Вецель Евгений - Социальная сеть "Ковчег" Страница 45

— Жду, — улыбнулся я и кивнул головой. — Курить будем?

— Нет, — отрицательно повертев головой, сказала Даша. — Эксперимент закончен.

— А что так? — разочарованно спросил я, вспоминая, как романтично это выглядело раньше.

— Вредно это, — улыбнулась Даша. — Да и новые братья и сёстры говорят, что всё это детские игры русских масонов. Так что я бросила.

— Новые братья и сёстры? — обрадовано спросил я. — Ты всё-таки вступила?

— Я да. А ты? — спросила Даша.

— Я тоже вступил, — тихо сказал я. — По твоему приглашению.

— Ну, и как тебе, расскажи, — нетерпеливо сказала Даша. — Череп и Библия в комнате размышлений были?

— Были, — улыбнулся я. — Целую ночь читал черепу эту книгу.

— Целую ночь? — удивилась Даша. — Когда я вступала, достаточно было провести в этой комнате час. А где проходил ваш риту…

Даша не успела договорить, громко вскрикнула и вскочила на лавочку с ногами. Прошмыгнувшая под ногами белка не стала тормозить, а добежала до фонаря и, развернувшись, стала смотреть на нас.

— Не бойся, — сказал я, взяв Дашу за руку и помогая ей слезть на землю. — Это всего лишь белка.

— Точно не крыса? — недоверчиво спросила девушка, крепко держась за мою руку и слезая с лавочки.

— Точно, — рассмеялся я, показывая на белку пальцем. — Видишь, у неё кисточки на ушах и мохнатый хвост. Я её тут орешками прикармливаю.

— Странно, — удивилась Даша. — Сколько раз тут сидела и курила, белку не видела. Билл, может, ты повелитель зверей?

— Думаю, я тут ни при чём, — улыбнулся я. — Видимо, белку отпугивал дым. А сейчас она почуяла запах шоколада с орехами и прискакала клянчить. Ты же не думаешь, что она могла прискакать к нам клянчить у нас сигареты?

— А ты можешь её позвать? — заинтересованно спросила Даша и придвинулась ко мне. Я почувствовал тепло её плеча, и мне стало приятно.

Стараясь не отодвигаться от Даши, я взял слева шоколадку и, дав её девушке, сказал:

— Вытаскивай орехи и складывай мне в руку.

Даша осторожно выдавила орехи из шоколада и положила их мне на ладонь. Кончики её ногтей приятно кололи кожу. Я вдруг вспомнил, как мне раньше нравилось, когда она легонько царапала мне спину во время массажа. По моему телу пробежали мурашки, и я непроизвольно вздрогнул.

— Чего дрожишь? — спросила Даша. — Замёрз?

В это время белка под шелест выметаемых из-под её лапок листьев подбежала к нашей лавочке. Даша прижалась ко мне и затихла, боясь её спугнуть. Белка, не останавливаясь, взобралась по штанине на моё колено и ловко прыгнула к Даше на юбку. Потом повернулась ко мне и стала принюхиваться к моей ладони. Я достал один из орешков и протянул его белке. Она взяла угощение лапками и быстро засунула в рот. Даша засмеялась и очень медленно попыталась погладить белку.

Зверушка почувствовала Дашину руку и, испугавшись, прыгнула через моё плечо за лавочку. Раздался шелест и скрип когтей на коре дерева. Судя по звуку, белка взобралась высоко. Даша разочарованно посмотрела на меня и произнесла:

— Похоже, я её испугала. Думаешь, она вернётся?

— Успокоится и вернётся, — уверенно сказал я. — Пока ей от нас что-то надо, она не уйдёт.

— Слушай, Билл, — ласково сказала Даша, глядя мне в глаза. — Ты теперь масон. Получается, что мы с тобой брат и сестра.

Я взял Дашу за руку и, зажав её холодные пальцы в своих, поднёс к своим губам. Потом я немного приоткрыл свои ладони и выдохнул туда тёплый воздух, согревая её. Даша застеснялась и отодвинулась от меня на несколько сантиметров. Она трогала пальцы, которые только что были в моих руках.

— Я не хочу быть твоим братом, — улыбнулся я. — Брат и сестра не могут сделать вот так…

Я высыпал орешки на траву, подсел к Даше ближе и очень медленно стал приближать своё лицо к ней. Девушка отвернулась от меня и стала смотреть прямо перед собой, делая вид, что не замечает меня. Я дотронулся губами до её холодной щёчки и вдохнул её аромат. Запах был очень знакомым и родным, он сводил меня с ума. Легонько двигая губами при поцелуе, я ощущал её лёгкий невесомый пушок на коже. Запах моей родной Юли сводил меня с ума, но я держал себя в руках. Под ногами слышался шелест и хруст.

