Михаил Успенский - Семь разговоров в Атлантиде Страница 5

7

— Эй, купец! ты чего это натворил: развалил весь как есть дворец!

— Да не я это, люди добрые! Это Содержатель ваш, то есть Держатель тверди да моря. Его собственное «я» задавило до смерти. Видите, под камнем мокренько?

— И правда мокренько. Не врет купец! Только зачем ты его не остерег, не спас? Мы тебя живо сейчас за это погубим!

— Люди, нельзя его губить: посмотрите, где он сидит!

— Зачем ты, купец, на Высокий Табурет забрался?

— Как пошли камни падать, так и забрался. Со страху не то что на табурет, в ночной горшок залезешь…

— А нам что за дело, кто на Табурете? Он залез — он пусть и держит твердь да море, пупок себе рвет. А мы по-старому будем жить. Поклонимся-ка новому Держателю!

— Не хочу я к вам в Держатели! Я словечка вашего не знаю!

— Не беда, научим! У тебя помощники будут, хотя бы меня взять. Я у Начальства Покоя в младших подпыточных ходил, дело знаю…

— Я в Начальство Мудрости горазд: семь ученых слов знаю!

— Это каких же?

— Генезис, остранение, концепция, полифония, гипертекст, технократия да ………….!

— Ах ты бесстыжий! Да ведь …………… — вовсе не ученое, а срамное слово! Как у тебя язык-то повернулся…

— Вот незадача! Не берешь, стало быть, в Начальство Мудрости? Стало быть, сам ты, купец ………….!

— Молчи, матерщинник! Э, а что это у вас вода кругом льется? Опять кому-то всемирный потоп приснился?

— Нет, не потом. Это народ воду изо рта выливает. Хватит, намолчались!

— Люди добрые! Как мне вас называть-то? Раз уж намолчались, то теперь наболтайтесь вволю, я разрешаю и велю!

— Сказать ему, что ли?

— Еще проклянет…

— Не проклянет, он душевный…

— Ладно, новый Держатель, темнить не будем: атланты мы.

— А страна ваша, надо быть, Атлантида?

— Она самая!

— Так я и думал. Про вас давно в ученых книгах писано…

— Что про нас где?

— Все равно не поймете… Вот что, атланты! Давайте я у вас в державе порядком все устрою, а вы меня за это домой отправите!

— А как же мы без Держателя будем? Твердь провалится, море вытечет…

— У нас в иных городах и вовсе без царя управляются, вот так и вы. Выберите верных людей…

— Где их взять-то, верных? Нынче матери родной, и той верить нельзя…

— Купец правду говорит. На что нам власть, какая от нее сласть? Погуляем хоть как люди!

— Стой! Без власти вовсе все развалится. Ну-ка, скажите мне, атланты, пахать землю и сеять хлеб умеете?

— На что оно нам? Хлеба и так полно, только пожелай…

— А овец разводить?

— На что оно нам? Понадобится — вот и шашлык.

— А рыбу-то хоть ловите?

— На что оно нам? Охота осетрины — всегда пожалуйста!

— Эх, атланты! А ведь хлебушко-то кто-то вырастил, выходил, осетра в сети поймал. Не стыдно воровать-то?

— А что, семеро богов зря, что ли, наас избрали?

— Не знаю, не знаю. Только нет на земле такого народа, чтобы все поголовно воры были.

— Правильно, нету! Может, поэтому нас и избрали!

— Военное дело знаете?

— На что оно нам! Враги и так замертво повалятся.

— А если все ограбленные народы за своим добром придут? Всех-то не повалите!

— Повалим! Не таких видали!

— А с солнцем справиться не можете!

— Тьфу, пакость! Твоя правда, не можем…

— Вот так и с врагами будет. Их придет видимо-невидимо. Уже собираются. Какое там — идут уже! Я их ненамного опередил. Они такое вам устроют! И словечко не превозможет.

