Карен Томпсон Уокер - Век чудес Страница 46

Для отбора информации на диск собрали команду специалистов. На диск записали, в частности, шум бьющихся о берег волн, голоса людей со всего света, изображения с вымершими образцами флоры и фауны, диаграмму с точным расположением Земли во Вселенной. На поверхность диска нанесли самую важную информацию, изложили иероглифами всю историю двадцать первого века и особо выделили период нашего времени.

Но на диск не поместились запах скошенной травы в середине лета, вкус тающих во рту апельсинов, песок, сыплющийся между пальцами; не поместились наша любовь, наша дружба, наши тревоги и мечты, наши сострадание, доброта и ложь.

«Исследователю» предстояло преодолеть такие огромные расстояния, что измерить их могло только время. Частица урана, заключенная в центре диска, являлась радиоактивными часами. Возможно, через шестьдесят тысяч лет, когда «Исследователь» приблизится к ближайшей звезде, какие-нибудь разумные существа смогут определить возраст корабля.

Благодаря диску они также узнают, что в период запуска «Исследователя» мрак над нами сгущался, а продовольственные запасы подходили к концу. И хотя темпы замедления с годами постепенно снизились, оно так и не прекратилось окончательно. Удар был нанесен. Мы понимали, что вымираем.

Возможно, диск поведает нашим далеким собратьям о том, что мы еще держимся. Несмотря на прогнозы экспертов, оставлявших человечеству всего несколько лет, мы жили, рассказывали истории, влюблялись, сражались и прощали. Некоторые даже надеялись, что мир не погибнет.

Ведь дети продолжали появляться на свет.

Мама продолжала преподавать в колледже до тех пор, пока пару лет назад его не закрыли из-за низкой посещаемости. Ее недуг развивался не так, как у Сета. Мой отец работает в госпитале по сей день.

Они живут в том же доме, где я выросла. Правда, сейчас он выглядит совершенно иначе. Травы и бугенвиллей давно нет, стены покрыты толстыми антирадиоактивными листами стали. Солнцезащитные ставни закрывают привычный с детства вид из окна моей спальни. Дом Сильвии через дорогу снесли, теперь на его месте пустырь.

Мама считает, что я слишком много думаю о прошлом. Она говорит, что нужно смотреть вперед и ценить оставшееся время. Но прошлое большое, а будущее — маленькое. Пока я описывала историю одной заурядной жизни, наши сутки выросли до семи дней, и теперь трудно сказать, что опаснее — недели леденящей мглы или недели света.

Наша жизнь продолжается только благодаря топливу — и весь вопрос в том, надолго ли его хватит.

Я стараюсь развиваться. Я решила выбрать профессию врача, несмотря на то, что некоторые университеты закрылись. Никто не знает, каким будет мир, когда я закончу обучение.

На мой взгляд, очень трудно не думать о лучших временах. Когда приходит неделя света, длинными белыми ночами я частенько лежу без сна и вспоминаю Сета. Иногда я начинаю верить, что когда-нибудь он вернется ко мне. Я даже начала коллекционировать истории о неожиданных возвращениях: где-то объявляется давно потерянный сын или отец, влюбленные встречаются после сорокалетней разлуки. Ведь бывает так, что письмо теряется, ждет своего часа годами, а потом вдруг находит адресата. Или человек с диагнозом «смерть мозга» неожиданно встает и начинает говорить. Лично я считаю, что ничто в мире не окончательно.

Мы с Сетом любили воображать, каким наш мир предстанет перед инопланетными гостями, к примеру, через тысячу лет, когда человечество исчезнет и даже асфальта уже не будет. Мы представляли, что найдут на Земле пришельцы, что сохранится к тому времени. Борозды в почве позволят им предположить, что когда-то здесь пролегала сеть дорог. По металлическим наслоениям они догадаются, что раньше на этом месте стоял город с рядами гигантских стальных конструкций. Где-то сохранятся остатки одежды или кухонной утвари, захоронения или земляные насыпи, когда-то служившие людям жилищем.

