Владимир Кузьменко - Древо жизни. Книга 3 Страница 6

– Ты их?..

– Да, я предоставил им достаточно времени подумать…

– Вися вниз головой?

– И очень сожалею, что не мог их повесить на самой многолюдной площади Нью-Йорка.

Сергей болезненно поморщился. Он понимал состояние сына и, кто знает, может быть, будучи на его месте, он поступил бы так же. Но сейчас… Сейчас его беспокоило психологическое состояние Владимира.

– Видишь ли, сынок, – как можно ласковее сказал он. – Человечество многообразно. Очень многообразно, и наряду с тем «дерьмом», о котором ты говоришь, человечество создало и создаёт много прекрасного, благородного, что делает ему честь. И если человечество встретится с другими развитыми цивилизациями, то у него будет что внести в качестве своего вклада в общую культуру Объединённого разума. Я верю, что это время придёт и, возможно, скоро. Сейчас, – продолжал он, – человечество вступило на путь самоочищения. Мы принесли ему дар далёкой Элии, и важно не только то, что мы дали ему этот дар, но значительно важнее, что человечество его приняло. Мне кажется… Нет! Я уверен, что в человечестве постепенно зрели свойства, которые слишком рано получил народ Элии. Мы только ускорили процесс. Но рано или поздно свойства глубокого взаимопонимания обязательно появились бы. Мы только помогли преодолеть порог, который отделял человеческую цивилизацию от следующего этапа развития. И это связано с новыми принципами восприятия реальности и её анализа. – Сергей увлёкся и не заметил, как впал в лекторский тон. – Понимаешь, разум, по мере своего развития, увеличивает диапазон восприятия, в том числе восприятия добра и зла. Узкий разум не способен на глубокие чувства. Развитый, с широким диапазоном восприятия, становится терпимым к слабостям и непримиримым к порокам. То есть возрастает терпимость, но вместе с нею и возрастает непримиримость к жестокости. Жестокость по отношению к порокам.

– Но надо ещё отличать пороки от слабости, – заметил внимательно слушающий его Владимир.

– Это легко. Любой порок содержит в себе насилие. Это индикатор любого порока. Если ты видишь, что поступок человека не содержит в себе насилие над другим, то такой поступок не может быть порочным.

– А если человек обманут и не понимает, что действие другого идёт ему во вред?

– Так обман и есть насилие! Более того, каждое насилие начинается с обмана. Почему элиане не смогли создать государственности? Не только потому, что природа предоставляла им все необходимое для жизни. Главным образом потому, что в основе всякой государственности лежит обман, ложь. Элиане же легко распознавали любую ложь. Создать государственность без лжи и обмана можно только на уровне сверхцивилизации. Собственно, это уже не государственность и обычном понимании слова, а разумная самоорганизация. Элиане в своём развитии не дошли до такой стадии и поэтому не смогли создать цивилизации в обычном понимании этого слова.

– Выходит, что обман и насилие являются необходимыми на начальных этапах организации?

– По-видимому. Хотя категорически не могу утверждать. Но мне совершенно ясно, что когда общество взрослеет, оно должно перейти к новой форме организации, без обмана и насилия, иначе – оно неизбежно гибнет. Это аксиома.

Владимир задумался.

– Мне пришла вдруг мысль. Допустим, сейчас произошёл бы контакт человечества с более высокой цивилизацией. Тебе не кажется, что пришельцы, первое, что почувствовали бы при контакте с человечеством, – это отвращение к нему? Я по себе сужу. Ведь моё восприятие человечества после выхода из СС – это миниатюрная модель восприятия его более высокой и морально более чистой цивилизацией.

– Возможно. Тем более есть основания, спешить!

– Ты прав! Есть все основания спешить! – услышал он знакомый голос Ольги.

Переход произошёл мгновенно и незаметно. Первым пришёл в себя Владимир. Он кинулся на шею матери. Ольга прижала его к груди и ласково гладила волосы.

– Ты, конечно, все знаешь, – вместо приветствия произнёс Сергей, садясь в кресло возле «своего» письменного стола. Краем глаза он заметил на нем толстую стопку листов, покрытых математическими записями. «Сергей-второй» усиленно трудился над чем-то. Некоторые уравнения показались ему знакомыми, он взял лежащий наверху стопки лист и стал читать, но не так-то легко в них оказалось разобраться. Очевидно, за это время его дублёр значительно продвинулся вперёд. Он ощутил некоторую зависть. Ольга поняла его и кивнула головой.

– Каждому – своё, Сергей. Тебе предстоит много работы.

– Я тебя понял. Кому-то надо быть и исполнителем всего этого, – он кивком указал на стопку бумаг. Неизвестно почему, но он почувствовал досаду, и это также не укрылось от Ольги.

