Нина Катерли - Земля бедованная (сборник) Страница 64

Тут можно читать бесплатно Нина Катерли - Земля бедованная (сборник). Жанр: Фантастика и фэнтези / Социально-психологическая, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.

Нина Катерли - Земля бедованная (сборник) читать онлайн бесплатно

Нина Катерли - Земля бедованная (сборник) - читать книгу онлайн бесплатно, автор Нина Катерли

Он не торопился открывать – никого не звал, никого не ждал, внезапных гостей с некоторых пор опасался. Но – кто? Вера? У нее ключ, да и с чего ей идти на ночь глядя к человеку, с которым собралась разводиться?

Мысли о жене тоже не вызвали никаких эмоций. А звонок, между тем, затрещал опять. Костылев досадливо покачал головой, допил вино, сплюнул кусок фольги, не спеша поставил бокал на стол и поднялся. Звонок аж зашелся.

– Кто? – неприветливо спросил Костылев, подойдя к двери. И с изумлением услышал скрипучий голос Валерия Михайловича Сидорова:

– Это я. Открой, Алексей Петрович, неотложное дело. – В первый раз, с тех пор, как Костылев явился на работу с рогами, начальник обратился к нему на ты.

Костылев открыл. И остолбенел. Ни глухого пиджака, ни галстука – о шифоньерах не могло быть и речи. Загорелый, похудевший Сидоров одет был в тренировочные штаны линючего вида и белую футболку с захолустной надписью «Монтана»{143}. Однако отнюдь не штаны и не надпись шокировали Костылева – широко раскрыв глаза, он не отрываясь смотрел на голые, отливающие бронзой руки своего шефа, от локтей до запястий густо изукрашенные татуировками.

«Не забуду мать родную», – клялась левая рука. «Нет в жизни счастья», – сетовала правая, добавляя чуть пониже: «Валера. 1948». Было тут еще корявое: «Помни друга Вову» и целый ряд рисунков: скабрезная русалка с поджатым хвостом и противными грудями; небольшая, но довольно безобразная птица, распустившая когти, палаческий топор, воткнутый в пень.

Но главное, по-видимому, пряталось на груди, под «Монтаной», из выреза которой на шею вылезал острый угол – не то край паруса, не то крыло еще одного пернатого существа.

– Вы… это… я… когда приехали? То есть… – пятился Костылев, но на Сидорова его бормотание и ошалелый взгляд ни малейшего впечатления не произвели. Он деловито прошел в комнату, уселся в кресло и для чего-то запустил на всю катушку программу «Время»{144}.

– Садись. Ближе, ближе! – позвал он Костылева, двигая кресло и поворачиваясь спиной к орущему телевизору. – Так вот: прилетел я, понимаешь, сегодня утром, звоню в институт Прибыткову. А там, понимаешь… Скверная, в общем, история. Ну, во-первых, Беляев куда-то нажаловался, что у нас, мол, нельзя работать из-за склок и подозрительного элемента. Это раз.

В министерстве получили твою бумажонку и пришли в ярость от какой-то фразы про… чертей. Два. Директора, похоже, снимут. По совокупности. Три. И тогда Прибытков сядет на его место, о чем мечтал последние сто лет. Это четыре. Ну, и в первый же месяц выгонит тебя, голубчик. А то и раньше. Ты теперь – отработанный материал, мавр сделал свое дело… Да, да, выгонит, что рот разинул? Это – пять.

– По закону меня увольнять не за что. Где сказано, что можно выгнать человека за… физический недостаток?

– Уймись! Найдут за что. Выговор за Клеменс у тебя есть? Есть! Жалобу в министерство под диктовку писал? Писал. А теперь еще, Прибытков говорит, какая-то история с прогулом.

– С каким прогулом?

– Имеется официальный сигнал: пятого числа этого месяца ты на работе отсутствовал.

– Так я ж – за отпуск! Забыли? И Гуреев прекрасно знает…

– Официально ты этот день оформил?

– Да кто это когда оформлял? Не будьте хоть вы-то пуганой вороной! Завтра же пойду к Прибыткову…

– Ну ты и фраер! – как бы даже с восхищением сказал Сидоров. – Вчера родился или сегодня с утра? Тебе ж говорили, предупреждали – сиди тихо, чтобы все по правилам, буква в букву, чтоб комар носу. Нет, лезет. Права качает. Ему рогов мало – ему диссертацию! Это надо додуматься – на себя сам, сам! – в министерство телегу катит: так, мол, и так, будучи лукавым, с успехом тружусь в институте и посему желаю получить степень. Можно на такую ксиву не реагировать? Нет, ты мне скажи, можно или нет?

Костылев пожал плечами.

