Гай Север - Каторга Страница 6

— Что ты имеешь в виду? — Дед озадачился. — Что мы все пидорасы?

— Да.

— И что нам теперь делать?

— Тебе ничего. Чуть-чуть не считается.

— Не понял! Я тебя сейчас тут ухайдокаю, гнида. Что ты имеешь в виду?

— Если ты чуть-чуть пидорас, то ты еще не пидорас. Понимаешь, Дед, существует некоторое число, определяющее. Это число очень важное, потому что меньше него ты еще не пидорас, а больше — уже пидорас. По шкале пидорасости, в смысле. Но это определяющее число выводится по такой формуле, в которой бывает только «один» или «ноль».

— Знаешь что, Умник, — отозвался Дед злобно, — я тебя, все-таки, наконец тут угроблю и размажу по этому самому люку.

— Ладно, только давай сначала пойдем и узнаем, за что ты меня тут угробишь и размажешь по этому самому люку.

Умник скрылся. Лысый с Дедом переглянулись, переступили порог и двинулись вслед. Вскоре они подошли к той двери, зашли в комнату, расположились за спиной Умника. Умник набрал свою комбинацию клавиш, вывел на экран таблицы, стал их неторопливо листать.

— Умник, ты мне все-таки вот что скажи, — Лысый, наконец, нарушил молчание. — Допустим, ты тут кое-что понимаешь — ладно, хрен с тобой, яйца мы тебе отрежем потом. Но ты мне вот что скажи. Если ты все это знаешь, откуда ты все это знаешь?

— Оттуда, Лысый, оттуда, — Умник не отвлекался от клавиш. — Все оттуда. Я ведь, Лысый, бракованный. Я ведь, Лысый, убогий — мозги мне кастрировали не до конца.

— Я тебя, сволочь, не понимаю!

— Лысый, откуда ты знаешь что нужно делать, когда тебе хочется в туалет? Откуда ты знаешь, какие мышцы тебе нужно напрячь, чтобы высрать кусок дерьма?

— А нахрен мне это знать? Просто берешь и срешь. Ну ты дал, Умник, я чуть не уссался.

— Ну вот, Лысый, видишь, ты чуть не уссался. Значит, ты знаешь, как уссываться.

— Знает, и еще как, — загоготал Дед.

— И не надо ни у кого спрашивать?

— И не надо ни у кого спрашивать.

— Значит, Лысый, это знание уже присутствует в тебе изначально?

— Что ты хочешь сказать?

— А что ты хочешь понять?

— Дед! — взмолился Лысый. — У тебя с собой есть что-нибудь потяжелее?

— Он, я так понял, хочет сказать, что чтобы что-то узнать, нужно уссаться, — сообщил Дед неуверенно.

— Умник, паскуда, прекращай умничать и отвечай на вопрос!

— Я не знаю, что тебе еще отвечать, Лысый. Я тебе ясно сказал. Все что нужно у тебя есть — уже есть. А как этим пользоваться, и для чего — этого тебе никто не расскажет.

— Ну и какая мне тогда от этого радость? Вот суки.

— Потому что все что нужно у тебя уже есть. И то, как всем этим пользоваться. Выбор, таким образом, за тобой: пукать на самокате или телепортировать. Вот отсюда я это и знаю, — Умник потрогал повязку, осмотрел кровь на пальцах. — Ага! Вот я и нашел кое-что.

Лысый с Дедом подались вперед, всматриваясь в непонятную мешанину символов на экране.

— Видишь номер? — Умник обернулся к Деду.

— Сто сорок три, двести пятнадцать, триста два, девятьсот одиннадцать. Вижу, и что?

— Это твой номер, Дед.

— Хм! — фыркнул Дед. — И что мне теперь с этим делать? Даже в сортир не сходить.

— Не все сразу Дед, не все сразу. В сортире тоже на пустой желудок не особенно разбежишься. Это твой номер, и придет время, когда мы узнаем, что за ним кроется, кто ты такой, в чем заключается твое преступление, за что ты гробишься здесь на каторге.

— Умник, а мой номер сможешь узнать? Какой у меня номер?

— Зачем тебе, Лысый? — Умник чуть улыбнулся. — Здесь, в зоне, достаточно туалетной бумаги. В крайнем случае можно просто подмыться.

— Я тебя сейчас задушу, гнида.

— Сейчас я узнаю твой номер, — Умник долго стучал по клавишам. — Читай.

— Сто одиннадцать, двести двенадцать, восемьсот сорок, триста пятьдесят четыре... Это на самом деле мой номер?

— Гарантия. Тебе стало легче?

— Умник, — сказал Лысый, вдруг без обычного своего фиглярства. — Мне стало легче. Не знаю почему, можешь хихикать и тыкать пальцем, но мне стало легче. Ты сволочь. Откуда ты все это знаешь?

— Я не буду хихикать и тыкать пальцем, — сказал Умник серьезно. — Я бракованный. Если ты знаешь свой номер, это уже кое-что и это уже кое очень немало что. На самом деле это самое главное, потому что за номером можно вытянуть все что там есть — про нас, про каждого.

Дед с Лысым какое-то время молчали.

