Айрис Мёрдок - Единорог Страница 5

Мэриан обнаружила, что миссис Крен-Смит была босиком, и сразу стало ясно, что ее желтое одеяние — халат, одновременно возникло впечатление чего-то небрежного: волосы растрепаны, ногти не очень чисты, прелестное лицо, чуть утомленное, немного болезненное, кожа блестит. Мэриан тут же подумала — не больна ли миссис Крен-Смит, сразу ощутив чувство вины и неприязни. В то же время она испытала облегчение и внезапную симпатию. Это существо было безобидным.

— Я надеюсь, вам понравилась ваша комната? Если вам нужно что-нибудь, обязательно спросите. Садитесь, пожалуйста. Надеюсь, вы выпьете немного виски.

— Спасибо. — Теперь Мэриан поняла, что в комнате пахло виски. — А теперь вы должны рассказать немного о себе. Полагаю, и вы захотите задать вопросы. Это место, должно быть, кажется вам очень странным.

— Я все время думаю о моих учениках, — сказала Мэриан. — Возможно, мне следовало спросить о них раньше. Мистер Скоттоу ничего не сказал в своих письмах.

— О ваших учениках?

— Я имею в виду молодых людей, детей, которых должна буду учить.

В глазах миссис Крен-Смит появилось такое смущение, что Мэриан испугалась. Неужели произошла какая-то нелепая ошибка?

Миссис Крен-Смит, помедлив с ответом, пододвинулась к графину с виски.

— Здесь нет детей, мисс Тэйлор. Мистеру Скоттоу следовало объяснить. Вы будете заниматься со мной.

Глава 3

Дорогая Мэриан, я надеялся отправить тебе письмо так, чтобы ты смогла получить его сразу как приедешь на новое место, но совершенно увяз в экзаменах и в делах Кампании. Кроме того, неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы письмо дошло до твоих дальних краев. Я помечу день и час отправления, и, если ты сообщишь мне точное время получения, мы сможем привести в систему нашу переписку. Надеюсь получить от тебя ответ по возможности скорее. Просматриваю сейчас кое-какие книги и карты и, когда у меня будет свободная минута, составлю для тебя простейшие маршруты. Там есть кое-какие доисторические достопримечательности, которые абсолютно необходимо посмотреть. Между прочим, сообщи, не прислать ли тебе твой велосипед? Я считаю, что ты сваляла дурака, уехав без него.

Я завидую твоему птичьему обществу больше, чем светскому окружению. Кстати, о первом: я только что упаковал и завтра вышлю те две книги о птицах, которые тебя интересовали, а также книгу о раковинах и еще одну об известняковых формациях (самая интересная и любопытная). Не отказывайся, умоляю, прими как подарок от меня! Что касается светской жизни, надеюсь, ты наслаждаешься ею, а твои наряды успешно выдержали испытание. С моей скромной точки зрения, твое голубое платье подходит к любому случаю. Какие там пабы и можешь ли ты их посещать? И самое главное: что там за дети? Надеюсь, они не слабоумные. Если тебе невыносимо, дай мне знать, и я пошлю телеграмму, что кто-нибудь умер.

Я пишу в спешке, так как должен поехать в управление Кампании на обычную ежедневную работу. Надеюсь, ты будешь там счастлива, дорогая Мэриан, и тебе больше не придется волноваться из-за меня, никчемного. Но, с другой стороны, не забывай меня! У человека так мало настоящих друзей, и я не могу обойтись без тебя.

Мне пора бежать. Кстати, на кофейной вечеринке в Кампании я встретил толстую распутного вида девчонку, по имени Фреда, которая утверждает, что знает тебя, и настаивает, чтобы я передал тебе привет, что я и делаю. Боже, как я устал, а семестр только начинается. Хорошо, что ты избежала этого. Floreas, и дай мне знать о худшем.

Милый, милый Джеф, Боже, до чего же я была рада получить твое письмо. Не то чтобы здесь было очень плохо, но ужасно одиноко, я даже начала забывать после пяти дней пребывания, кто я. Не понимаю, как местные жители не сходят с ума. Но позволь мне рассказать все по порядку.

P. S. Мистер Скоттоу говорит, что здесь есть беркуты, но я не уверена, может ли он узнать птицу, которую нельзя подстрелить и съесть!

Мэриан закончила письмо, запечатала конверт и стала думать, как его отправить. Внизу, в холле, стоял старомодный ящик для писем с надписью, сообщающей сведения о почтовых тарифах пятидесятилетней давности, но она не решилась бросить в него свое послание без дополнительных уточнений. Об этом она намеревалась спросить у Джеймси за чаем. Затем она надела свой купальный костюм.

Была самая середина дня. Обитатели Гэйза после ленча уединялись в своих комнатах, и их не было слышно до пяти часов. Вероятнее всего, они спали. Мэриан изумлялась тому, сколько времени проводят во сне обитатели дома. Ложились здесь около десяти: два прошедших вечера подряд, прогуливаясь по террасе в одиннадцать, она не видела нигде ни огонька.

