Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина (сборник) Страница 46

Валентин пожал плечами. Он никогда не задумывался, видят ли скандары сны, в особенности тревожащие. Хотя, конечно, они граждане Маджипура, и их жизнь не может в корне отличаться от жизни других, так что и их, равно как и хьортов, вруунов и лиименов, должны посещать яркие сны с посланиями от Короля и Хозяйки Острова Сна и случайными вторжениями в мозг существ меньшего ранга — сны, расширяющие их собственный кругозор. И все-таки странно… Залзан Кавол всегда так умело Управлял своими эмоциями, так неохотно раскрывал перед кем бы то ни было свою истинную сущность, демонстрируя лишь жадность, нетерпение и раздражение, а тут вдруг откровенно признался, что его взволновал сон.

Интересно, а бывают ли у метаморфов сны со значением, послания и прочее?

Репетиция прошла хорошо. Затем жонглеры быстро и не очень сытно пообедали фруктами и ягодами, собранными Лизамон в лесу, и запили их остатками вина, привезенного ими из Кинтора. На многих улицах Илиривойна уже вспыхнули фейерверки, отовсюду лилась нестройная музыка.

Валентин думал, что представление состоится на площади, но нет: метаморфы в костюмах, похожих на одеяния жрецов, проводили жонглеров в совершенно другую часть города, на большую овальную площадку, уже окруженную сотнями, а то и тысячами ожидавших зрителей. Залзан Кавол и его братья тщательно осмотрели все вокруг, проверяя, нет ли ям или неровностей, которые могли бы помешать им в работе. Обычно в этом участвовал и Слит, но, как вдруг заметил Валентин, он исчез после репетиции. Неужели его терпение лопнуло и он решился на отчаянный поступок?

Валентин собрался было отправиться на поиски, но в это время появился слегка запыхавшийся Слит.

— Я был на площади, — шепнул он. — Клетки еще там, но большая часть стражников, видимо, сбежала на танцы. Я сумел перекинуться парой слов с пленником, прежде чем меня отогнали.

— И что?

— Он сказал, что в полночь его принесут в жертву фонтану — совсем как в моем сне. А завтра ночью точно так же поступят с нами.

— Неужели?!

— Клянусь именем Хозяйки! — воскликнул Слит. Его глаза сверлили Валентина. — Я пришел сюда, мой лорд, только по твоему приказу. Ты уверял, что никакого вреда нам не причинят.

— Твои опасения казались напрасными.

— А теперь?

— Я начинаю думать, что ты был прав, — ответил Валентин. — Но обещаю тебе: мы уйдем из Илиривойна живыми и невредимыми. После представления я поговорю с Залзаном Каволом, а потом посоветуюсь с Делиамбером.

— Мне хочется уехать отсюда как можно скорее.

— Метаморфы в этот вечер празднуют и пьют. Чем позже мы уедем, тем больше надежды, что они не заметят этого и вряд ли смогут догнать нас, даже если захотят. К тому же разве Залзан Кавол согласится отменить представление только из-за слухов об опасности? Мы выполним свою работу, а потом займемся другими делами. Что ты на это скажешь?

— Я в твоем распоряжении, мой лорд, — ответил Слит.

Глава 14

Представление получилось замечательным, и лучшим среди всех был Слит. Он показывал слепое жонглирование и делал это безупречно. Скандары перекидывались факелами, Карабелла работала на катающемся шаре, Валентин жонглировал, одновременно танцуя, прыгая и приседая. Сидевшие вокруг площадки метаморфы говорили мало, совсем не аплодировали, но смотрели с неослабевающим вниманием.

Выступать перед такой аудиторией было очень тяжело. Актеры чувствовали себя даже хуже, чем на репетиции, потому что теперь за ними наблюдали тысячи зрителей, а отдачи от них не было никакой. Они сидели, как статуи (так же, как и дети во время репетиции), не выказывая ни одобрения, ни осуждения.

Затем метаморфы вдруг стали воспроизводить действия жонглеров, но в странной, искаженной форме.

По двое, по трое они выходили вперед, вставали в центр круга всего в нескольких ярдах от жонглеров и быстро меняли формы: шестеро стали похожими на скандаров, один — на Карабеллу, один — на Слита, а еще один принял вид высокого золотоволосого Валентина. Эти превращения вовсе не были игрой. Валентин чувствовал таящуюся в них насмешку и явную угрозу. Бросив взгляд в сторону не принимавших участия в выступлении членов труппы, он заметил, что Делиамбер делает тревожные жесты щупальцами, Виноркис хмурится, а Лизамон переступает с ноги на ногу, как бы готовясь к бою.

