Вецель Евгений - Социальная сеть "Ковчег" Страница 50

С одной стороны, Грег хочет сделать меня мэром, а с другой — что-то хочет от действующего главы города для этого. Предположим, что Фил захочет моего назначения, но как мэр сможет сделать меня преемником, если выбирают простые горожане и осталось всего два месяца? Грег молча лежал на диване моего кабинета и делал вид, что ему не интересно, что произошло. Он вёл себя предсказуемо неприветливо.

— Что-то он не сильно расстроился, — сказал я задумчиво. — Похоже, мне не удалось поссориться с ним. Он остался дружелюбным до самого конца встречи. Было ощущение, что эта папка его совсем не расстроила. Он, кстати, взятку просил. Вот смотри.

Я протянул Грегу бумажку, порванную мной пополам. Грег продолжал лежать на диване с закрытыми глазами, было похоже, что он спит и меня не слушает. Прошла ещё минута молчания, и Грег, не открывая глаз, спокойно сказал:

— Как много нулей. Похоже, Фил уже на последней стадии государственной деградации. Всегда удивляло, как быстро люди меняются под воздействием власти. Он ведь был обычным парнем, умеющим дать в морду, если его раздражают.

— Мне кажется, он бы продолжил улыбаться даже после плевка в лицо. Совершенно безобидный тип с пустыми угрозами.

— Вот такого мнения он и добивается от всех, — улыбнулся Грегори, не открывая глаза. — Одним словом — настоящий политик.

— Что это значит? — спросил я.

— Понимаешь, тема долгая, но я постараюсь объяснить, — начал Грег, оставаясь неподвижным. — Вот задам тебе задачку. Есть пять аксиом. Известно, что самое выгодное поведение человека — дружить со своими врагами. Второе: люди боятся неизвестности. Третье: самый опасный враг — непредсказуемый. Четвёртое: люди будут тебя бояться только тогда, когда не знают, с какой стороны им ждать опасности. Пятое: люди обожают, когда им умело льстят.

— Мне кажется, второе и четвёртое — это одно и то же, — улыбнулся я. — И какой вопрос у этой задачи?

— Поздравляю, ты сегодня очень внимателен, — улыбнулся Грег. — Кому выгодны эти слабые стороны людей? И как будет выглядеть человек, который использует все эти ахиллесовы пяты?

— Думаю, если замешать всё это, получится хороший политик, — догадался я.

— Фил в бешенстве, — сказал Грег, вставая с дивана и подходя к большому окну. — Ты добился того, о чём я мечтал. Он по-настоящему нервничает и уже начал делать глупости. А то, что ты этого не заметил, — заслуга его крепкой нервной системы. Мог бы смотреть на его покрасневшие уши, вспотевший лоб, сжатые кулаки и другие лёгкие отклонения от нормального поведения. А ещё лучше…

— Что? — спросил я.

Грег сделал большую паузу. Он всегда замолкал перед важной информацией. Было ощущение, что он подбирает удачный оборот речи. Пока Грегори молчал, он медленно дыхнул на окно и стал рисовать на образовавшемся конденсате. Не отрываясь от своего занятия, он продолжил:

— Лучше смотреть не на то, что он сделал. А на то, что он не сделал. Если бы он не был замешан в том, что было в этом документе, он бы поступил по-другому. Трудно объяснить, но ты скоро набьёшь руку и будешь распознавать чужое раздражение заранее. Ты научишься манипулировать людьми. Учись у политиков.

— Никто не любит политиков, — резюмировал я. — Не думаю, что стоит у них учиться.

— В мире очень много политиков-профанов, — улыбнулся Грег, отходя от окна. — Они портят впечатление о самом искусстве манипуляции людьми. Те, кто умеет использовать политику, не теряя доверия людей, влюбляют в себя незаметно. Политика — она как кулинария.

— В каком смысле? — удивился я.

— Ты любишь варёный лук? — неожиданно спросил Грегори. — Представь, он такой большой, расползается на ложке и очень похож на медузу. Если его положить в рот, то ощущение, что ешь сопливую медузу, остаётся.

— Ненавижу, — скривился я. — А при чём тут варёный лук и политика?

Грегори сел напротив моего стола и продолжил:

— Неумелые политики дискредитируют приёмы воздействия на людей. Они делают всё это так поверхностно, не понимая сути, что у умных, знающих людей это вызывает отторжение. Мы сейчас не говорим о том, что обычная серая масса кушает эту плохую политику и причмокивает. Но настоящих профи мало. Эти профаны влияют на массы, но через некоторое время люди начинают распознавать приёмы манипуляции и у них возникает устойчивый иммунитет против этого.

