Эдвард Уолдо - Живая скульптура Страница 5

Бонсаи – живая скульптура. Ни одно изваяние на свете не творится так медленно, и порой неясно, кто создает его – человек или само дерево.

Он стоял уже минут десять, любуясь золотыми отблесками на верхних ветвях. Потом подошел к резному деревянному ящику и вытащил потрепанную тиковую тряпку. Открыв одну из стеклянных стенок павильона, он накрыл тканью землю и корни с одной стороны, оставив противоположную открытой для ветров и влаги. Возможно, через какое-то время – месяц или немного позже – один из побегов, сейчас старательно тянущийся вверх, уловит указание человека, а равномерное поступление влаги окончательноубедит его дальше растигоризонтально. Если нет, придется применить сильнодействующие аргументы: проволоку, бандажи. Не исключено, что даже после подобных доказательств дерево будет настаивать на своем варианте роста, и сделает это так убедительно, что хозяин откажется от задуманного плана. Так завершится непростой, терпеливый, обогативший обе стороны диалог.

– Добрый день!

– Ах, черт возьми! —рявкнулон. – Из-за Вас чуть язык не откусил! Я думал, Вы ушли.

– Так и было. – Она сидела в тени под стеной, повернувшись к павильону. – Но я задержалась, чтобы немного побыть с Вашим деревом.

– Ну и?..

– Я много думала.

– О чем?

– О вас.

– А сейчас?

– Послушайте, – решительно начала она. – Ни к какому врачу, ни на какие обследования я идти не собираюсь. Я не хотела уходить прежде, чем скажу это и увижу, что Вы мне поверили.

– Пойдемте, перекусим.

– Не могу. Ноги затекли.

Не раздумывая, он подошел к ней, подхватил на руки и понес. Обняв его за шею и глядя пристально в лицо, она спросила: – Вы мне верите?

Он не сбавил шаг, и лишь оказавшись возле деревянного ящика, остановился и поймал ее взгляд. – Верю. Не знаю, почему Вы решили так поступить, но все равно верю.

Он посадил девушку на ящик.

– Это символ веры, о котором Вы говорили. – Ее лицо было сосредоточенным, решительным. – Наверное, Вы заслужили такое хоть раз в жизни. Чтобы никогда больше не пришлось повторять, что сказали мне.

Она осторожно стукнула пятками по каменному полу и скривилась.

–Ух ты! Ну и мурашки!

– Я вижу, Вы основательно все обдумали.

– Да. Можно я продолжу?

– Конечно.

– Вы ожесточились, Вас не отпускает страх.

Казалось, он в полном восторге от ее слов. – Рассказывайте дальше!

– Нет, – спокойно откликнулась она. – Вы сами расскажите. Я считаю, что в этом суть проблемы. Почему Вы всегда такой сердитый?

– Нет, неправда.

– Почему Вы такой сердитый? Почему?

– Повторяю, это неправда. Хотя, – беззлобно добавил он, – Вы делаете все, чтобы я таким стал.

– Спрашиваю еще раз: почему?

Ей показалось, что он необычно долго смотрит на нее.

– Вы действительно хотите знать причину?

Она молча кивнула.

Мужчина описал рукой круг. —Какпо-вашему, откуда тут все взялось – дом, участок, аппаратура?

Она замерла, выжидательно глядя на него.

– Система удаления выхлопных газов. – Голос мужчины звучал хрипловато. Знакомый признак. – При выходе из двигателя они совершают вихревое движение. Несгоревшие частицы откладываются на стенках глушителя на слой стекловаты, которую можно вынуть и заменить свежейчерезнесколько тысяч миль. Остаток выхлопа воспламеняется запальной свечой. Таким образом, сгорает все, что способно гореть, жар разогревает топливо, а остатки вновь осаждаются на вату, которой хватает на пять тысяч миль. То, что в конечном итоге выходит наружу, может считаться, – по крайней мере, по нынешним нормам, – практически полностью очищенным от вредных элементов. А благодаря подогревудостигается бóльшая эффективность работы двигателя.

– Значит, Вы заработали на этом целую кучу денег.

– Да, заработал кучу денег, – повторил он. – Но вовсе не потому, что мое изобретение способствовало чистоте воздуха и активно внедрялось. Его купила одна автомобильная фирма, чтобы хранить секрет за семью замками; конечно, им не понравилось новшество, ведь установка системы на новых моделях требовала дополнительных затрат. А раз повышается эффективность двигателя, изобретение не пришлось по вкусу и их дружкам из топливной промышленности. Что делать!

