Константин Рольник - Расстановка Страница 46

Рэд слушал Истомину, не перебивая. Все это было известно ему по материалам досье. Однако заговорщик внимал с неподдельным интересом. Из этой речи были видны многие черты характера Истоминой: живость и тонкость чувств, принципиальность, умение красиво выражать свои мысли. Немного тревожила словоохотливость девушки и несдержанность в проявлении эмоций. Иван Изотов был, напротив, молчалив и флегматичен. Выслушав Юлию, подпольщик спросил:

— Вот вы говорите: «он был бунтарь по натуре». Почему «был»? Что с ним произошло?

— Странно… Мне казалось, что вы меня не слушаете…

— Я слушаю очень внимательно, поверьте… Так что с ним случилось?

— Его арестовала РСБ, когда началась борьба с «крайнизмом». И многих его знакомых таскали на допросы в качестве свидетелей. К счастью, о нашей дружбе с ним никто не знал, и потому я не попала в их поле зрения.

— Значит, вашего друга арестовали… По всему видно, он был хорошим человеком, способным к развитию… Я вам очень сочувствую.

— Его арест тоже подтолкнул меня к решению помогать вам. Но только в типографии, а не…

— О, я понимаю, что работать секретаршей в прежних условиях вы не можете. Я просто проверял, правду ли мне говорили о вашей чистоте и принципиальности. Вижу, не обманули.

Услышав этот комплимент, Истомина вновь зарделась — на этот раз от удовольствия. Рэд заметил, что Изотов смотрит на девушку с одобрением и теплой симпатией. «Сработаются» — подумал заговорщик, и продолжил:

— Что ж, вернемся к техническим вопросам. Итак, Юлия — вы специалист по оргтехнике. Тут есть одна тонкость. Некоторые фирмы выпускают принтеры с таким расчетом, что по расположению микроточек на буквах можно установить, на каком принтере печатался документ. Я вам советую делать оригинал-макет на принтере, но при размножении на ксероксе дефокусировать печать.

Юлия кивнула:

— О, я понимаю. Буквы на листовках будут чуть расплывчатыми, и это затруднит работу сыщиков. Так можно избежать идентификации.

— Вы совершенно правы. Возможно, будет закуплен и традиционный печатный станок, добыта наборная касса с буквами. Это уже ваша профессия, Иван. Набирать газету надо одиннадцатым кеглем, не меньше. Иначе выйдет неразборчиво.

— Я вижу, вы разбираетесь в типографском деле — с уважением заметил Изотов. Голос его был басистым, речь неторопливой.

— Приходилось мне работать и в типографии… — с улыбкой ответил подпольщик. Видя увлеченность Ивана профессией, он заговорил на тему, которая была ему интересна. — Было время, когда у нас и печатных станков-то не было. «Пелену» тогда еще не изобрели, а местонахождение обычных компьютеров РСБ определяла моментально. Поначалу мы использовали ризографы, пишущие машинки. Даже гектографы и мимеографы научились делать — они компактны, не требуют электроэнергии. Такую печать невозможно идентифицировать по шрифту.

— Мне приходилось читать о гектографах, у нас в техникуме был курс истории печатного дела. — откликнулся Иван. По тону типографщика Рэд понял, что нашел к нему верный подход, затронув хобби этого человека. Изотов увлеченно продолжил: — Гектографическую массу готовят из столярного клея и технического глицерина, в соотношении один к двум. Клей растворяют в глицерине при нагревании, помешивая массу. А когда она пожелтеет, ее переливают в плоскую коробку, охлаждают — и гектограф готов. Вместо клея можно использовать желатин.

— Хорошо, что вы не забываете древних технологий. В конце концов, можно просто через пластиковую рамку с вырезанными буквами нашлепать листовки в нужном количестве. Пульверизатором, валиком, испачканной в краске шелковой материей… Если шрифт крупный, надпись не растечется. К счастью, возможности у вас будут пошире. Печатный станок, версточная система с «Пеленой», на худой конец — ризограф.

— С такой техникой работать я умею. И ремонтировать смогу при поломке.

— Чудесно…

Обговорив техническую сторону дела, Рэд определил срок печатания газет, после того как водитель Каршипаев привезет на флешке оригинал-макет издания, набранный Артуром Новиковым. Естественно, имена редактора и водителя заговорщик держал в секрете от печатников. Каждый знал лишь свой участок работы. Подпольщик разъяснил приемы сохранения тайны. Домик располагался на малолюдной окраине, окна следовало зашторить. Молодым людям предстояло многомесячное добровольное заточение — не следовало выходить даже за продуктами, питание на неделю должен был обеспечить водитель.

