Юрий Никитин - Зачеловек Страница 62

— Доли секунды, — продолжил Мрак замогильным голосом.

— Не остри, — сердито сказал Олег. — Ты только думаешь, что остришь! А счет в самом деле пойдет на доли секунды. В смысле, весь мир будет меняться за доли секунды!

Мрак задумался, внезапно передернул плечами. Лицо стало очень серьезным, бессознательно растянулся почти на милю, захватывая всей поверхностью тела солнечные лучи, даже посеребрил спину, и летел так, приводя в замешательство средства ПВО: снова эти НЛО?..

— Знаешь, — проговорил он наконец, — все этот Бюргер из головы не идет. С какой легкостью он покинул свое тело! Оправдывается, что из-за старости, болезни и близкой кончины, но я же вижу, что и молодое тело ему на фиг не нужно. И таких на Земле много, на Викторию посмотри…

Олег спросил рассеянно:

— И что тебя пугает? Ты сам становился оборотнем.

— Да что оборотнем! Ты тоже оптицывался… Оборотень — это человек. Как и птица тоже человек. А эти превращаются во что? Кем стал Бюргер? Кем стремится стать Виктория? На Земле ничего похожего не было. Оборотни были, а Е-людей не было.

— Видишь ли, — ответил Олег все еще с рассеянностью в голосе, он о чем-то напряженно думал, и с Мраком разговаривала едва ли тысячная его часть, — мы не случайно созданы… такими. В теле из мяса, с двумя руками и ногами, с сердцем слева, почками снизу. Перемести хоть что-то в сторону, вся цивилизация была бы иной, культура бы другой, и вместо космоса мы, возможно, рвались бы сперва к центру Земли, а потом в недра микромира… Потому с этим надо очень осторожно.

— А это не потому, что ты трус?

Олег оморщился, напоминание о трусости задело с той свежестью, словно ему шестнадцать лет, а обвинение прозвучало впервые.

— Трусость, — сказал он раздельно, — это от инстинкта сохранения. Так что трусость — это благо.

— Если не чересчур.

— Вот пусть и рискуют единицы, — сказал Олег сердито.

— Они и рискуют, — ответил Мрак. — Они и соберут все пряники.

— Если они все еще люди, то в их лице… у них все еще есть лица?.. пряники соберет человечество. Если не люди, то и хрен с ними. Всегда какая-то часть популяции шла за горизонт! Возвращались единицы. Они-то и приносили сведения о материках за океаном, о дивных островах, о расщеплении элементов, о движении звезд… Кроме того…

Он задумался так надолго, что Мрак не выдержал, собрал пучок жесткого излучения и всадил в бок.

— Что — кроме того?

Олег очнулся, посмотрел на Мрака с удивлением.

— Мрак? Ты откуда?.. Долго здесь паришь?.. Ах да… Мрак, кроме того, Творец, создав мир таким и нас… такими, сам не совсем таков, согласен? «По образу и подобию» значит совсем иное, чем подобие телесное, как понимают неграмотные крестьяне и папа римский. Так что в далекой перспективе…

Мрак прервал:

— Понимаешь, уже в недалекой.

— Или в недалекой, — согласился Олег неохотно, — но все же не сегодня! Не вот так прямо сейчас. Но вообще-то, конечно, мы все либо подберем себе иную форму существования, либо каждый предпочтет свою…

Мрак покачал головой:

— А там новый виток эволюции? Нет, дарвиновский отбор?.. Неудачные передохнут, а вот мы, замечательные, снова на пике эволюции! Так?

Олег кивнул с самым невозмутимым видом:

— Так. Но насчет разных форм ты перегнул. Они все в одной форме, даже если один в облике человека, другой в виде козла, а третий явился как облако в штанах. Или вовсе без штанов. Это все равно что цвет волос, форма носа или рост. А так атомарная структура у всех не просто одна, но и по одному строгому чертежу.

Мрак сказал задумчиво:

— Насколько я знаю, некоторые тут же попробуют… гм, добавлять себе кое-что, усиливать, наращивать…

— И саморазрушатся, — отрезал Олег. — Если хочешь гуманно, то склеят ласты. Наш гомеостат — устойчивая штука. Он складывался миллионами лет. Что-то добавить или отнять вот так наугад — это почти наверняка крах. Мрак обронил словно невзначай:

— Таргитай… Олег ощетинился:

— Что Таргитай, что Таргитай?.. Он же не сам это сделал!

— А если сам?

— Как?

— Ну, ты же знаешь поэтов! Могут интуицией, интуицией…

Олег помрачнел.

— Таргитай — это другое. Мы — даже на молекулярной или атомарной основе все еще не просто люди, а млекопитающие! Улавливаешь?.. Есть класс простейших, класс рыб, что произошли из простейших, класс земноводных, что произошли из вылезших на сушу рыб, класс млекопитающих, что произошли из земноводных… Я доступно объясняю?

