Саймон Кларк - Чужак Страница 48

6731

4411

8730

9010

Телефонные номера? Нет, слишком короткие. Некоторые номера дополнялись буквами, например: 7608 — БП. В самом низу страницы крупными буквами шло — ЗАПОМНИ! Стрелка указывала на три жирно подчеркнутых слова, лишенных какого бы то ни было смысла (по крайней мере, для меня): клен — орел — зелен.

Больше ничего, если не считать переписанных от руки инструкций из разряда делай-то-и-не-делай-этого. Не курить в ванной. Выбрасывать отходы в мусоропровод, а НЕ в унитаз. Начитавшись и потешившись, я почувствовал, наконец, что готов уснуть, а потому выключил свет и улегся.

Пять минут спустя я вскочил. В голове что-то сработало. Кое-что из написанного неизвестным обрело смысл. И еще меня подстегнул инстинкт. Валдива, будь настороже. Проклиная чертову бессонницу, я обошел все комнаты, начиная с раздевалки и заканчивая кухней, где выпил апельсинового сока. Потом вернулся в гостиную, пощелкал пультом переключения каналов, вышел в коридор с запертыми стальными дверьми, и, наконец, добрел до постели.

Выключая в последний раз свет, я знал, что мне есть о чем рассказать утром Микаэле.

36

— Эй, Микаэла, вставай и посмотри, что я нашел.

Заспанная, едва сдерживая зевок, она вошла в кухню.

— Надеюсь, какое-нибудь вино столетней выдержки… извини. — Девушка прикрыла рот ладонью. — Кстати, спасибо за завтрак. Я уже и не помню, когда мне подавали его в постель. — Она откинула упавшие на лицо волосы. — Что у тебя там, Грег?

— Попкорн.

— Попкорн? Да, они все предусмотрели.

— Видишь, этот надо готовить на сковородке. — Я поставил сковородку на плиту и вскрыл пакет из фольги, внутри которого обнаружился слиток золотистой кукурузы, сплавленной сливочным маслом. — Великолепно. В десять лет я едва не лишился глаза из-за этого чуда. Сковородка выстрелила, и один кусочек угодил мне в лицо. Боже, какой он был горячий. Я просидел потом целый час, прижав к глазу влажную губку.

Микаэла весело рассмеялась.

— Но, Грег, попкорн утром?

— У нас же каникулы, верно? Почему бы ни нарушить какие-то правила? Приготовим попкорн и посмотрим телевизор.

— Эй, а ты часом не рехнулся?

Я усмехнулся, в моем безумии был свой метод.

— Посмотри сюда. — Я показал ей стеклянную крышку. — Мы сможем наблюдать, как он готовится.

Она покачала головой.

— Ты точно спятил, Валдива. Все, я ложусь.

— Нет, нет, такое нельзя пропустить. Сейчас ты увидишь, как у тебя на глазах эти крошки превращаются в легкие снежинки белого попкорна. Полюбуйся, подивись, как из куска размером с сигаретную пачку получается целая сковорода восхитительного лакомства.

— У тебя мозги набекрень, Валдива. Я иду досыпать.

— И не посмотришь на чудо-чудное?

— Переживу.

— Замечательный попкорн.

— Мне очень нравится.

— Нравится. Попкорн нравится всем.

— Там всегда попадаются такие твердые кусочки, что о них можно сломать зуб.

— Микаэла, любовь моя…

— Ты выпил, Валдива?

— Моя дорогая, ты возляжешь на диване, а я буду кормить тебя этим сказочным лакомством. Твои алые губки…

Микаэла не дала мне закончить.

— Грег, ты начинаешь меня пугать.

— Помоги мне приготовить попкорн, любимая.

— Нет, правда, Грег… прекрати.

— При одном условии.

— Что за условие? — Она заметно нервничала.

— Помоги мне приготовить попкорн.

— Грег…

Еще секунда, и Микаэла выскочила бы из кухни. Мог ли я винить ее? Если твой спутник ведет себя так странно…

— Подожди, послушай, у нас дома это было большим событием. В пятницу вечером мама обычно приходила с работы, садилась и уже не вставала, а мы с Челлой, это моя сестра, мыли посуду после ужина, а потом делали попкорн. Это был… ну, как бы ритуал. Мы делали попкорн каждую неделю, из года в год. На моем счету, должно быть, тысячи сковородок. И, конечно, меня всегда тянуло посмотреть, как он хлопает. Я приподнимал крышку и бац! Эти горячие зернышки разлетались, как пули из автомата.

— Твоя мама, наверное, любила попкорн.

— Вообще-то нет. Постоянно жаловалась, что об него можно сломать зубы. — Я улыбнулся. — Но это был наш ритуал.

— И приготовление попкорна было главной его частью.

— Вот именно.

Она добродушно вздохнула.

— Хорошо. Давай сделаем. — Она ткнула меня пальцем в бок. — Только перестань нести чушь, ладно?