— Умник, давай закругляться, — сказал наконец Дед. — Скоро отбой, а нас нет.

— И что?

— Как что? Скоро отбой!

— Ну и что, что скоро отбой?

— Как что? Нужно идти!

— Куда нужно идти?

— В барак! Спать! На нары!

— Нужно? Зачем?

— Спать! Как зачем?

— Спи здесь. Тебя что, кто-то гонит?

— Нет, но... Да, но...

— Ну иди, если тебе так хочется. А я и здесь переночую. А то там храпят, стонут, бормочут, пердят — в общем, не выспишься.

Лысый с Дедом переглянулись.

— Ты, Умник, как хочешь, а мы, пожалуй, пойдем...

— Идите. Вас кто-нибудь держит?

Лысый с Дедом чуть потоптались.

— Ну ты, Умник, это... Завтра в забой-то придешь?

— Приду. Конечно приду, не парьтесь. Если я не приду, найдется еще какой-нибудь гнус, или еще какой-нибудь тормоз, и вам вставят. Я вас не хочу подставлять. До завтра.

— Ты, Умник, это... А завтракать как? Может, тебе завтрак в забой принести?

— Лысый, спасибо. Но тут есть еда. Я позавтракаю.

— Какая еда? Откуда?

— Оттуда. До завтра.

Лысый и Дед остановились у входа в барак. Лысый оглядел пласты экскрементов под самыми окнами, повел носом.

— На самом деле, Дед. Что-то здесь не так.

— Ты про что?

— Ну смотри. Видишь, сортир. Вышел, перешел двор, зашел в сортир, высрал дерьмо, помыл руки. Вонь и параша там, где им полагается. В уголке, не воняет и не мозолит глаза. Правильно?

— Правильно. И что?

— Ну ведь правильно?

— Правильно, правильно. А с чего, Лысый, ты взял, что в этом сортире можно помыть руки?

— Так давай, что ли, хоть раз сходим в сортир, типа по правилам, заодно и посмотрим, можно ли там помыть руки.

— Хм, — Дед оглядел строения туалетов. — Идиотская, конечно, идея, но почему бы и нет? Яйца нам за это, может быть, не отрежут.

— Я тоже надеюсь, — Лысый сделал шаг в сторону туалетов. — Ну что? Идем?

— А что, — Дед хмыкнул. — Почему бы и нет? Пошли. С одной стороны, конечно, идиотизм, но с другой... Если существует сортир, должен же кто-то туда сходить? Хоть раз?

Чавкая сапогами по жиже, они перешли двор и остановились у входа. Лысый, немного помешкав, открыл дверь и переступил порог. Дед, тоже немного помешкав, вошел следом. Они оказались в просторной светлой комнате с умывальниками и зеркалом. Около умывальников на чистой стене висели свежие полотенца. В мыльницах лежало по куску мыла.

— Я чуть не уссался, — сказал Лысый не очень уверенно и осторожно, на цыпочках, подошел к раковине. Открыв кран и убедившись, что вода — холодная и горячая — течет как ей полагается, он захихикал. — Ты видал, Дед?

— Интересно... Интересно, честное слово, — пробормотал Дед, пробуя воду. — И запах довольно приятный... — он пошмыгал осторожно носом. — Дезинфицирующий какой-то.

— А где же тут срать? — оглянулся Лысый. — Я что-то не вижу ни одной кучи дерьма.

— Ты, Лысый, дурак. Хоть с Умником и повелся, а все равно дурак. Это же туалет, Лысый. Ты, что, читать не умеешь? Там же на двери так и написано: «Туалет». Поверь старику, но в туалете не срут — в туалет ходят.

— И откуда ты, Дед, это знаешь? — Лысый хихикнул, продолжая оглядывать чистую светлую комнату с умывальниками. — Умник сказал? Я что-то ни разу не видел, чтобы ты сюда заходил, гы-гы-гы. Слушай, Дед, мне здесь нравится! Давай здесь останемся на ночь? Смотри, видишь, даже какие-то тряпки чистые.

— Не умничай, до Умника тебе далеко. Это не тряпки, это полотенца, — Дед подошел к двери напротив входа и открыл ее. — Смотри! Подойди, не бойся! Видишь?

— Вот тебе раз! — воскликнул Лысый, заглянув в соседнюю комнату. — Это что за дверки такие? А это что за горшочки такие педерастические, на стене? Ты, Дед, много на своем веку повидал — может быть, знаешь и это?

— Не помню откуда, но знаю, что эти горшочки называются «писсуары». Ты в них мочишься.

— А где же тут срут?

— Заладил: срать да срать. Открой дверку.

— Вот эту?

— Вот эту.

— Открыл... Эх ты!!! Дед, что это за ерунда?!

— Кретин! Это же унитаз!

— Уничто?

— Садишься и гадишь! Гадишь, и оно булькает в воду, и попадает в канализацию, все как надо, чин чином, по правилам, вокруг счастье, радость и чистота, и не воняет под окнами, когда спишь. Пойду мочить Умника.

— Подожди, я с тобой... Нет, Дед, подожди... Я должен попробовать... Тьфу ты, вот ведь зараза какая! Сейчас, подожди, я попробую, и пойдем мочить Умника.