Она оставила сына и подошла к нему. Как бывало раньше, запустила пальцы в его волосы. Это всегда нравилось Сергею. Он поймал её руку и прижал к щеке.

– Страшно устал, – пожаловался он. – Особенно за эти полгода, проведённые в камере.

– Я тебе предлагала, – напомнила Ольга, – «взять отпуск» и побыть здесь некоторое время, но ты не захотел.

– Естественно! Я не имел права на какие-то преимущества перед своими товарищами. Хорош бы я был, если бы отдыхал здесь и охотился на оленей, когда мои друзья сидят в тюрьме.

– Я тебя поняла, поэтому не повторяла своего приглашения. Впрочем, если ты хочешь сейчас…

Сергей отрицательно покачал головой. – Я уже настроился на экспедицию и хотел бы скорее заняться её подготовкой.

– Корабль готов полностью. Я внесла некоторые изменения в программу его «мозга», построенного на кристаллах СС. Дело и том, что тебе придётся сделать остановку на Перуне.

– На Перуне? – удивился Сергей. – Зачем?

– Потому что это твоя главная цель. Я тебе должна многое объяснить из того, что раньше скрывала. Видишь ли, Серёжа, наша Вселенная уже десять тысяч лет, именно такой возраст этой системы, о ней я тебе рассказывала, живёт, как на вулкане, который в любую минуту может проснуться. Я тебе говорила, что система построена из таких же кристаллов, что и моя. В чем-то я превосхожу её, но в целом она благодаря огромной массе неизмеримо мощнее. Учти, это не очеловеченный разум. В этом его слабость и беда, и в этом непредсказуемость его действий. Непредсказуемость в том смысле, что у нас разные понятия о ценностях. У этой системы своя мораль, но эта мораль не имеет ничего общего с человеческой. Она так же отличается от неё, как, – она задумалась, – право, я даже не могу найти подходящего сравнения. Если бы не апатия, потеря цели и безразличие ко всему, то эта система могла бы уничтожить нашу Галактику, если бы захотела.

– Это так серьёзно?

– В том-то и дело. Людей этой планеты создал голый разум. Нет ничего более опасного чем он, лишённый чувств.

– И его нельзя уничтожить?

– Выкинь это из головы! – испуганно воскликнула Ольга. – Забудь немедленно то, что ты сказал! Прежде чем ты подумаешь, он уже будет все знать, и какое ответное действие он может произвести – никто не предугадает. Понимаешь, этот сверхразум пока спит, спит в том смысле, что не испытывает желаний. Он спит пока, но когда проснётся, надо, чтобы он проснулся человеком. Иначе – гибель всему. Я говорю это вполне серьёзно. «Взрыв вулкана» мог бы произойти тысячу лет назад, пятьсот, двести, он может произойти и через миллионы лет, а может и сейчас, в эту минуту, когда мы беседуем и, если он произойдёт, то никакие силы Вселенной ему не помешают. Единственно, что может спасти мир, – это очеловечивание голого разума. Именно для этого я тебя и готовила. То, что происходило на Элии, на Земле, – только маленькая разминка перед предстоящим делом.

– Так что я должен делать?

– Даже я не могу тебе ничего сказать. Здесь разум бессилен. В том смысле, что встреча твоего разума с разумом этой системы, это встреча муравья с мамонтом. У тебя есть другое – это чувства, то, чего нет у голого разума. Но будь осторожен и внимателен. Он ждёт тебя, я с ним договорилась о вашей встрече, но учти, что твой визит может и ускорить «взрыв», если вы с ним не достигнете взаимопонимания.

– Так, может быть, не рисковать? Ждать?

– Ждать чего?

– Когда он сам разрушится…

– Он никогда не разрушится, даже если погибнет вся наша Вселенная, он останется существовать. Он может гасить звезды, изменять направление времени, ускорять бег галактик. Он может все! И если есть хоть одна малейшая зацепка, чтобы сделать его безопасным для жизни, не только человеческой, но вообще для органической жизни, её надо использовать, несмотря на огромный риск, связанный с этим.

– Ты рассчитала вероятность?

– Да! – поняла его вопрос Ольга. – Она приближается к единице. То есть рано или поздно взрыв обязательно произойдёт, если тебе не удастся предотвратить его. Поэтому надо идти на риск.

– Ты тоже погибнешь?

– Я – нет. Но я стану придатком системы голого разума. Понимаешь, тогда начнётся совершенно другая эволюция Разума и Вселенной. Разума, лишённого чувств, бесплодного, замкнутого на себя. Для органической жизни, с сопутствующими ей эмоциями, страстями, горестями и радостями, не останется во Вселенной места. Сейчас ещё можно что-то сделать, повернуть направление его развития. Ищи взаимопонимание, ищи общность понятий… начни с этого… – Ольга замолчала и вопросительно посмотрела Сергею в глаза: понял ли он её.