— Ладно.

— Тогда начинай.

— Подойди ближе… еще ближе.

— Грег, я же предупреждала.

— Тебе ведь хочется посмотреть, как он лопается?

— Только без глупостей, договорились?

Я положил на сковородку брикет.

— Не забудь про крышку, Грег, — напомнила Микаэла. — У меня два глаза и я хочу с ними остаться.

Она стояла рядом, но продолжала посматривать на меня с нескрываемым подозрением. Наверное, задавалась вопросом, что я еще такого отчебучу.

— Видишь, масло начало таять.

— Здорово.

— Пузырится.

— Класс!

— Вы смеетесь надо мной, Микаэла Форд. Вам не интересно.

— Да, Валдива, смеюсь. Да, мне неинтересно. Уж лучше бы я спала, чем…

— Вау, кажется, пора приподнять крышку. Нет… ложная тревога.

— Ты все-таки выпил.

— Слышишь? Шипит. Еще пара секунд… Нет, надо сделать погорячее. Сейчас добавлю газу. — Щелкнуло первое зернышко. Через стекло я видел, как кожура лопнула, и из невзрачного комочка вырвалась белая пена. — Не отвлекайся: пропустишь самое интересное.

— Грег!

Я обнял ее за талию и привлек к себе так, чтобы и она посмотрела через крышку.

— Грег, нам следует поговорить, установить некоторые границы. Полагаю, ты не…

— Вот оно! Трещит, как фейерверк, да?

— Ты сумасшедший. И ты меня пугаешь, поэтому…

— Есть! — Сохраняя на лице выражение полного восторга и не сводя глаз со сковородки, я прошептал так тихо, чтобы треск попкорна заглушил мои слова. — Подыграй мне. У тебя нет ощущения, что Феникс слышит каждое наше слово?

Надо отдать ей должное, она и бровью не повела.

— Ты тоже об этом подумал?

— И еще наблюдает за нами.

— Я не вижу ни одной камеры.

— Я тоже, — прошептал я, по-прежнему обнимая ее за талию и одновременно с улыбкой придурка глядя на сковородку. — Вспомни, как мы проходили процедуру дезинфекции. Вспомни, как Феникс указывал нам, куда идти. Он не мог делать это, не видя нас. Эй, посмотри, сколько получилось. Ты можешь объяснить, откуда это взялось?

— Не знаю.

Кукуруза взрывалась очередями, как будто кто-то стрелял из автомата, и нам приходилось подстраиваться под этот спорадический огонь, чтобы Феникс не подслушал нас через свои скрытые микрофоны.

Треск усилился, и я заговорил:

— Когда мы проходили дезинфекцию, Феникс наблюдал за нами.

— И, наверное, хихикал, видя нашу реакцию.

— Он не предупредил нас о спрее или холодном душе… Посмотри, еще не все зернышки лопнули.

— Так бывает всегда. Помнишь, что я говорила о зубах? — Кухню снова заполнила беспорядочная пальба. — Здесь что-то не так, верно?

— Я чувствую себя, как участник пип-шоу.

— Ребята живут в изоляции несколько месяцев. Возможно, подсматривать за нами их любимое развлечение.

— А если… Тебе посыпать солью? Если им нужно от нас что-то?

— Например?

— Кто знает, но вот что я тебе скажу… — Я взял вынужденную паузу. — Мы безоружны, мы зависим от них, они защищают нас и кормят. Я уже начинаю чувствовать, что мы полностью находимся в их власти.

— Что предлагаешь?

— Прошлой ночью я обнаружил кое-что интересное на листке бумаги. Попробую использовать.

— Что ты хочешь сделать?

Стрельба под крышкой прекратилась, и мне ничего не оставалось, как переключиться на легкий треп.

— Будешь попкорн с кофе? Или с содовой? — Я встряхнул сковородку. Попкорн поднялся под самую крышку. — Ну вот, что-то еще осталось. — Я перешел на шепот, спеша поделиться информацией. — Там были коды дверных замков. Как насчет ночной вылазки?

— Микаэла, Грег, доброе утро. — В наш разговор вклинился голос Феникса. — Хорошо выспались?

Мы отстранились друг от друга и повернулись навстречу бесплотному голосу.

— Отлично, спасибо, — вежливо ответила Микаэла. — Вот готовим завтрак.

— Конечно, вы же наши гости. В конце концов, за все заплачено вашими же налогами. Не стесняйтесь, угощайтесь и отдыхайте.

— Мы так и сделаем, спасибо, — пообещал я.

— Какие планы?

— Пожалуй, сегодня останемся дома.

Феникс рассмеялся.

— Да, на улице дождь.

— Как там шершни?

— Зараженные? Все еще ждут вас снаружи. Думаю, раньше, чем через день-два они не уйдут.

— Скажите, Феникс, вы знаете, что случилось с другими вашими гостями? С теми, кого приглашали сюда до нас?