Филип Дик - Короткая счастливая жизнь коричневого тапка (Сборник) Страница 5

— А здесь, вероятно, модель того города, — продолжил инспектор.

— Идем! — крикнул от двери первый член совета. — Пора. Нынче вечером у нас еще много дел.

Инспектор быстро обернулся.

— Постойте! — сказал он. — Не уходите!

Он подошел к членам совета, держа шар в руке.

— Не время уходить, — сказал он.

Бентон заметил, что, хоть лицо его и побелело, губы решительно сжаты.

Вдруг инспектор вновь обернулся к Бентону.

— Путешествие во времени… Город в стеклянном шаре! Что это означает?

Советники озадаченно смотрели на него.

— Невежественный человек преодолевает время и возвращается с непонятным стеклянным шаром, — сказал инспектор. — Не удивительно ли, что из путешествия во времени он принес именно эту вещицу?

Первый советник неожиданно побледнел.

— Боже всемогущий… — прошептал он. — Проклятый город! В этом шаре?

Он уставился на безделушку, не веря глазам. Инспектор усмехнулся.

— Поразительное дело, как глупы мы бываем иногда. Но в конце концов мы приходим в себя. Не трогать!

Бентон медленно попятился. Руки у него дрожали.

— И что? — спросил он.

Шару не нравилось, что его держит инспектор. Зародившееся внутри шара гудение вибрацией отдалось в руке инспектора. Тот что-то почувствовал и крепче стиснул руку.

— По-моему, он хочет, чтобы я его разбил. Швырнул об пол, и тогда они смогут выбраться.

Инспектор смотрел на малюсенькие крыши домов и острые шпили, проступающие сквозь туман в стеклянном шаре. Такие крохотные, ладонью можно накрыть.

Бентон прыгнул. Уверенным и точным движением — сколько раз он повторял его во время полета. Сейчас ему пригодилось каждое мгновение, проведенное в теплой темноте ночного неба над Городом Света. Инспектор вел сидячий образ жизни, вечно загруженный бумажной работой, ему было недосуг наслаждаться радостями воздушного спорта. Он сразу упал, шар выскользнул у него из рук и покатился по полу. Бентон вскочил. Бросившись к блестящему шарику, он мельком заметил испуганные, недоуменные лица советников и перекошенное болью и ужасом лицо инспектора, пытающегося подняться на ноги.

Шар звал, нашептывал. Бентон шагнул к нему и услышал победные нотки в мысленном шепоте, а потом — дикий торжествующий вопль, когда стеклянная темница хрустнула под ногой.

Лопнувший шар лежал на полу. Из него сочился туман. Бентон вернулся к дивану и сел. Туман понемногу наполнял комнату. Он рос и рос, он ворочался, словно живое существо.

Бентона одолевал сон. Сознание уплывало. Вокруг клубился туман, завивался у ног, добрался до груди и в конце концов подступил к самому лицу. Бентон сидел, ссутулившись и закрыв глаза, и странный древний аромат окутывал его.

Потом он услышал голоса. Поначалу далекие, едва различимые — все тот же шепот из шара, только повторенный несчетное количество раз. Дружный хор шепчущих голосов поднимался над разбитым шаром, переходя в мощное ликующее крещендо. Радость победы! Он видел, как миниатюрный город в шаре поблек и начал расплываться, а потом изменился в форме и размерах. Теперь Бентону было не только видно, но и слышно. Мерный стук каких-то механизмов, подобный бою огромного барабана. Дрожь и лязганье приземистых металлических тварей.

За тварями ухаживали. Он увидел рабов. Потные, бледные, сгорбленные люди корячились, выбивались из сил, ублажая ревущие стальные агрегаты. Картина росла, приближалась и наконец заполнила всю комнату. Рабочие, обливаясь потом, то и дело задевали его. Бентона оглушал рев пламени в печах, скрежет колес и шестеренок. Что-то подталкивало его все ближе к городу, а в тумане злорадным эхом отдавался победный гомон тех, кого он освободил.

К восходу солнца Бентон проснулся. Он вышел из спального кубика еще до того, как прозвонил колокол на побудку. Шагая в общем строю, Бентон то и дело узнавал знакомые лица. Этих людей он где-то видел раньше… Но мимолетное воспоминание не удавалось удержать. Они шли к поджидающим их машинам, шагая в ногу и выкрикивая нараспев немелодичные звуки, которые предки их повторяли столетия за столетиями. На спину давил тяжелый мешок с инструментами. Бентон мысленно подсчитывал, сколько осталось до следующего выходного. Всего-то-навсего три недели, а может, ему еще и премию дадут — если машины сочтут нужным…

Он ведь преданно служил своей машине, правда?

1987

Перевод М.Лахути

Рууг

(Roog)

— Рууг! — сказал пес.

