Урсула Ле Гуин - Слово для «леса» и «мира» одно Страница 47

Погони не было, даже за ворота никто не вышел. Он лежал среди поросших травой дюн, почти не воспринимая окружающего. Прошло довольно много времени, и факелы у ворот то ли сами погасли, то ли их кто-то погасил. Вокруг не было видно ни зги, только трава под ветром нашептывала что-то разными голосами да где-то внизу шумело море.

Когда туман немного разошелся, пропустив свет лун, Яхан отыскал Роканнона у самого края обрыва. С его помощью Роканнон поднялся, сделал шаг, другой… Спотыкаясь, падая и снова вставая, нащупывая нужное направление, когда становилось совсем темно, они пробирались на юго-восток, уходя все дальше от берега. Пару раз они останавливались, чтобы перевести дыхание и осмотреться, и Роканнон тут же валился и засыпал. Яхан поднимал его и вел дальше; наконец, незадолго до рассвета, двигаясь вдоль берега ручья, указывавшего им дорогу, они набрели на ложбину, со дна которой круто уходили вверх высокие деревья. Сумрак под ними сгущался в непроглядную тьму. Они спустились туда, но дальше не пошли. Роканнон остановился и пробормотал на своем языке:

— Дальше я идти не могу.

Яхан нашел подходящее место, где они могли спрятаться — полоску песка, которую сверху прикрывал подмытый берег. Роканнон забрался туда, как зверь в берлогу, и сразу заснул.

Проснулся он часов через пятнадцать, уже в сумерках. Рядом сидел Яхан, собравший за это время немного съедобных зеленых ростков и корешков.

— Теплые Времена только начались, плодов еще нет, — огорченно пояснил он, — а эти недоумки из Замка Недоумков забрали у меня лук. Несколько силков я поставил, но раньше ночи туда вряд ли кто-то попадется.

Роканнон тут же набросился на зелень. Напившись потом из ручья, он улегся и, почувствовав, что снова может думать, спросил:

— Яхан, а как ты там оказался, в этом Замке Недоумков?

Молодой Средний потупился и стал слишком тщательно закапывать в песок несколько несъедобных кончиков корешков.

— Я… Ты же знаешь, Повелитель, я… ослушался своего Повелителя Могиена. И я тогда подумал, что могу пойти к Тем, у кого нет хозяев.

— Ты до того о них слышал?

— Дома иногда рассказывали про края, где ольгьо и слуги, и повелители. А еще, говорят, когда-то давно только мы, Средние, жили в Ангьене; мы охотились в лесах и не имели над собой хозяев. А потом в лодках с драконами на носу с юга приплыли ангья… Ну вот, я наткнулся на это селение, люди Згамы приняли меня за беглеца из какого-то другого места на побережье. Они забрали мой лук, отправили работать и не задавали никаких вопросов. Вот так я и нашел тебя. Но если бы тебя там и не было, то я все равно удрал бы оттуда. У таких недоумков я и повелителем не захотел бы стать!

— Ты знаешь, где наши спутники?

— Нет. А ты будешь их искать, Повелитель?

— Называй меня по имени, Яхан. Да, если есть хоть какая-то возможность их найти, то я буду их искать. Мы не сможем пересечь континент сами — пешком, без одежды и оружия.

Яхан промолчал, разравнивая песок и глядя в чистую воду ручья, убегавшего под тяжелые ветви с темной хвоей.

— Ты не согласен?

— Если мой Повелитель Могиен найдет меня, он тут же меня убьет. Это его право.

Да, обычаи ангья были именно таковы; и уж Могиен-то точно выполнил бы их требования.

— Если ты найдешь нового хозяина, то старый тебя не тронет: это так, Яхан?

Парень кивнул:

— Но ослушнику нового хозяина не найти.

— Как сказать. Попросись на службу ко мне, и я поручусь за тебя перед Могиеном, если мы его отыщем. Я не знаю, что у вас при этом нужно говорить.

— Мы говорим так, — тихо сказал Яхан. — Моему Повелителю я отдаю часы моей жизни и пользу от моей смерти.

— Я их принимаю. А вместе с ними — мою собственную жизнь, к которой ты меня вернул.

Позади них, журча, бежал по склону ручей, а небо тем временем постепенно темнело. В сумерках Роканнон выскользнул из своего гермокостюма и вытянулся во весь рост в ручье, подставив все тело струям холодной воды, смывавшим пот и уносившим усталость, страх и память об огне, который лизал его глаза. Сейчас костюм представлял собой пригоршню прозрачной пленки с едва заметными, тоньше волоса, трубками и проводами внутри да пару матовых кубиков размером с ноготь. Когда Роканнон снова стал надевать его (другой одежды у Роканнона не было, а Яхану пришлось обменять свою, из Халлана, на пару грязных свалявшихся шкур хэрилоров), Яхан следил за этим, не скрывая удивления.