Белка снова посетила нас и пыталась собрать все рассыпанные орешки. Но Даша делала вид, что не слышит звуков под ногами. Она плавно поворачивалась ко мне. Я легонько прикасался к ней губами и стал чувствовать, как нежная кожа, перемещаясь, ласкала меня. Я коснулся губами её нежного носика. Он был очень холодным. Я легонько поцеловал кончик и стал опускать свои губы, стараясь раньше времени не прикасаться к её нежным губам.

Мы легонько касались носами и медлили с поцелуем. Мы несколько раз потёрлись ими, что вызвало Дашин смешок. Я чувствовал родное дыхание. Было очень приятно. Потом я одновременно почувствовал коготки на своей штанине и прикосновение Дашиных рук на своей шее. Она слегка притянула мою голову к себе и жадно впилась в губы.

В этот момент я почувствовал, что счастлив. Мы целовались очень долго и нежно. Мы боялись оторваться друг от друга, зная, что потом нужно снова искать повод сделать это. Самая приятная смесь — это поцелуй со стеснением. Когда долго говоришь какие-нибудь глупости возле её подъезда, не решаясь сделать это. Когда темы уже начинают повторяться по нескольку раз, и она замерзает, но не уходит. Оба чего-то ждут. Напряжение накапливается, и любое неловкое движение, превращается в запоминающийся поцелуй. Первый поцелуй — это всегда вселенская радость.

Тем более, когда ждал эту девушку 70 лет. Мне приходилось сильно сдерживаться, чтобы не сойти с ума от удовольствия. Даша целовалась по-прежнему. Этот поцелуй доказывал, что это была моя прежняя Юля. Темнота вокруг, эта белка, неожиданное появление Даши, вступление в масоны, ссора со Штерном и Тринити — всё это вносило свой вклад в удовольствие от этого поцелуя.

Потом Даша стала замедлять свои движения, давая понять, что пора заканчивать. Она напоследок отстранилась и снова прикоснулась ко мне своими губами и, легонько тронув своим язычком мой, попрощалась с ним и медленно встала со своего места. Эта последняя добавка показывала её отношение ко мне. Без неё поцелуй был бы неполным. Это было похоже на двойное рукопожатие масонов. Я взял бутылку с водой, открутил крышку и протянул Даше:

— Угощайся.

Даша молча взяла бутылку и стала пить. Мы оба стеснялись друг друга и не знали, что сказать. И мне это очень нравилось, казалось, что я мальчик, едва достигший совершеннолетия и встретивший свою первую любовь. Хотя, по сути, так и было.

— Хорошо, что мы не брат и сестра, — улыбнулся я, глядя, как Даша пьёт.

Даша громко рассмеялась и чуть не захлебнулась. Вода выплеснулась из бутылки, но она быстро отстранилась от неё. Девушка вытерла свои мокрые губы и ноздри рукой и, продолжая улыбаться сказала:

— Это точно. Мне знаешь, что нравится?

— Что? — спросил я, радуясь, что разговор завязался снова.

— Помнишь про задание моих русских масонов? Эксперимент с зависимостью от сигарет? — улыбалась она.

— Ну, — улыбнулся я, вытирая пальцем капельку с её подбородка.

— Мне кажется, бросив курить, я меняю одну зависимость на другую, — ласково сказала Даша.

— Что это значит? — улыбнулся я.

— Я и так сказала слишком много, — вставая с лавочки, сказала Даша. — Я пошла, мне завтра рано вставать.

— Давай завтра вечером сходим в кино? — смущённо сказал я.

— Ты приглашаешь меня на первое свидание? — рассмеявшись, сказала Даша.

— Да, — улыбнулся я.

— Думаю, это в духе нашего времени, — рассмеялась Даша, медленно отходя от лавочки, пятясь назад. — Сначала целоваться, а потом приглашать на первое свидание. Завтра в семь вечера на этой лавочке. Белке орешки прихвати.

Договорив, она не дождалась моего ответа и убежала в сторону своего общежития. Это был самый лучший момент в моей второй жизни. Я ещё посидел несколько минут на лавочке, прислушиваясь к звукам, пытаясь услышать белку. Но она исчезла, поняв, что кормить её не будут. Или поняв, что в любви третий лишний. Я распаковал шоколадку и, разломив на несколько кусочков, бросил их за спинку. Ночной подарок для белки.

Когда я через 15 минут вернулся к себе в комнату, Грегори сидел в позе лотоса в центре комнаты. Вокруг горело три свечи. Его ноутбук издавал звуки природы. Я снял свою обувь у входа и, пытаясь не шуметь, прошёл на цыпочках к своей кровати. Глаза у Грегори были закрыты и он равномерно мычал. Губы шевелились, но он ничего не говорил. Руки его были немного расставлены, и большие пальцы касались средних. Он напоминал индийского йога.

— Он такой классный, — неожиданно сказал Грег.

— Кто? — спросил я.

— А вдруг он маньяк? Ты же его совсем не знаешь, — снова сказал Грег, но уже более писклявым голосом.