Жерар Клейн - Боги войны. Запрещенная реальность. Зеленая машина. Страница 58

— Да, я тоже хотела предложить это же. Хочу поблагодарить вас за совет. Вы действительно были правы, Дэвид.

— Вот и хорошо, — сказал он резко.

Она тихо рассмеялась.

— Я начинаю вас понемногу понимать. Вы лаете, но не кусаетесь.

— Не надо так по-матерински — или правильнее “по-сестрински”? Я неподходящий для этого тип. — Он закурил сигарету и сменил тему. — Остерли сказал мне, что у иммунных есть руководитель. Хотел бы я знать, кто это!

Руководитель иммунных, вероятно, не соответствовал ни одному из представлений о нем. Его звали Джин Вельт — имя, которое провинция Онтарио и ее союзники узнали в ходе следующей недели продолжавшегося допроса.

Это был коренастый темноволосый мужчина со своеобразной привычкой приподнимать плечи таким образом, что его часто принимали за горбатого. Его одежда, казалось, была всегда сшита не по мерке и болталась на нем. Кроме того, он носил неухоженную бороду. Недоброжелатели за его спиной отпускали о нем шуточки, прежде всего по поводу его нервной привычки потирать ладони, будто он их моет.

Он стал руководителем иммунных не по своей воле, а скорее из-за всестороннего принуждения к этому. Джин Вельт мог вступать в связь с Наивысшим; он был одаренным организатором, интеллектуалом, умелым стратегом. Директория просто втолкнула его на трон абсолютной власти.

Он плохо чувствовал себя на своем посту, так как предпочитал пользоваться своими талантами скрыто. Он находил удовольствие в том, чтобы манипулировать, управлять незаметно, махать хлыстом руками других. Ему нравилось двигать людьми, как шахматными фигурами, хитрить, оставаясь невидимым, быть безжалостным.

А в качестве видимого руководителя он был на виду, подвергался критике, ему приходилось действовать осмотрительно, и, что самое плохое, его могли привлечь к ответу. Директория всегда хотела знать, где, как и почему. А Вельт это ненавидел. Он воспринимал это, как шпионаж за ним. И считал предательством по отношению к самому себе.

И вот неожиданно навалились беспокойства. Из Нью-Йорка, Чикаго и Лондона устремились иммунные и рассказали ужасные вещи о безумной и самоубийственной революции. Несмотря на личный героизм, они вынуждены были бежать, и их становилось все больше. Они требовали ответа, возмездия и немедленных результатов.

По непонятным причинам до сих пор не было никаких сообщений из Канады. Знать бы заранее, что там происходит! Кто бы мог подумать, что одна-единственная провинция на таком гигантском континенте добьется столького за такое короткое время? Конечно, у него там были свои люди, но проклятая система помех сковала всякий обмен информацией.

Вельт немного сжался у своего письменного стола и нервно потер руки. Каждое мгновение, каждый день какой-нибудь дурак мог потребовать, чтобы он опять связался с Наивысшим. А им бессмысленно объяснять, как функционирует Наивысший…

Он вздрогнул и впервые признался себе, что боится этого контакта. Причина была даже не в самой ответственности, а, скорее, в тех формулировках, в которых слышалось глубокое презрение. Конечно, там не было никаких особых акцентов, оттенков, никакого ощутимого сарказма, но…

— Ты спрашивал меня, как можно создать бомбу, верно?

— Да, но…

— И я сказал тебе это, и ты создал ее.

— Да, но…

— А потом ты использовал ее, и она взорвалась?

— Да, но…

— Значит, все остальное, что ты можешь еще сказать, несущественно. Ты спросил меня, как сделать бомбу. Я тебе объяснил. Она была опробована и выполнила свою задачу. Что касается меня, я выполнил свой долг.

Это была упрощенная версия одного из разговоров, который он вел с Наивысшим. Над тобой издеваются с помощью неоспоримой логики, колют равнодушием, бьют твоим же оружием.

Продолжая пример: если пытаешься подчеркнуть, что бомба подняла на воздух полконтинента, то тебя просто обезоруживают логикой.

— Разве я приказывал тебе взорвать ее? А ты определил необходимую мощность взрыва? Я не могу нести ответственность за твои действия и недостаток точных данных.

Впервые за многие годы Вельт задал себе самый ужасный из всех вопросов: Кем был Наивысший? Ты входишь, видишь свет — яркий свет — и слышишь голос, но кто это говорит?

ГЛАВА 18

Раздумья Вельта были прерваны Бриджменом, его адъютантом.

Бриджмен положил на стол стопку сообщений, упал в кресло и начал угрюмо разглядывать ногти.