И среди артефактов, которые никто никогда не найдет, среди предметов, которые рассыплются задолго до приземления разумных существ, будет маленький участок подъездной дорожки на калифорнийской улице, где однажды темным летним днем в конце первого года замедления двое детей сидели рядом на холодной земле. Пальцами на влажном цементе мы написали самые правдивые и самые простые из известных нам слов: наши имена, дату и фразу «Мы здесь были».

Благодарности

Спасибо вам, мои бесценные учителя: Эйми Бендер, Натан Ингландер, Мэри Гордон, Сэм Липсайт, Дэни Шапиро, Мона Симпсон, Марк Слаука.

Я глубоко признательна Алене Грэдон, Нелли Херман, Натану Айхара и Мэгги Паунси. Ваша дружба, понимание и готовность читать мои строки очень помогли мне в работе.

Благодарю Колин Харрисон за мудрые советы в вопросах жизни и творчества.

Спасибо Ривке Галчен, Тане Джеймс, Сюзанне Кон и Карен Рассел за критику и предложения.

Я выражаю признательность Эрику Симонову за веру, терпение и проницательность. Еще я благодарю Лору Боннер и Катрин Саммерхейз за безупречное представление меня всему миру. Также я говорю спасибо Трейси Фишер, Алисии Гордон, Бриттон Шей и Кейт Хатчинсон из агентства WME («Вильям Моррис Индивор»).

Также благодарю моего прекрасного редактора, Кейт Медину из «Random House», чья проницательность и внимательность к моим строкам помогали мне двигаться вперед. Выражаю признательность всей команде «Random House», в особенности Джине Сентрелло, Сьюзан Камил, Лондону Кингу, Линдси Швоэри и Анне Питоньяк.

Спасибо Сюзанне Бабоно, Яну Чапману, Джессике Лик и всем сотрудникам «Simon & Schuster UK» за ваш безграничный энтузиазм.

За помощь по разным вопросам и в разное время я выражаю благодарность Джонатану Карпу, Элис Мэйю, Кэролин Рейди, Дэну Сколнику, Майклу Марену, Ханне Тинти, Антонио Серсейлу и Карле Серсейл. За постоянные вдохновляющие идеи по книгам я благодарю Бриттани Бант, Дженни Блэкмен, Мину Хартенштейн, Пола Лукаса, Финна Смита, Питчайю Садбантхад и Девина Макнайта.

За дружбу и многолетнюю моральную поддержку спасибо Кейт Анкофски, Шило Бекерли, Келли Хаас, Хезер Соседе Хэннон, Саре Ирвин, Саманте Мартин, Кэрри Лоэвенталь Масси и Хезер Джу Нортовер.

За любовь и энтузиазм спасибо Лиз Шу, Киль Уокер, Черил Уокер, Стиву Уокеру и Крису Томпсону.

И конечно, бесконечное спасибо моим родителям, Джиму и Марте Томпсонам. Особенно благодарю вас за то, что поддерживали меня в моем желании писать.

Наконец, я выражаю признательность Кейси Уокер, моей первой читательнице. Твой ум, великодушие и любовь украсили не только мою книгу, но и всю мою жизнь. Спасибо, Кейси.

Об авторе

Карен Томпсон Уокер — выпускница UCLA (Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе) и магистр изящных искусств Колумбийского университета (the Columbia MFA program), а также призер общества «Sirenland» 2011 года и журнала «Bomb» в категории художественной литературы. Будучи редактором в издательстве «Simon & Schuster», она писала «Век чудес» по утрам перед работой. Родившаяся и выросшая в Сан-Диего, Карен сейчас живет вместе с супругом в Бруклине. «Век чудес» — ее литературный дебют.

Примечания

1

Лекарство, назначаемое для усиления концентрации внимания. — Примеч. пер.

2

Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства. — Примеч. пер.

3

Ополаскиватель для полости рта. — Примеч. пер.

4

«Солнечного Воскресенья» (исп.) — Примеч. пер.