— Вы оба в данный момент безработные. Родных не удивит ваш отъезд на заработки в другой город. Именно так вы им и скажете: уезжаете на полгода. Кстати, зарплату вам действительно будут платить, вы получите ее на руки после окончания работы. — Рэд выдержал паузу. Он давал информацию порциями, чтобы слушатели могли полнее усвоить ее. Затем продолжил: — Дом должен казаться нежилым. Исключается всякий шум, веселье, застолья. Если сосед постучит в ворота — не открывайте. Если понадобится открыть калитку водителю или связнику, пусть один из вас будет на чердаке. При попытке полиции ворваться в дом, надо незаметно снять со слухового окна красную занавеску, привести ее в негодность или спрятать.

— Как романтично, как таинственно! — с энтузиазмом воскликнула Истомина, широко распахнув голубые глаза.

Рэд, пряча ироническую улыбку, заговорил вновь:

— Водитель будет приезжать по понедельницам, в 13–00. Связник посещать вас будет по средовицам, в 10 утра, под видом почтальона — вы узнаете его по светло-голубой сумке, перекинутой через плечо, и условному стуку в дверь. Он возьмет у вас флэшку, где находился ранее макет номера газеты, выслушает ваши просьбы и замечания — мы постараемся их удовлетворить — и расскажет о возможных изменениях графика.

— Ясно. — густым басом, отчетливо рубанул Изотов. Он весьма серьезно относился к инструктажу, чувствовалась внутренняя дисциплина. Это Рэду понравилось. В случае чего, подумал заговорщик, Иван сдержит логикой эмоциональные порывы Юлии…

Наконец, подпольщик завершил инструктаж:

— Если затворничество утомит вас и вы пожелаете прекратить работу, скажите об этом связнику. Тогда мы подберем вам замену. Ну, вот пожалуй и все…

С типографщиками не возникло проблем. Обменявшись взглядами, и получив от Рэда традиционные пожелания удачи, они покинули квартиру, причем Изотов ушел на десять минут раньше очаровательной спутницы.

Когда визитеры ушли, Рэд откинулся на спинку кресла и прислушался. За окном, занавешенным плотной шторой, рычали моторы автомобилей, выли сигнальные сирены. Был воскресный вечер, горожане возвращались из садов. Заговорщик проголодался и устал. Утомляла вынужденная неподвижность, искусственный неоновый свет. Сказывалась и психологическая нагрузка. Мгновенная подстройка к разным собеседникам дело нелегкое, а при подборе кадров нет права на ошибку…

Боясь потерять физическую форму, Рэд встал из-за стола и двадцать раз отжался от паркета. Встав и подойдя к шкафу, он вдруг чихнул — дубовые полки и корешки многих книг были очень пыльными.

«Хорошо еще, что мебель здесь из настоящего дуба, а не стружечной плиты» — подумал он— «Дуб хоть не выделяет ядовитых веществ. Пыль, конечно, тоже не подарок….» Некоторое время Рэд забавлялся логической игрой: по толщине слоя пыли он определял, часто ли хозяин комнаты пользуется той или иной книгой. На одной из полок валялась пластмассовая головоломка — «собери картинку». Усевшись в кресло, подпольщик принялся соединять ее цветные пластины, стремясь на время уйти от мыслей о работе.

Прошло несколько минут, и в дверях книгохранилища появилась кругленькая фигура Николая Чершевского. Его мясистые губы лоснились, в седой бороде застряло перышко зеленого лука. В пухлых руках писатель держал большое серебряное блюдо, покрытое белой салфеткой.

— Добрый вечер! — оживленно признес он — Ну, как ваше самочувствие? Что поделываете?

Последний вопрос писатель задал не без тайной надежды узнать хоть что-то о миссии подпольщика в Урбограде.

— Головоломку собираю. Пазл. — с уморительной серьезностью ответил Рэд.

— Во всех смыслах? — с хитрецой улыбнулся писатель. — Ясно… Пока вы были заняты, мы с Алешей поужинали и побеседовали в столовой. Все как обычно. Умеренная критика властей, сетования на цензуру… Если РСБ нас прослушивает — пусть им на стол лягут очередные пустопорожние разговоры. А эта комната, как я понимаю, защищена «Пеленой»…

— Верно. — устало кивнул Рэд

— Так что, если у вас есть время и желание, мы можем продолжить наш диалог. — свободной рукой Чершевский вытряхнул крошки из бороды — Я, честно говоря, весь день сгорал от нетерпения. Но сначала…