повернулся и сказал: «Здравствуйте».

Голос у него был печальный.

— Здравствуй, Григорий, — сказал Жилин снисходительно.

Ермаков кивнул.

— Вы на очереди? — спросил Григорий печально.

— Да, — сказал Жилин.

Паренек подошел к ним и тоже сел на подоконник. Это был Григорий Быстрое, староста третьего курса.

— Что случилось, староста? — осведомился Жилин.

— Кто-то устроил штуку с Копыловым, — сказал Григорий.

— Какую штуку? — спросил Коля Ермаков с интересом.

Валя Копылов славился своей привязанностью к вычислительной технике. Недавно в Школе установили очень хороший электронный вычислитель ЛИАНТО, и Валя проводил возле него дни, и проводил бы и ночи, но по ночам на ЛИАНТО велись вычисления для дипломантов, и Валю прогоняли вон.

— Кто-то из наших запрограммировал любовное послание, — сказал Григорий уныло. — Теперь ЛИАНТО выдает на последнем цикле: «Без Валентина жизнь не та, люблю, привет от Лианта». В простом буквенном коде.

— Отвратительные стихи, — сказал Коля.

Жилин грустно хохотнул и сказал нежно:

— Вот паршивцы.

— Плохие стихи, — сказал Коля, укоризненно качая головой.

— Что ты мне это говоришь? — сказал Григорий Быстров.

— Ты этим дуракам скажи. А теперь меня вызвал Чэнь.

— Староста, — сказал Коля. — Ты никуда не годный староста. Твои курсанты пишут отвратительные стихи, и на месте Чэня я задал бы тебе за это основательную взбучку.

Дверь приоткрылась, и высунулась голова дежурного.

— Жилин, Ермаков, товарищ Чэнь вас вызывает.

Коля спрыгнул на пол.

— Пошли, — сказал он. Он был немного бледен. Жилин двинулся следом, подталкивая его в спину чугунным пальцем.