— Ну, и при чём тут варёный лук? — снова спросил я.

— Образно выражаясь, — продолжил Грег, — плохой политик действует в лоб. Он любит упрощать, поэтому долго варит много лука и потом называет это французским луковым супом. Люди доверяют его заявлению и с удовольствием покупают эту похлёбку. Человек, конечно, съедает всё, что ему выдали, так как боится прослыть человеком, который ничего не понимает во французской кухне. Но в следующий раз он предпочтёт гамбургер. Любой неграмотный человек может приготовить гамбургер правильно, в этом его сила. Гамбургер — это стабильный результат, который не зависит от профессионализма.

— А как действует хороший политик? — спросил я, поёжившись от мысли о целой тарелке варёного лука.

— Хорошо, что ты спросил, — гордо сказал Грегори. — Хороший политик действует более тонко. Он всегда ходит по грани. Он никогда не перегибает палку. Он действует осторожно, как сапёр. Всем людям кажется, что он всё делает от души. Все эмоции, которые он демонстрирует, выглядят настоящими и работают на него. Чем больше он общается с народом, тем крепче ощущение, что он свой в доску. Люди готовы пойти за таким лидером куда угодно. Люди готовы прощать ему недостатки. Люди рады его недостаткам. Никто не любит идеальных людей, они очень плохо действуют на самомнение. Никто не любит тех, кто вызывает зависть к себе. Так что тебе будет легче. Тебе не нужно будет становиться идеальным.

Грегори довольно улыбнулся, уколов меня последней фразой. Я внимательно посмотрел на него и сказал:

— Никто не любит луковый суп. Не может быть такого политика, который будет устраивать абсолютно всех. И вообще, я думаю, что политик не делает себя сам, его формирует окружение. Короля делает свита. Имидж ему создают средства массовой информации и его администрация. Политик не будет сам готовить луковый суп. Это глупо. Он доверится профессионалам.

— Зря ты так про луковый суп, — обиделся Грегори. — Он очень вкусный. Никогда не критикуй то, что не пробовал. И даже если пробовал и не понравилось, не делай окончательных выводов. То, что ты пробовал, могли приготовить профаны. Они окружают нас повсюду и портят наш вкус.

Грегори встал со своего места и подошёл к двери.

— Если хочешь, я влюблю тебя в луковый суп за тридцать минут, — улыбнулся Грегори. — Ты увидишь, как варят лук профессионалы. Я покажу тебе, чем отличается политик-профан от политика-профи.

— Знаешь, меня не прельщает перспектива кушать суп из варёного лука, — вновь скривился я. — Но если ты настаиваешь, я попробую пару ложек. Только из уважения к тебе. В какой ресторан пойдём?

— В мой кабинет, — тихо сказал Грегори и, не дожидаясь меня, вышел.

Грегори был чудаком. Как я понял, он никогда не ел продукты, которые готовили другие люди. Он был разочарован в человечестве и всегда брал готовку в свои руки. Иногда он спрашивал меня: «Вот представь, повар в ресторане помыл мясо. Его толкнули, и он нечаянно уронил большой кусок свинины на пол. Он выбросит этот дорогой кусок или просто ополоснёт и продолжит готовить?». Из-за невозможности гарантировать ответ на этот вопрос, Грегори подбирал продукты сам и имел личного повара. Каждое движение повара записывалось многочисленными камерами кухни, что служило гарантией его честности в приготовлении еды.

Большая тайная кухня находилась рядом с кабинетом Грегори. Никто, кроме Грегори и повара, не знал о её существовании. Мощная система вытяжки и фильтрации воздуха позволяла готовить незаметно для окружающих. Когда я прошёл кабинет Грегори и вошёл в кухню, повара не было, и мы оказались там с Грегори вдвоём.

— Сегодня у повара выходной, — сказал Грегори.

— Тогда пойдём во французский ресторан, — улыбнулся я, зная, что тот откажется.

— Мы не привыкли отступать, — сказал Грег. — Я видел, как это делается, и наверняка смогу повторить.

— Может, не надо? — спросил я, улыбаясь, понимая, что очень хочу есть.

— Не бзди, — фыркнул Грегори.

Грегори подошёл к плите, открыл крышку маленькой кастрюльки. И, улыбаясь, сказал:

— Нам повезло! Куриный бульон ещё горячий. Ну, что я тебе скажу, если не поможешь, останешься голодным. Чисть лук.

Грегори выдал мне три луковицы, огромную чашку и большой керамический нож. Я взял луковицы и осторожно посмотрел на Грегори. Я пытался убедиться, что он действительно собирается заставить чистить лук главу крупнейшей компании города.