Человек учится на собственных ошибках. Я такой ошибки никогда больше не совершу. Но Вы правы, – я рассержен. Злость кипела во мне,ещекогда я, молодой парень, служил на танкере. Как-то раз мне велели хорошенько надраить переборку с помощью серого мыла и тряпки. Я сошел на берег, купил средство для мытья, которое оказалось лучше, дешевле и отмывало грязь гораздо быстрее. Показал его боцману и сразу получил по физиономии за то, что хотел стать умнее его. Правда, он был тогда пьян... Но самое худшее началось потом. Вся команда – старые морские волки – объединилась против меня. Они называли менястукачом, а на корабле это самое обидное прозвище. Я никак не мог понять, почему люди с таким ослиным упрямством сопротивляются любым проявлениям прогресса.

Я боролся с этим всю жизнь. В мозгу у меня вечно работает какое-то устройство, которое заставляет вновь и вновь спрашивать: почему надо делать непременно так? Почему нельзя сделать вот так? Любое событие провоцирует работу мысли, возникают новые проблемы, а они рождают изобретения. Главное – не останавливаться, особенно если хочешь получить ясные ответы, ведь они рождаются лишь после того, как задаешь вопросы. А нынешняя публика просто не желает задавать себе новые вопросы...

Я получил кучу денег за вещи, которые никогда не будут служить людям. То, что меня вечно трясет от злости, – моя, и только моя вина, потому что все-таки я не могу удержаться от новых вопросов, а стало быть, ищу ответы. Здесь, в этой лаборатории, имеется полдюжины по-настоящему стоящих изобретений, и еще штук пятьдесят существует пока лишь у меня в голове. Но разве нужны они в мире, где люди охотнее перебьют друг друга, стоя в пустыне, даже если им доказать, что можно превратить ее в цветущий оазис? В мире, где миллионы уходят на разведку и освоение нефтяных месторождений, хотя имеется бесчисленное множество доказательств, свидетельствующих, что подобный вид топлива несет нам всем погибель!

Да, я вечно сердит, но разве у меня недостаточно причин для этого?

Она терпеливо ждала, когда тишина поглотит эти гулкие тирады, развеет их эхо в свежем утреннем воздухе. Потом помолчала еще немного, чтобы до него дошло: сейчас он не сидит здесь наедине со своим вечным спутником – гневом. У него есть собеседница. Наконец, мужчина понял это и смущенно улыбнулся.

– А что, если Вы неверно формулируете свои вопросы? – заговорила она. – Возможно, люди, живущие по старым правилам, действительно стараются не забивать голову мыслями о будущем. Но я знаю одно правило, над которым стоит задуматься: «Еслитыверно задал вопрос, то уже получил ответ».

Она сделала паузу, чтобы убедиться, что он слушает.

– Ну, вот, например, Вы опустили руку на кусок раскаленного железа. Можно задать себе вопрос: «Что делать, чтобы она не сгорела?». Ответ очевиден, правда? Если мир не хочет принимать Ваши изобретения, можно ли так сформулировать вопрос, чтобы в нем содержался ответ, почему происходит именно так, а не иначе?

– Тут все ясно, – коротко сказал он. – Люди глупы.

– Это неправильный ответ, и Вы сами прекрасно знаете это.

– Интересно, как же выглядитправильный?

– Представления не имею! Могу сказать одно: для людей главное, – не что делать, а как. Вы ведь уже знаете, как поступать с бонсаи, чтобы он рос, повинуясь Вашим пожеланиям?

– Ах ты, черт!

– Люди тоже живые существа, им также свойственно расти. Я не имею и сотой доли Вашего опыта обращения с бонсаи, но почему-то уверена, что когда Вы начинаете их формировать, они редко бывают здоровыми, стройными, сильными деревцами. Но именно изсамыхчахлых и искривленных могут вырасти самые красивые экземпляры. Помните об этом, если беретесь формировать всё человечество!

– То, что Вы сказали... Не знаю, что лучше, – рассмеяться в лицо или стукнуть по нему хорошенько!

Девушка встала. Только сейчас он заметил, какая она высокая и стройная.

– Наверное, мне лучше уйти.

– Нет-нет, продолжайте. Я ведь не в прямом смысле!

– Да нет, я совсем не испугалась. Просто мне лучше уйти сейчас.

– Боитесь задать следующий вопрос? – теперь он сумел угадать ее мысли.

– Ужасно.

– Все-таки попробуйте.

– Нет.

– Хорошо, я спрошу вместо вас. Вы сказали, что я рассержен, ожесточился, что меня не отпускает страх. Хотите знать, чего я боюсь?

– Да.

– Вас. Я смертельно боюсь вас.

– Не может быть!

– В Вас есть что-то вызывающее на откровенность, – с трудом произнес мужчина. – Знаю, знаю, что Вы сейчас думаете: боится сблизиться с другим человеком. Боится всего, с чем нельзя справиться при помощи отвертки, спектроскопа или таблицы косинусов и тангенсов. Да. С этим я ничего не могу поделать.