— Поди превозможет…

— А ну не превозможет?

— И правда, братцы, ну как они всем скопом придут и примутся злобно мстить? Сколько их там идет, говоришь?

— Сколько? А все!

— Как все?

— А вот так! Сколько есть людей на земле, столько и собралось. У каждого если не меч, то дубина хорошая…

— Надо стену ставить! Я такую у узкоглазого народа видел, перенять могу… Я понимаю, эфиопам там напинать или шумерам… Но чтобы все-то навалились!

— Нет, атланты, не поможет вам стена. Вы лучше пожелайте, чтобы ваша земля ото всех других земель отпихнулась, чтобы не добраться до вас было. Так спокойнее.

— Вот это дело! Одно слово — Держатель!

— А ну-ка поднатужимся! Как будто в соседние страны шестами упираемся! Раз, два, взяли! Пошла Атлантида-матушка!

— Хорошо идет!

— Подальше, подальше, страху меньше будет…

— Вот здесь в самый раз — от всех вдалеке…

— Вот и молодцы, атланты. Теперь учитесь жить как люди. Землю пашите и прочее…

— Попробовать, конечно, можно…

— Торговлю заведите, деньги в оборот пускайте…

— Какие деньги? Золота да серебра навалом у нас…

— Вместо золота да серебра возьмите за деньги то, чего у вас мало.

— А чего у нас мало? У нас всего много!

— Вот незадача… Что же придумать? Ага! У вас всегда тепло?

— Конечно, всегда! Что мерзнуть-то?

— Значит, нет у вас ни льда, ни снега?

— Чего нет, того нет. И не слышали даже.

— А я сейчас растолкую. Возьмите чашку с водой и пожелайте, чтобы стало вокруг чашки холодно-холодно… Ага! Вода твердой стала. Вот вам и лед!

— Что-то он в руке опять водой становится…

— А вы его в погребе, в яме храните. Он и не растает. Но вроде бы холодно становится… Ах вы, ненасытный народ! Что же вы делаете? Куда столько льда? От него же холод! Бежать, бежать надо… Эй, матерщинник, что в Начальство Мудрости мостился, иди сюда!

— Слушаюсь, Держатель!

— Хочешь сам Держателем стать?

— Как не хотеть: тогда весь лед под себя подгребу!

— Вот и подгребай, а меня домой отправь.

— А куда домой?

— Через море напротив нильской страны.

— Будь по-твоему. Освободи Табурет, я пока словечко шепну… Да не подслушивай!

— Калям-бубу! Они уже целые горы льда наворотили. Уже и домов не видать! Сейчас и пирамиду перевернутую скроет! Какая же это Атлантида? Это прямо Антарктида какая-то… Пусть так и зовется, не забыть бы ее на карту нанести… Эй, матерщинник, готов, что ли?

— Го-го-го-готов-в-в-в… Отправ-в-в-ляйся!

— Ну, прощай. Смотри не замерзни!

— Не твое дело! Я еще себе сейчас ледку спроворю…

Эпилог

— Здравствуй, певец.

— Здравствуй и ты. Узнал твой голос, Главк. Сам видишь — покарали меня боги, а за что — не знаю…

— Такая будет судьба теперь у певцов: век короткий да несчастливый…

— Так богам угодно?

— Да нет, людям. Правда, людьми бы их и не надо звать… О чем песни слагаешь? Записать за тобой не надо ли?

— Слышал ли ты про землю атлантов, что погибла в один день и одну бедственнную ночь? Вот про это думаю сложить песню.

— Поверь, не стоят они твоей песни. Не хотели жить своим трудом да своим умом, вот и сгинули. Я только что оттуда, околел совсем…

— Так рассказывай, Главк, будь моими глазами…

— Ну, с чего начать? Значит, когда пройдешь земли полудиких эгипатов, блеммийцев, гамфасантов, сатиров и гимантоподов…

Красноярск, 1982 г.