Чувство уважения к хозяевам дома не позволяло Мэриан признаться в своем разочаровании. Она действительно ожидала большего. Постоянно находясь в поисках чего-то необычного, она терялась в догадках, как жить. Ей никогда не удавалось в полной мере проявить свою индивидуальность. Да и общество, в котором она вращалась до сих пор, не способствовало этому. Она знала, что ей недоставало грации, изящества. Хотя внешне она сохраняла спокойствие и сдержанность, в душе ощущала себя несправедливо униженной и испуганной. В минуты пристального самоанализа Мэриан часто спрашивала себя: не было ли ее стремление к более устойчивому социальному положению всего лишь снобизмом, и не могла найти точный ответ. Джеффри всецело принадлежал ее привычному миру и в действительности был одним из его повелителей; поначалу ее любовь к нему казалась оправданием этого мира и ее самой. Под его влиянием ее натура, безусловно, заиграла новыми гранями. Но после Джеффри она сочла повседневную жизнь такой пустой, а свой насущный хлеб таким горьким, что старое полуосознанное желание чего-то совершенно другого превратилось в безумие, которое побудило ее умчаться прочь и которое она с такой радостью и восхищением встретила.

Казалось, пришел конец ее застенчивости. Родители Мэриан были очень робкими людьми, они тихо прожили жизнь в маленьком городке Мидленде, где ее отец держал бакалейную лавку. Первые воспоминания Мэриан были связаны с лавкой. Иногда ей казалось, что ее приносили туда в картонной коробке с надписью Верх. Без сомнения, одна из них служила ей колыбелью. Она была единственным ребенком. Мэриан любила своих родителей и одновременно стыдилась их. В ее душе постоянно таился страх, что она в конце концов станет похожей на них. Она была, безусловно, способной девушкой, но в данном случае это ничего не значило. Университет стал для нее скорее состязанием, чем социальным явлением, и это тоже из-за ее застенчивости.

Поэтому она думала о Гэйзе как о начале чего-то совершенно нового, и если и была в первый момент разочарована, то не из-за отсутствия церемонности или компании и развлечений, но из-за какой-то неуверенности в самом месте. Оно почему-то казалось ей странным и нервировало ее. Его тишина была скорее бесцельной, чем спокойной, его сонно тянущаяся рутина поражала скорее какой-то пустотой, чем феодальной безмятежностью, которую Мэриан все еще пыталась ощутить. Дни тянулись бесконечно, и их однообразие уже казалось ей абсурдным, как будто оно было врожденным, а не благоприобретенным свойством. Это была какая-то тягучая, едва слышная музыка. День начинался в девять часов с завтрака, который ей приносила косоглазая и молчаливая горничная. Около десяти тридцати она отправлялась к миссис Крен-Смит и оставалась там часть утра. Они пока еще просто болтали и обсуждали, что бы почитать. Миссис Крен-Смит хоть и была более образованной и сообразительной, чем казалась на первый взгляд, но совсем не спешила приступить к занятиям, и Мэриан, чье желание работать всегда было велико, не форсировала ход событий. Ленч тоже проходил в одиночестве, после чего она была предоставлена себе до пяти часов. Общий чай подавался в комнату мисс Эверкрич. Миссис Крен-Смит не появлялась на этой неестественно оживленной церемонии, собиравшей вместе Скоттоу, Джеймси и иногда Ноулана. Для мисс Эверкрич присутствие Мэриан имело особенное значение, казалось, она воспринимала эту церемонию как утверждение важности своей роли. Скоттоу был слегка снисходителен, Джеймси хихикал, а Ноулан молчал. Мэриан говорила с некоторым усилием, и все же она с нетерпением ждала чаепития. Это хоть немного приближало ее к светской жизни, какую Гэйз пока мог ей предложить. Около шести тридцати она возвращалась к миссис Крен-Смит, которая к тому времени начинала пить виски, и оставалась с ней до ужина в восемь тридцать. В девять тридцать миссис Крен- Смит уже зевала и была готова ко сну.

Таков был не очень веселый круг дел и лиц, с которыми она соприкасалась. Поздно ночью бывали моменты, когда Мэриан почему-то испытывала страх, хотя паника, охватившая ее в первый день, никогда не повторялась. Обитатели Гэйза были не то чтобы скучны, но во всех них, даже в Скоттоу, присутствовало какое-то беспокойство, которое, по-видимому, было связано с уединенностью места. Тем не менее, две вещи очень поддерживали ее. Во-первых, явное любопытство: в большом, погруженном в себя доме многое приводило в замешательство, и она все еще не могла определить отношения обитателей друг к другу. Райдерс тоже вызывал интерес, ее немного удивляло, что до сих пор никто ничего не сказал ей о соседнем доме, кроме того, что Скоттоу сообщил ей в первый день.