Джон МакКрэй - Червь Страница 5

По крайней мере я так расслышала. Я не верила своим ушам. Я прокручивала сказанное в своей голове снова и снова, пытаясь найти иное толкование. Не то что бы было трудно поверить, что он может решиться на что-то подобное. Просто в моей голове с трудом укладывалось, что кто-то вообще на такое способен.

Лун ответил на вопрос одного из бандитов, легко перейдя на другой язык. Он схватил одного из своих подручных за руку, и вывернул её так, чтобы посмотреть на его часы, так что я могла предположить, что речь идет о времени их действий. Бандит, чье запястье вывернул Лун, вздрогнул от боли, но ничего не сказал.

Что я должна была делать? Сомневаюсь, что здесь, в доках, кто-то пустит к себе незнакомого человека, чтобы тот мог позвонить с их телефона. Даже если я дойду до набережной, вероятность найти работающее кафе или магазин, откуда можно позвонить, очень низкая. Кроме того, у меня не было с собой карточки для таксофона. Пометка для себя: в следующий выход я обязательно возьму с собой сотовый и запасную карточку для таксофона.

Подъехала машина, и из нее вышли еще трое парней, одетых в цвета банды, чтобы присоединиться к собравшимся. Через некоторое время группа общей численностью двадцать-двадцать пять человек направилась на север. Они прошли по улице прямо под тем местом, где я расположилась.

У меня не было времени всё хорошо обдумать. У меня был только один вариант действий, о котором я потом не буду жалеть, но мне очень не хотелось к нему приступать. Я закрыла глаза и сосредоточилась на всех насекомых в пределах досягаемости, в том числе и на рое, который я собрала по дороге в доки. Я взяла под контроль каждого из них.

Атака!

Было уже настолько темно, что насекомых не было видно, я могла ощутить свой рой только с помощью моей силы. Это означало, что я не смогла бы понимать происходящее, если бы не чувствовала всё с помощью роя. Мой мозг получал гигантские массивы информации, когда я ощущала каждый их укус, каждое вонзившееся жало. Я чувствовала, как тысячи насекомых окружили банду, как на земле, так и воздухе, я почти видела фигуры людей, просто ощущая форму поверхности, по которой ползали мои насекомые. Я сосредоточилась на контроле роя и отвела назад самые ядовитые виды насекомых до поры до времени. Мне были не нужны последствия вроде анафилактического шока у людей с аллергией на пчелиный яд, или более серьезные осложнения от укуса коричневого паука-отшельника.

Я ощутила пламя через рой раньше, чем поняла, что вижу его своими глазами. Моя сила сообщила мне, что насекомые почувствовали жар, но мне не хватило времени отвести их назад до того, как они пострадали. Примитивные мыслительные процессы моих маленьких вассалов сводились к путанице импульсов — сбежать или продолжать двигаться на тепло и свет, которые они часто используют для ориентирования в пространстве. Многие из них погибли или серьезно пострадали от жара. Со стороны я видела, как Лун атакует насекомых потоками огня из рук, направив их вверх.

Я подавила смех, опьяненная адреналином. Неужели это всё, на что он способен? Я перераспределила рой так, чтобы те насекомые, которые пока еще не кусались и не жалили, собрались в толпе бандитов. Если он попытается сжечь рой, то ему придется атаковать своих людей.

Горячий воздух и запахи передавали достаточно информации через насекомых, так что я могла точно определить местонахождение Луна в толпе. Я сделала глубокий вдох, затем обратилась к резервам. Мои самые опасные слуги, которых я держала в стороне, направились к Луну. Пчёлы, осы, несколько видов более ядовитых пауков, среди которых были чёрные вдовы и коричневые отшельники, и множество огненных муравьёв.

Он очень быстро излечивался, пока работала его сила. Все источники в интернете утверждали: люди, обладающие способностью к быстрой регенерации, легко переносили воздействие яда и наркотиков. Поэтому я понимала, что необходимо ввести ему критическую дозу токсинов для подавления этого аспекта его силы. Кроме того, он был довольно крупным. Я решила, что он такое выдержит.

По сведениям, полученным от насекомых, Лун уже примерно на четверть покрыл свое тело броней. Казалось, что на его коже появляются и растут, сливаясь друг с другом, треугольные металлические сегменты. Он становился почти неуязвимым. Как только он закончит, кончики его пальцев на руках и ногах превратятся в когти, по опасности сравнимые с металлическими лезвиями.

