Елена Некрасова - Маленькие Страница 44

О Господи! Она уже была в дверях, когда услышала грохот. Люба упала с кровати, да что же такое… обмякла вся, неужели сознание потеряла?

— Люба, Любочка, девочка! Давай, давай же, приходи в себя…

Марья Ивановна бьет Любу по щекам, пытается приподнять, ну до чего тяжелая, такая худенькая, а никак… дышит хоть? О Господи… дышит! Наконец удалось поднять ее на постель, вот так, ну что такое… Глаза вроде открылись и опять закрылись, надо позвать кого-нибудь! Одной не справиться, девочке совсем плохо…

Марья Ивановна устремляется вниз, в гостиную… никого нет! Как так? Где же они?.. О Боже, неужели решили уехать и оставить их на растерзание?! Она распахивает входную дверь — фу, слава те, все здесь, во дворе… Марья Ивановна видит машину на больших колесах, аты стоят чуть поодаль, Олег что-то выкрикивает по-своему… Она хочет подойти к ним и попросить помощи, но вдруг… о Господи… Появились ярко-красные лучи! Кажется, у них какие-то приборы в руках. Точно, лучи выходят оттуда. И они направляют их на Олега! Олег тоже становится красным, всё краснее и краснее, он уже искрится, о Боже, Боже, что это такое… будто облако красной светящейся пыли закружилось, облако оседает и тухнет… и лучи исчезли… Там стоят теперь трое, где Олег… Где же он, неужели?! Марья Ивановна отрывает от земли правую ногу, затем левую, уже лучше, лучше… она идет на непослушных ногах, идет, потому что… а они заметили, смотрят на нее… а она смотрит туда, где только что был Олег… там… там… кучка неостывшего пепла, ее сердцевина еще красная, о боже, о боже…

— Вы… вы его убили! За что?!

— Успокойтесь, никто его не убивал. Зовите свою девушку и садитесь в машину.

— Вы убили Олега! А Ивана… вы его тоже убьете?! Я никуда не поеду с вами!

— Марья Ивановна, послушайте! Вы общались с Иваном и должны понимать некоторые вещи. Олег полетит с нами в Центр, он здесь, в этом пенале, смотрите… Жив и здоров, на месте получит новое тело. Проблема не в том, что нам жалко тратиться на авиабилет, просто машина у нас небольшая, как видите. Надо отвезти домой вашу Любу, потом подхватить Ивана. У нас не хватает мест, вот и всё. Выглядит эта процедура не очень, я согласен, но мы же сказали, что сами вас позовем.

— Я… там Любе плохо, она потеряла сознание… она уже стала приходить в себя и вдруг упала, поэтому я…

Марья Ивановна говорит и почти не слышит себя, она сама сейчас потеряет сознание… Кому здесь верить?! Они сожгли его, эта кучка под ногами… Их главный достал из кармана продолговатый брусок и уверяет, что там находится Олег, ужас какой-то… Почему так тихо? Даже в доме был слышен шум толпы, а здесь тихо… неужели она оглохла?!

— Марья Ивановна, садитесь в машину, Любу мы сейчас приведем.

Слышит! Не оглохла, слава богу…

— Почему стало так тихо? Они разошлись?

— Притихли, мы стерли им память. Вот и Люба спускается, садитесь в машину, у нас мало времени.

Ничего себе — спускается! Да ее почти несут… девочка еле перебирает ногами, руки повисли как плети и голова мотается из стороны в сторону.

— Что вы с ней сделали?! Почему ей так плохо?!

— Чувствует она себя хорошо, просто заторможена. Это эффект двойного воздействия. Успокоительное плюс стирание памяти — зачем ей ненужные впечатления, согласны? В течение часа придет в норму, сейчас отвезем ее домой. Садитесь вперед, Марья Ивановна, покажете дорогу.

Любу усадили назад, она даже улыбается и тихонько мурлычет какую-то песенку… С ума сойти, какие яркие у них фары, видно, как днем. Открыли ворота, и сразу же несколько человек устремились во двор, они странно как-то себя вели… как слепые, двое сразу же столкнулись лбами, теперь стоят и держатся друг за дружку. Остальные сомнамбулы бесцельно бродят по двору, один улегся на скамейке… А там… О Господи! В свете фар она увидела площадь… Пространство кишит народом, как же они поедут?! Много сидящих и лежащих, другие перемещаются, переступают, падают, снова встают и явно ничего не соображают, это страшно… Выглядит как город умалишенных, а ведь так и есть…

— Там же люди, мы их сейчас подавим!

— Не волнуйтесь, у нас есть специальный сигнал, сейчас включим, и они разбегутся.

