Филип Дик - Убик (сборник) Страница 58

– Не особенно.

Элдрич сел рядом, положил свою искусственную руку на колени и задумчиво покачивал тростью, внимательно поглядывая на глюка, который еще не ушел.

– Когда мы вернемся в прежние тела… Заметь, что я употребляю слово «прежние», чего не сделал бы в случае кэн-ди. Я говорю это не без причины, поскольку, когда ты вернешься, ты обнаружишь, что время остановилось. Мы могли бы оставаться здесь в течение пятидесяти лет, и все было бы точно так же. Мы оказались бы в моем имении на Луне и не нашли бы никаких изменений, а наблюдающие за нами люди не заметили бы у нас потери сознания, которая наступает после приема кэн-ди, какого-либо транса или апатии. Ну, может быть, дрожание век, длящееся доли секунды. И все.

– Чем определяется время пребывания здесь? – спросил Лео.

– Нашим желанием. Не величиной дозы. Мы можем вернуться в любой момент. Таким образом, количество наркотика остается…

– Это неправда. Я уже давно хочу выбраться отсюда.

– Но это не ты, – сказал Элдрич, – создал эту… среду. Это сделал я, и она принадлежит мне. Я создал глюков, этот ландшафт… – Он сделал жест тростью. – Все, что ты здесь видишь, включая твое тело.

– Мое тело?

Лео пригляделся к себе. Это, несомненно, было его старое, знакомое тело, известное ему до самых интимных подробностей. Его, не Элдрича.

– Я пожелал, чтобы ты появился здесь точно таким же, какой ты есть в своей Вселенной, – объяснил Элдрич. – Видишь ли, именно это убедило Хепберн-Гилберта, который, естественно, буддист. Переселение души в любое тело, какое ты себе выберешь или какое будет тебе выбрано – как в данном случае.

– Так вот почему ООН проглотила эту наживку, – сказал Лео.

Это объясняло очень многое.

– С помощью чуинг-зет человек может проживать жизнь за жизнью, быть насекомым, учителем физики, ястребом, простейшим, моллюском, уличной девкой из Парижа тысяча девятьсот четвертого года или…

– Глюком, – сказал Лео. – Кто здесь из нас глюк?

– Я же тебе сказал: я создал его из части самого себя. Ты тоже мог бы что-нибудь создать. Ну давай – передай фрагмент собственного «я». Он сам примет материальную форму. То, что ты ему даешь, – это логос. Запомнил?

– Запомнил, – ответил Лео.

Он сосредоточился, и вскоре неподалеку материализовалась сложная конструкция из проволок и решеток.

– Что это, черт побери? – спросил Элдрич.

– Ловушка для глюков.

Элдрич откинул голову назад и рассмеялся:

– Очень хорошо. Только, пожалуйста, не делай ловушек для Палмера Элдрича. Я еще не все тебе сказал.

Вместе с Лео он смотрел, как глюк, подозрительно принюхиваясь, приближается к ловушке. Глюк вошел внутрь, и ловушка с громким треском захлопнулась. Глюк был схвачен и уничтожен. Короткое шипение, маленькое облачко дыма, и он исчез.

Воздух перед Лео задрожал, и в сиянии появилась книга в черном переплете, которую он взял в руки, перелистал и с удовлетворением положил на колени.

– Что это? – спросил Элдрич.

– Библия короля Якова. Я думаю, что она может меня защитить.

– Не здесь, – сказал Элдрич. – Это мое королевство.

Он сделал жест рукой, и Библия исчезла.

– Однако ты можешь владеть своим собственным королевством и заполнить его библиями. Каждый это сможет. Как только мы развернем свое дело. Мы будем, конечно, делать наборы, но это будет позже, когда мы начнем нашу деятельность на Земле. Впрочем, это и так лишь формальность, ритуал, облегчающий перемещение. Кэн-ди и чуинг-зет будут поступать на рынок на равных условиях и свободно конкурировать друг с другом. Мы не будем говорить, что чуинг-зет обладает какими-то свойствами, которых не имеет кэн-ди. Мы не хотим отпугнуть людей, мы не хотим также затрагивать чьих-либо религиозных чувств. Впрочем, попробовав несколько раз, они убедятся в двух вещах: в отсутствии течения времени и, что, может быть, еще более существенно, в том, что это не галлюцинация, что они действительно переносятся в другую Вселенную.

– Многие испытывают это и после кэн-ди, – заметил Лео. – Они действительно верят, что переносятся на Землю.