Мрак скривился:

— Когда-нибудь убью за такую доступность.

— Так вот, — продолжил Олег, — а ты можешь себе представить существо следующего класса? То, что за млекопитающим?.. Ну да, я об этом уже говорил, но все равно, можешь? Нет. И я нет. Возможно, Таргитай и есть классом выше. Понимаешь, парадокс, он все еще остается человеком и даже нашим другом, но уже не млекопитающим, а… в то же время мы, даже на субатомарной структуре, все еще дикари с дубинами. А ты так и вовсе невр с топором!

— С секирой, — поправил Мрак обидчиво. — Топор — это для плотников. По-твоему, невр с секирой ниже, чем дикарь с дубиной? Ну, Олег, какой из тебя патриот…

Глава 14

Планета поворачивалась под ними, словно шар, по которому они бегут, быстро-быстро перебирая невидимыми ногами. Мрак с удовольствием всматривался, помимо людей, машин и зданий, замечая зверюшек, птиц и даже муравьев, а иногда заглядывал и в глубь земли, успевая рассматривать в гнездах мышат, сусликов, хомяков, землероек.

Олег видел его интерес, не выдержал:

— Мрак, когда повзрослеешь?

— В смысле, — переспросил Мрак, — когда же, наконец, стану таким же занудой? Ну, не знаю. Стараюсь, конечно. Разве не видно?

Олег вздохнул:

— Старайся, старайся. Тебе нужно стараться много. Очень много.

Над Северной Америкой Мрак приблизил изображение одного из городов, на остром шпиле над огромным зданием корпорации трепещет флажок, хмыкнул, Олег уловил в бодром голосе нотку глубокого сочувствия:

— Смотри, скоро утро, а они все еще не ложились… Как на каторге галерные рабы! Ван Донкель и Фриц Целлер прямо в лабораториях и спят. Да и сотрудников, черт побери, подобрали таких же сумасшедших. Натаскали раскладушек в нижний зал! Прямо солдаты в походе. А лаборантки носят им еду из буфета…

Олег кивнул:

— Такова цена прогресса. Мрак сказал виновато:

— Прямо свиньей себя чувствую…

— Почему?

— Ну, могу же прямо сейчас создать им ассемблер, над которым истязают себя третий год!.. Создать и незаметно подкинуть! Но не делаю, как будто жмот какой пещерный.

Олег скривился.

— Замолчи. Я тогда вообще расподлейшая и преподлейшая скотина, но я не скотина, Мрак. Нельзя подбрасывать открытия, нельзя!.. Иначе это будут чудеса, что расхолаживают, заставляют надеяться на манну небесную. Вообще убивают всякую волю и стремление делать открытия. Что поделаешь, иначе нельзя, Мрак. Должны сами, только сами, и чтобы каждый шаг был понятен, расписан, почему и как именно пришли к этому результату, чтобы в любом другом уголке, прочтя это, могли повторить то же самое. И чтобы это знание было размножено и записано на разных носителях, тогда только не пропадет, не исчезнет, как могло бы с твоим щедрым даром!..

Мрак возразил с неудовольствием:

— Да знаю все, не занудствуй! Но все равно чувствую себя жмотом.

Олег признался:

— Мне тоже гадостно. Как будто сами едим, а другим не даем. Не поглядывай в ту сторону, не поглядывай! Если тебя заботит, что хватятся женщины, то мы отсутствовали всего полчаса! Да и вообще… Виктория, к примеру, перестанет нас уважать, если будем торчать возле них все время. Ты знаешь, как называли таких мужчин во все времена…

— Не говори! — перебил Мрак. — Когда произносишь такие вот слова, лучше бы я послушал пьяных матросов. Ладно, ты нацелился к Яфету?

— Смотри, тупой-тупой, а угадал.

— Я не тупой, я — чуткий, — возразил Мрак. — Умом Россию не понять, сказал Тютчев, да и вообще человека умом не познать, так что у меня перед тобой, умник, полное и окончательное преимущество.

— Почему? — спросил Олег, не поняв.

— Потому что я чуткий, — объяснил Мрак злорадно, как самому тупому ученику в школе, — чутьем можно понять все! А умом вон не понять даже Россию…

Вытянувшись в два луча, они пронзили нижние слои атмосферы, экранированную крышу отдельно стоящего здания, восемь этажей и возникли в просторном помещении, похожем на кабинет крупного государственного деятеля середины прошлого века. Под стенами высокие полки с множеством книг, в основном — энциклопедии, словари, справочники, а также избранные труды крупнейших философов, мыслителей, политологов.

Единственное, что нарушало гармонию, это ноутбук на краю огромного стола да три больших плоских экрана на стене. Сам Яфет за огромным столом в виде буквы Т, в достаточно современном кресле пишет простой ручкой на простом листе бумаги… нет, все-таки на гербовом. Олег покосился на Мрака, тот ехидно заулыбался, явно тоже вспомнил про специалистку по мокрой подписи.