Залзан Кавол тоже выглядел расстроенным.

— Продолжайте, — бросил он отрывисто. — Мы здесь для того, чтобы выступать для них.

— По-моему, — сказал Валентин, — мы здесь для того, чтобы Развлекать их, но не обязательно представлением.

— Не важно. Мы артисты и будем продолжать.

Он дал сигнал и начал с братьями головокружительный обмен множеством острых и опасных предметов. Слит, помедлив, схватил несколько дубинок и стал бросать их каскадом. Карабелла последовала его примеру. Руки Валентина похолодели и явно отказывались работать.

Девять метаморфов неподалеку от них тоже начали жонглировать.

Метаморфы делали все словно как во сне, без малой толики настоящего искусства или ловкости — это была насмешливая пародия, не более. Они держали в руках черные плоды с толстой скорлупой, куски дерева и другие обычные предметы и перебрасывали их из руки в руку, по-детски передразнивая жонглеров, все время роняя предметы даже в этих простых движениях, и быстро наклонялись, чтобы поднять их. Это представление заинтересовало зрителей куда больше, чем все, что показывали настоящие жонглеры. Теперь зрители гудели (может, это были их аплодисменты?), ритмично покачивались и хлопали руками по коленям, а некоторые беспорядочно трансформировались, странным образом чередуя формы то человека, то хьорта, то су-сухириса, то жонглеров. В одном месте Валентин увидел сразу шесть или семь грубых копий самого себя.

Выступать в таком ужасном окружении стало невозможно, но жонглеры угрюмо работали еще несколько минут, ошибаясь, роняя дубинки, нарушая давно отлаженные комбинации. Гудение метаморфов становилось все сильнее.

— Ой, смотрите! Смотрите! — вдруг закричала Карабелла.

Она указала на одного из псевдожонглеров, который изображал Валентина.

Валентин тоже взглянул на него и задохнулся от изумления.

Действие метаморфа не поддавалось никакому пониманию, ошеломляло и приводило в ужас. Он словно колебался между двумя формами. Одна воспроизводила Валентина-жонглера — высокого, широкоплечего, большерукого, золотоволосого молодого человека, а вторая была образом лорда Валентина, короналя.

Метаморфозы происходили почти мгновенно, как вспышки света. Какую-то секунду Валентин видел перед собой своего двойника, а в следующий миг — чернобородого короналя с жестким взглядом и властным лицом, который туг же исчезал, снова сменяясь простым жонглером. Гудение толпы стало еще громче: метаморфы одобряли шоу. Валентин… лорд Валентин… Валентин… лорд Валентин…

Глядя на это, Валентин чувствовал, что спина его леденеет, волосы шевелятся, колени дрожат. В смысле этой странной пантомимы нельзя было ошибиться. Если Валентин хотел получить подтверждение всему тому, что прошло через его разум за последнее время, начиная с Пидруида, то теперь он его получил здесь, в этом лесном городе, среди первобытного народа.

Он смотрел в собственное лицо.

Он смотрел в лицо короналя.

Остальные восемь «жонглеров» корчились в каком-то ужасном танце — высоко задирая ноги, размахивая фальшивыми скандарскими руками и хлопая себя по бедрам. Волосы лже-Слита и лже-Карабеллы развевались на ночном ветру, и только фигура лже-Валентина оставалась неподвижной, хотя лицо непрерывно изменялось. Наконец все это закончилось: девять метаморфов стояли в центре круга, протягивая руки к публике, которая вскочила на ноги и принялась изображать тот же дикий танец.

Представление завершилось. Метаморфы, продолжая танцевать, уходили в ночь, к ларькам и развлечениям своего фестиваля.

Ошеломленный Валентин медленно повернулся и увидел застывшие лица своих товарищей. Челюсть Залзана Кавола отвисла, руки вяло болтались. Его братья сгрудились за ним в безмерном ужасе. Слит был страшно бледен, лицо Карабеллы, наоборот, пылало лихорадочным румянцем. Валентин протянул к ним руки. Залзан растерянно подался вперед, но остановился в нескольких футах от Валентина. Он моргал, облизывая губы, и ему, казалось, трудно было заставить себя заговорить.

Наконец слабым, не своим голосом он произнес:

— Мой лорд…

Он и его братья неуверенно и неловко опустились на колени. Залзан Кавол трясущимися руками изобразил знак Горящей Звезды, его братья сделали то же. Слит, Карабелла, Виноркис, Делиамбер тоже встали на колени. Испуганный Шанамир, застыв от изумления и разинув рот, смотрел на Валентина, а затем медленно склонился к земле.