– Фанатики, – с отвращением сказал Элдрич. – Это обычная иллюзия, поскольку не существует ни Подружки Пэт, ни Уолтера Эссекса, а их воображаемый мир ограничивается артефактами, из которых состоит набор. Они не могут пользоваться машиной для мытья посуды, если ее миниатюрная копия не была предварительно установлена в модели кухни. А человек, который не участвует в сеансе, а только наблюдает, видит, что обе куклы никуда не перемещаются. Никто в них не перевоплощается. Можно доказать…

– Однако тебе не так-то просто будет переубедить этих людей, – сказал Лео. – Они останутся верны кэн-ди. Собственно говоря, нет никого, кто был бы недоволен наборами Подружки Пэт. Зачем им отказываться…

– Я объясню, – ответил Элдрич. – Каким бы чудесным ни было перевоплощение в Подружку Пэт и Уолта, в конце концов приходится возвращаться в барак. Ты представляешь себе это, Лео? Как-нибудь попробуй. Проснись в бараке на Ганимеде после двадцати – тридцати минут свободы. Этих ощущений ты никогда не забудешь.

– Гм…

– И есть еще кое-что – ты знаешь что. Когда этот короткий промежуток свободы кончается и колонист возвращается, он не в состоянии вести нормальную повседневную жизнь. Он полностью деморализован. Но если бы вместо кэн-ди он принял… – Он замолчал.

Лео не слушал, он был занят сотворением чего-то нового. В воздухе перед ним появилась лестница, ведущая к светящемуся облаку. Конец лестницы скрывался в сиянии.

– Куда она ведет? – сердито спросил Элдрич.

– В Нью-Йорк, – ответил Лео. – Я вернусь по ней в «Наборы П. П.». – Он встал и подошел к лестнице. – У меня такое впечатление, Элдрич, что с этим чуинг-зет что-то не в порядке. И мы вовремя этого не обнаружим.

Он начал подниматься по лестнице и вдруг вспомнил девочку Монику. Он подумал о том, будет ли ей хорошо здесь, в мире Палмера Элдрича.

– А что с девочкой? – Он остановился. Внизу виднелась маленькая фигурка Элдрича, все еще сидевшего на траве с тростью в руке. – Глюки ее не схватили?

– Этой маленькой девочкой был я, – ответил Элдрич. – Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Именно поэтому я утверждаю, что чуинг-зет означает настоящее перевоплощение, триумф над смертью.

Лео заморгал и сказал:

– Так вот почему она показалась мне знакомой… – Он замолчал и еще раз взглянул вниз.

Элдрич исчез. Вместо него на траве сидела маленькая Моника, держа в руке чемоданчик доктора Смайла. Теперь все было ясно.

Он говорил – она говорила, они говорили – правду.

Лео снова медленно спустился по лестнице на траву.

– Я рада, что вы не уходите, мистер Булеро, – сказала Моника. – Очень приятно поговорить с человеком столь умным и столь эволюционировавшим, как вы. – Она похлопала по стоявшему рядом с ней чемоданчику. – Я вернулась и забрала его. Он до смерти боялся глюков. Я вижу, вы придумали кое-что, чтобы с ними расправиться. – Она кивнула в сторону его ловушки для глюков, ожидавшей новую жертву. – Это очень изобретательно. Мне это не пришло в голову. Я просто убегала со всех ног. Инстинктивная паническая реакция.

– Ты Палмер, правда? – спросил, поколебавшись, Лео. – Я имею в виду – там, внутри.

– Возьмем, к примеру, средневековую доктрину формы и содержания, – мягко сказала Моника. – По форме я ребенок, но по содержанию, так же как в случае облатки и вина…

– Ладно, – сказал Лео. – Ты Элдрич, я тебе верю. Но тем не менее это место мне не нравится. Эти глюки…

– Не обвиняй в этом чуинг-зет, – сказала девочка. – Это моя вина. Это творение моего разума, а не лишайника. Разве каждая Вселенная должна быть красивой? Мне нравятся глюки, в них есть что-то притягательное.

– Допустим, что я хотел бы создать свою собственную Вселенную, – сказал Лео. – Может быть, и во мне кроется какое-то зло, какая-то черта моей личности, о которой я ничего не знаю. В результате я сотворил бы нечто еще более отвратительное, чем ты.

С наборами Подружки Пэт дело, по крайней мере, ограничивалось тем, что было помещено в них заранее, как это отметил сам Элдрич. И поэтому они были более безопасны.

– Чем бы оно ни было, его можно было бы ликвидировать, – безразличным тоном сказала девочка, – если бы ты обнаружил, что это тебя не устраивает. А если устроит… – она пожала плечами, – тогда можешь оставить. Почему бы и нет? Кому это мешает? Ты один в своей… – Она внезапно замолчала, закрыв рот рукой.

– Один, – сказал Лео. – Ты хочешь сказать, что каждый переносится в свою Вселенную? Значит, это не так, как с наборами, когда каждый из группы принимающих кэн-ди переносится в мир набора; мужчины становятся Уолтом, женщины – Подружкой Пэт. Однако это означает, что тебя здесь нет.