— Чертовски плохо…

Вельт не ответил. Он посмотрел на сообщения, потом на Бриджмена и вдруг попытался определить, кого он больше ненавидит. Не то чтобы он имел против этого человека что-то конкретное, просто ему мешало его присутствие. Коротко подстриженные волосы, голубые, ничего не выражающие глаза навыкате, короткая толстая шея — после полутора сотен лет совместной жизни проходит все, кроме ненависти. Нервная высокопарность Бриджмена, сальный голос, его неприятная привычка громко откашливаться посреди фразы, его нескончаемый репертуар банальностей…

Вельт внутренне вздохнул. Так было со всеми — или нет? И с его последней женой, и с предпоследней, и со всеми предыдущими. Знаешь не только то, что они скажут, но и то, как они это скажут. Узнаешь их настолько хорошо, что жизнь превращается в цепь бесконечных и утомительных повторений. Долгая жизнь вдруг ужасным образом прекратилась в ловушку. Боишься смерти и стонешь под грузом жизни. Годы тянутся бесконечно и без всякой видимой цели. Не у него одного такое чувство, все они…

Он как-то приходил с этой проблемой к Наивысшему.

— Вы просили долгую жизнь и получили ее.

— Многие из нас страдают нервными расстройствами.

— А разве вы спрашивали о возможных побочных явлениях, когда просили долголетия?

— Нет, мы же не подозревали, что…

— Тогда это ваша ошибка, а не моя. Тема исчерпана.

Вельт передернулся при воспоминании об этом разговоре и, чтобы отвлечься, схватился за сообщения.

Их чтение не доставляло ему удовольствия, реакцию восприимчивых можно было назвать опустошительной. Казалось непостижимым, что эти короткоживущие неполноценные существа могли ощущать такую ненависть. В некоторых действиях проявлялось безумие. Вот здесь, например… Чикаго, да? Да, какой-то сумасшедший, напавший с ломом на двадцать полицейских. Он убил четверых и тяжело ранил пятого, пока его не обезвредили.

Нападение на Канаду надо ускорить. Там-то и находится очаг беспокойства. Устранить его, и тогда они опять смогут утихомирить города.

Его мысли перескочили на Джиллиада. Надо было убить его еще при рождении. Он предлагал это, но ученые перекричали его. Они хотели знать, что случилось с Джиллиадом, почему он от природы был резистентным. Их аргументы перевесили — а вдруг на свет появятся еще такие же? Нужно было собрать факты. Нужно изучить этот особый случай, чтобы уметь с ним бороться. Единственной проблемой было то, что они не представили ничего, кроме своих теорий, да еще этот сложный план его устранения, который и поставил их теперь в такое трудное положение.

Бриджмен перебил поток его мыслей.

— Директория сегодня вечером объявляет особое заседание. Звучит не слишком хорошо, верно?

— Звучит глупо. Мы ничего не можем сделать.

— Ким, кажется, другого мнения. Ким за то, чтобы уничтожить Канаду через восемь дней.

— Вот пусть он и попытается. Дальнодействующие проекционные устройства требуют времени для их сборки.

— Ха! Ким об этом подумал. Он предлагает наводнить район маломощными передатчиками.

— Ну, вот еще! — Вельт нахмурил брови и подергал себя за бороду. Это должно получиться, только почему он сам не додумался до этого? Он почувствовал, как в нем появляется надежда. Может, ему сделают выговор и снимут? Тогда супермозг Ким пойдет по его стопам — но он не захочет этого. Никто не хотел этого, никто не хотел на этот проклятый пост; никому не нужен трон козла отпущения.

Вдруг на экране на его письменном столе появился текст:

“Все сообщения об особом задании отрицательны. Отсутствие сообщений указывает на то, что все порученцы погибли при выполнении задания. Операцию “Джиллиад” считать проваленной. Подписано: Дж. Уинтерс, командующий округом”.

Прежде, чем Вельт успел поразмыслить над этим, появилось следующее сообщение:

“Тактический отход из Цитадели Чикаго, несмотря на повторяющиеся фанатические нападения, завершен успешно. Дж. Шерборн, губернатор”.

Вельт длинно, и громко выругался. Что, черт побери, думает этот Шерборн? Может, он считает, что его обязанность — пропаганда для газет девятнадцатого века? Тактический отход! Шерборна разбили, а остатки его войска прогнали ко всем чертям.

“Сегодня в Торонто приземлился самолет из Объединенного Лондона. Вслед за ним два больших летательных аппарата. Предположительно, связь Онтарио Нью-Йорк. Связные до сих пор неизвестны. Агент 10/5”.