Марья Ивановна зажимает уши, она ненавидит резкие звуки, машина медленно трогается, пока нет никакого гудка… Народ отскакивает в стороны, освобождая им путь, а сигнала не слышно, она осторожно отнимает руки… Вот дура, наверняка у них беззвучный сигнал, ультразвуковой какой-нибудь — она читала, что есть отпугиватель бродячих собак, он вселяет чувство страха, и собаки убегают подальше от источника ультразвука… люди такое придумали, что же говорить об этих… Боже-боже, всё как в фильме ужасов, которые она терпеть не может: кишащий хаос вокруг, муравейник прямо… Нет — в муравейнике порядок, а это похоже на броуновское движение частиц, им в школе под микроскопом показывали… машина остановилась? Да, они встали. Боже! Возле той самой телеги, где Гришка, зачем?! Ужасный вид у покойника: руки торчат, как коряги, сам обгорелый, да еще весь цветами обложен, фу, не надо смотреть… а рядом на телеге Верка-хромоножка сидит… бывшая… сидит и раскачивается. Аты переговариваются на своем языке, зачем они тут остановились, когда всё это закончится?.. Павел приоткрыл дверь машины, неужели будут выходить?! Разве поймешь, что у них на уме… Иван просил им довериться, она обещала… а разве у нее есть другой выход? Жутковатый шорох исходит от этого скопления людей. Не слышно гомона голосов, только шарканье ног, какое-то сухое шуршание и шелест… Павел подошел к телеге, и Верка вдруг засветилась зеленым светом! Они решили ее убить! Да они убийцы, аты хладнокровные убийцы, а Иван… а что Иван, наверняка он такой же… Невероятно, как же ее угораздило попасть в эту компанию?! Ой… сильно закололо внизу живота, этого еще не хватало… Павел идет к машине, а Верка? Сидит вроде…

— Павел, я так больше не могу, я хочу вернуться домой, я никуда с вами не поеду…

— Что случилось, Марья Ивановна?

— Я не могу больше… всё это видеть, понимаете? Что вы с ней сделали? Она жива?

— Конечно, жива. Мы просто забрали то, что ей не принадлежит, убедитесь сами…

Боже правый… Верка-хромоножка такая же, как раньше — старая женщина, седая вся…

— Я… я… поймите, это всё не укладывается… я знаю, что вы не причините мне зла, но я…

— Давайте позже это обсудим, ладно? Сейчас нужно отвезти вашу Любу, где ее дом?

— А… надо развернуться, потом свернуть в переулок… туда… дальше я покажу.

Живот не отпускает, хотя резкая боль прошла… они продвигаются всё так же медленно, везде полно людей. Некоторые слоняются вдоль, но большая часть поперек, упираются в забор и заворачивают обратно, и опять… пожилая женщина лежала прямо на дороге, пришлось ее объезжать, наверняка мертвая была, лучше не думать об этом, не вспоминать и не думать… И никуда она не поедет, нет, с этими точно не поедет… Побудет немного с Любой, потом вернется к себе, а Иван…. если захочет, сам ее найдет, адрес и телефон он знает… почему она считает, что Иван другой? А главное, почему эти трое так неприятны? Иван сказал, что они друзья… про замену тел Ваня сам ей рассказывал, у Верки-хромоножки забрали эту энергию зеленую, как называется… неважно… но сердце подсказывает, что Ваня другой, а они… даже не злые, не то слово, но…

— Вот здесь остановите.

Калитка у Кузнецовых настежь, это хорошо, конструкция там нешуточная, Лукич постарался. Пришлось бы лезть кому-то через забор, чтоб открыть… Люба выглядит чуть лучше, взгляд оживился, заблестел. Почти без помощи выбралась из машины, но дом не узнает, озирается…

— Люба, ты меня не узнаешь? Пойдем домой, это твой дом.

Нет, не может идти, ноги подгибаются… эти двое вовремя подхватили, а то бы не удержала. Она идет к дому, Любу ведут потихоньку, открыта ли дверь? Мила с Лукичом наверняка дома, вряд ли они были в толпе, но если дверь заперта изнутри, придется на скамейке куковать, пока не спадут эти всеобщие чары… нет, открыто, очень хорошо. Марья Ивановна зовет на всякий случай: «Мила! Виталий Лукич! Вы дома?» Тихо… Понятно… Лукич похрапывает в своей комнате. Мила сидит на диване, в руке пульт от телевизора… жуткая всё-таки картинка эта остолбеневшая жизнь, особенно когда видишь близких людей…

— Вон там ее комната, давайте туда… Я с ней посижу, спасибо за всё… Вы идите, я не поеду. Передайте Ивану, пожалуйста, что я вернулась домой.

— Вы поедете с нами.

— Я не поеду, я плохо себя чувствую! У меня живот разболелся. И вообще я передумала.

Затараторили по-своему, не нравится им такое решение…

— Хорошо. Тогда сами сообщите об этом Павлу.

— Я могу позвонить Ивану, ой… мобильный остался дома.

— Существует субординация. Павел начальник, он несет за вас ответственность перед Иваном.

— Ладно, скажу…