Я почувствовала почти садистское удовольствие от планирования атаки на Луна. Я направила летающих насекомых на его лицо. С отвращением я сконцентрировала муравьев и пауков на…хм, других уязвимых местах. Я постаралась проигнорировать обратную связь, которую я получила именно от этой атаки, так как я совершенно точно не хотела видеть такое же подобие топографической карты с этих мест, какую я получила всего минуту назад о поверхности его тела. Лун был непростым противником, и мне нужно было как можно быстрее вывести его из строя. Это означало причинить боль.

Если смотреть правде в глаза, я действительно чувствовала угрызения совести из-за своего удовольствия от боли другого человека. Я успокоила свою совесть, вспомнив, что Лун для огромного числа людей был причиной несчастий, наркотической зависимости, и даже смерти. И ещё он планировал убийство детей.

И тут Лун взорвался. Это не метафора. Он взорвался волнами огня, которые подожгли его одежду, находящийся рядом мусор, и одного из членов его банды. Все насекомые вблизи от него либо погибли, либо были искалечены волной жара. Со своей позиции на крыше я увидела, как он превратился в бомбу во второй раз. Второй взрыв превратил в клочки его одежду и заставил окружавших его людей бежать в поисках укрытия. Он вышел из дыма с горящими как факелы руками, серебристая чешуя, покрывавшая треть его тела, отражала пламя.

Черт, черт, черт. Он огнестойкий? Или очень умело использует огонь для нагрева воздуха вокруг, при этом не обжигая себя? Скудные обрывки одежды, покрывавшие его тело, горели, языки огня танцевали на его руках, не причиняя ему вреда.

Он заревел. Это не был рёв монстра, как можно было ожидать, он прозвучал вполне по-человечески — рёв ярости и негодования. Он ревел как человек, только очень громко. Вдоль по всей улице в окрестностях были видны вспышки света и фонариков в ответ на взрывы и рёв. Я даже видела несколько человек, которые смотрели за происходящим в окна. Идиоты. Если следующая атака Луна разобьет стекла, они могут пострадать.

Со своего укрытия на крыше я отправила часть более безопасных насекомых на Луна. Он изрыгнул пламя в тот момент, когда они поползли по нему, чего я более или менее ожидала. Ему удавалось уничтожить большую часть насекомых при каждом выбросе огня, и, исходя из того, что я знала об его силах, его пламя будет становиться все мощнее и опаснее, и температура пламени будет всё выше и выше.

В обычном сражении противники выдыхаются, становятся слабее с течением времени. У них заканчивается запас неожиданных приёмов, накапливаются повреждения. У Луна всё было наоборот. Я пожалела, что использовала так мало более ядовитых насекомых, ведь было ясно, что мои действия не привели к ощутимым результатам. Он не знал, где я нахожусь, поэтому у меня всё ещё было преимущество, но варианты моих действий и количество насекомых истощались. Несмотря на то, что совсем недавно я торжествовала, сейчас я не была уверена, что смогу победить.

Я прошипела сквозь зубы, слишком хорошо понимая, что теряю время. Уже совсем скоро Лун может поджечь весь квартал, стать неуязвимым для укусов, или уничтожить весь мой рой. Мне нужно было действовать более изобретательно. И более жестко.

Я сконцентрировалась на одной осе, провела ее за спиной Луна, позади его головы, затем заставила её развернуться к его лицу, направив её прямо в глазное яблоко. Оса задела ресницы, и он моргнул до того, как она поразила цель. В результате жало попало ему в веко, спровоцировав новый взрыв огня и яростный рев.

Ещё попытка. Я задумалась. На этот раз будет пчела. Я не была уверена, что веки у него ещё не стали бронированными, но, может быть, я могу использовать укусы, чтобы заставить его глаза опухнуть? Он не сможет драться, если не сможет видеть.

На этот раз пчела угодила в цель, запустив своё жало в глазное яблоко Луна. Меня удивило, что оно не застряло там, и пчела не погибла, поэтому она могла кусать снова, и я направила её жало в кожу в уголке его глаза со стороны носа. В этот раз пчела погибла, оставив жало с ядом.

Я ожидала, что он снова взорвётся. Он не стал этого делать. Вместо этого он весь покрылся пламенем, от головы до пят. Я подождала немного, готовясь послать в бой новую осу сразу же, как он ослабит оборону. Секунды шли, и я осознала, что он не собирается себя тушить. Мое сердце сжалось в комок от страха.

Конечно же, он должен был выжечь весь кислород вокруг себя. Неужели ему не надо было дышать? И откуда, черт побери, он черпал топливо для своего пламени?