— Повелитель Ольхор, — спросил он наконец, — это… эта кожа… от огня уберегла тебя она? Или… твой камень?

Еще раньше Роканнон спрятал ожерелье в мешочек для амулета, взятый у Яхана, и повесил себе на шею. Он ответил как можно мягче:

— Кожа, конечно, и без всякого колдовства. Это просто очень прочные доспехи.

— А белая палка?

Роканнон взглянул на выброшенный морем кусок дерева с обугленным концом — прошлой ночью Яхан подобрал его в траве у берегового утеса. Это была та самая палка, которую Роканнон нашел на берегу; люди Згамы принесли ее в селение вместе с ним. И Яхан, и они, по-видимому, считали, что он не должен с ней расставаться. Что за маг без посоха?

— Это… — начал он, — это просто трость. Она нужна мне только для ходьбы.

Он потянулся и, поскольку ужина не предвиделось, еще раз напился перед сном из темного, холодного, шумного ручья.

Проснулся он поздно, отдохнувший и голодный. Яхан ночью сильно замерз в их сырой норе и поэтому встал рано, еще на заре, и ушел проверять свои силки. Он вернулся с пучком каких-то трав и с плохими новостями. Он поднялся по заросшему лесом склону хребта, вдоль которого они шли. Хотя они были на той его стороне, что обращена к морю, с гребня он увидел на юге другое обширное водное пространство.

— Неужели эти ублюдки-рыбоеды из Толена высадили нас на острове? — пробормотал Яхан. Холод, голод и сомнения не оставили и следа от его обычного оптимизма.

Роканнон попробовал вспомнить очертания этого берега на утонувших картах. Так, река течет с запада и впадает в море в северной части длинного языка суши, который, в свою очередь, представляет собой только часть горной гряды, протянувшейся вдоль всего побережья; этот язык суши отделен от материка длинным заливом. Залив достаточно широк, поэтому он был четко показан на карте и хорошо ему запомнился. А его длина… Сто километров? Двести?

— Другой берег далеко? — спросил он Яхана.

— Очень далеко. И я не умею плавать, Повелитель, — мрачно ответил тот.

— Мы можем обойти залив. К западу отсюда этот хребет переходит в материк. Скорее всего, Могиен будет искать нас вдоль этого пути.

Решать теперь предстояло ему самому — Яхан и так сделал чрезвычайно много. Но при мысли об этом кружном маршруте через неизвестные и враждебные земли Роканнону становилось не по себе. Яхан утром никого не видел, но пересек несколько тропинок, так что люди в этих лесах, несомненно, есть, иначе дичь не встречалась бы так редко и не была бы такой пугливой.

Но для того, чтобы у Могиена была хоть какая-то возможность их отыскать (если, конечно, он жив, свободен и сохранил своих крылатых коней), они должны двигаться на юг, и желательно по открытой местности. На юге находится цель их путешествия, поэтому наверняка Могиен считает, что они направились именно туда.

— Пошли, — сказал Роканнон, и они двинулись в путь.

Вскоре после полудня они выбрались на гребень хребта и увидели впереди под низко нависшим небом свинцово-серые воды широкого залива, который простирался на восток и на запад насколько хватал глаз. Южный берег был почти неразличим: виднелась только туманная полоска низких темных холмов. Когда они спустились к берегу и направились вдоль него на запад, ветер, гнавший по заливу волны, стал леденить им спины. Яхан взглянул на облака, втянул голову в плечи и уныло сказал:

— Сейчас пойдет снег.

Вскоре действительно повалил снег; весенний ветер нес мокрые хлопья, которые таяли на сырой земле так же быстро, как и на темной воде залива. Гермокостюм защищал Роканнона от холода, но постоянное напряжение и голод изрядно утомили его; Яхан тоже устал и вдобавок к этому очень замерз. Они продолжали брести вперед — другого выбора у них не было, перешли вброд устье небольшой речки, поднялись по ее берегу, поросшему жесткой травой, и наверху, в снежной кутерьме, столкнулись лицом к лицу с человеком.

— Хоуф! — сказал тот, глядя на них с растущим удивлением.

Перед незнакомцем были двое мужчин, идущих сквозь метель: один, с посиневшими губами и дрожащий, был одет в рваные шкуры, на другом же вообще ничего не было.

— Ха, хоуф! — повторил он. Это был высокий, костлявый, сутулый, бородатый мужчина с диковатым взглядом темных глаз. — Ха! Эй, вы, — заговорил он на наречии ольгьо, — вы же замерзнете насмерть!