Он стоял у забора, положив лапы на верхнюю планку, и осматривался.

Через открытую калитку во двор вбежал рууг.

Утреннее солнце не успело еще толком подняться, воздух оставался серым и стылым, а стены дома — влажными от покрывшей их за ночь росы. Осматриваясь, пес слегка приоткрыл пасть, когти больших черных лап крепко вцепились в деревянный брусок.

Рууг остановился сразу за калиткой и начал глядеть во двор. Это был маленький рууг, белесый и тощий, на тоненьких шатких ножках. Рууг посмотрел на пса и несколько раз моргнул. Пес оскалил зубы.

— Рууг! — сказал он снова, звук раскатился и заглох в тишине окутанного утренним полумраком двора.

И ничто вокруг не пошевелилось. Тогда пес скинул лапы на землю, пересек двор и сел на нижнюю ступеньку крыльца, продолжая осторожно наблюдать за руугом. Рууг взглянул на пса. А затем растянул свою шею. Прямо над головой рууга находилось одно из окон дома. Рууг понюхал окно.

Пес молнией метнулся через двор и ударился о забор, калитка вздрогнула и затрещала. Рууг уже уходил, он торопливо семенил по тропинке, быстро, забавно перебирая ножками. Пес лег на землю, боком привалился к доскам калитки. Он тяжело дышал, длинный красный язык свесился из пасти. Он смотрел, как уходит рууг.

Пес лежал молча, не закрывая черных блестящих глаз. Наступил день. Небо немного посветлело, в зябком утреннем воздухе со всех сторон доносились звуки — люди просыпались и вставали. За опущенными шторами вспыхивали лампы. Открылось окно.

Пес не шевелился. Он наблюдал за тропинкой.

На кухне миссис Кардосси залила кофейник кипятком. Поднявшийся от воды пар на секунду ослепил ее. Она оставила кофейник на краю плиты и пошла в кладовую. Когда она вернулась, в дверях кухни стоял Альф. Он был уже в очках.

— Ты принесла газету? — спросил он.

— Нет еще.

Альф Кардосси пересек кухню. Отодвинув засов задней двери, он вышел на крыльцо. Он посмотрел на серое, промозглое утро. У забора лежал Борис, черный и шерстистый; язык пса свесился наружу.

— Спрячь язык, — сказал Альф.

Пес мгновенно повернул голову к хозяину. Черный хвост застучал по земле.

— Язык, — повторил Альф. — Спрячь язык.

Пес и человек смотрели друг на друга. Пес тонко заскулил. Его глаза лихорадочно блестели.

— Рууг! — негромко сказал он.

— Что?

Альф огляделся по сторонам.

— Кто-то идет? Газетчик идет?

Пес смотрел на него молча, с открытой пастью.

— Что-то ты последнее время не в себе, — сказал Альф. — Не надо тебе так волноваться. У нас с тобой обоих не тот возраст, чтобы много волноваться.

Он вернулся в дом.

Солнце поднялось. Улица стала яркой, заиграла красками. По тротуару проследовал почтальон со своими письмами и журналами. Стайкой пропорхнули дети, они смеялись и о чем-то говорили.

Ровно в одиннадцать часов миссис Кардосси подмела парадное крыльцо. Остановившись на мгновение, она понюхала воздух.

— Хорошо сегодня пахнет, — сказала она. — Значит, будет тепло.

Прячась от жара полуденного солнца, черный пес растянулся под крыльцом. Его грудь тяжело поднималась и опускалась. На ветках вишни играли птицы, они пищали и что-то друг другу тараторили. Время от времени Борис поднимал голову и смотрел на них. В конце концов он встал на ноги и потрусил к дереву.

Он уже был под деревом, когда увидел двух руугов; сидя на заборе, рууги смотрели на него.

— Крупный, — сказал первый рууг. — По большей части стражи не такие крупные, как этот.

Второй рууг согласно кивнул, скорее мотнул болтающейся на тонкой шее головой. Не шевелясь, Борис смотрел на них. Его тело до дрожи напряглось. Теперь рууги молчали, они смотрели на большого пса, черного, с белой клочкастой полосой вокруг шеи.

— А как жертвенный ларец? — спросил первый рууг. — Он почти полон?

— Да, — кивнул второй. — Почти готов.

— Эй вы! — крикнул первый рууг. — Вы слышите меня? Мы решили принять на этот раз вашу жертву. Так что помните, вы должны впустить нас. И чтобы без всяких штучек.

— И не забудьте, — добавил второй. — Уже скоро.

Борис ничего не сказал.

Рууги спрыгнули с забора и пошли вдоль него по тротуару. Затем один из них вытащил откуда-то карту, рууги остановились и начали ее изучать.

— Вообще-то эта зона не очень подходит для первой попытки, — сказал первый рууг. — Слишком много стражей. Вот северная зона…