– То-то. – Сидоров встал, прошелся по комнате. – И почему, почему именно с тобой вся эта… фигня? Не с Гуреевым – его б уволили, я бы еще спасибо сказал! Так ведь тот до ста лет будет сидеть, пилюли сосать, а тебя выгонят на хрен за склоку или за прогул. Коленом под зад. По такой статье, что никто не возьмет.

– Да какая склока? Кого я трогал?

– Склока? А вот. Любуйся. Гуреев специально мне домой приволок и в ящике в почтовом оставил. Чтоб я, как, значит, из аэропорта приеду, сразу обрадовался. Читай, читай… сявка, – и Сидоров протянул Костылеву какие-то скомканные бумаги.

Тот развернул первую. Она гласила, что Костылев А. Л. является подлым разрушителем семьи, бабником и алкашом зверского вида, которому нельзя доверить воспитание ребенка. «Ему, – читал Алексей Петрович, сразу узнавший почерк граждански озабоченной тещи, – не место среди нормальных людей, особенно среди нашей славной молодежи, во избежание наглядного примера, как ходить без стыда и совести в шерсти, прикрываясь ею, изменять жене с разными «прости господи», оставлять сына без родного отца». Датировано заявление было концом мая.

Во второй бумаге, именовавшейся докладной запиской, старший инженер Погребняков В. И. считал своим прямым долгом напомнить администрации института, что при ее попустительстве временно исполняющий обязанности человека некто «Костылев» на самом деле является натуральным чёртом (слово «чёрт» было подчеркнуто), не только по форме, но и по содержанию. Чему есть неопровержимые доказательства, а именно: в мае сего года упомянутый «Костылев» произвел с ним, Погребняковым, незаконную и жульническую сделку, отняв путем злостного вымогательства душу и двести рублей деньгами, взамен пообещав молодость. Однако никакой молодости, конечно, Погребняков не получил. Все это как нельзя лучше подтверждает дьявольскую и диверсионную сущность «Костылева», которого необходимо немедленно уволить, изолировать от общества и привлечь к суду за мошенничество и покушение на убийство. Администрацию же наказать за пособничество.

Далее сообщалось что одновременно с настоящей, сугубо предварительной, запиской Погребняков направляет соответствующие заявления в министерство и прокуратуру, причем, помимо уже сказанного, просит эти органы обратить внимание на то, что руководство института в течение длительного времени выплачивает фиктивному «Костылеву» зарплату старшего научного сотрудника за «работу», требующую квалификации лаборанта, о чем будет дополнительно сообщено в КРУ, Минфин и ОБХСС.

Главную ответственность, – говорилось дальше, – должен, помимо так называемого «Костылева», понести его непосредственный начальник некто Сидоров В. М., уголовное прошлое которого требует дополнительного расследования.

Кончалась записка категорическим требованием немедленно увеличить оклад старшего инженера Погребнякова В. И. со ста восьмидесяти до двухсот тридцати рублей, а также возместить ему ущерб, нанесенный Костылевым, в размере двухсот рублей плюс расшатанное здоровье.

– Такие дела, Алексей Петрович, – сказал Сидоров, когда Костылев, дочитав, молча на него воззрился. – Не надо было лезть. Предупреждали. А теперь держись, это как снежный ком.

В голосе его привычно звучали скрипучие ноты, скрипел он устало и безнадежно, так скрипит не шкаф – рассохшаяся телега, когда катится, катится, катится по ухабистой пыльной дороге, которой конца не видать.

– Идиотизм какой-то, – негромко произнес Костылев. – На вас-то он чего? Придумал тоже: уголовное прошлое.

Сидоров издал неопределенный звук, махнул рукой и поднялся. Он стоял, опустив голову, и опять напоминал шифоньер. Дверцы слегка приоткрылись, мерно качались «плечики» с ватным бушлатом.

– Я тебе, корешок, больше помочь ничем не могу, да и раньше не мог. Такое дело… Телевизор можешь выключить.

С этими словами Сидоров захлопнул свои дверцы и решительно направился к выходу.

А через три дня состоялось общее собрание лаборатории.

Проводил его профессор Прибытков, исполняющий в настоящее время обязанности внезапно заболевшего директора института. Сидоров молча и неподвижно сидел в углу и вид имел весьма фанерный. Костылев устроился с краю второго ряда.

Прибытков произнес небольшую задушевную речь, обращаясь попеременно то к собравшимся, то к Алексею Петровичу:

– Я очень сожалею, дорогие друзья, что именно мне выпала горькая обязанность решать здесь с вами неприятный всем нам вопрос, – начал он, энергично взбивая пальцами щеки, – Алексей Петрович, голубчик! Мы терпели, сколько было можно и даже много больше, но теперь – увы… Да. Теперь – увы. В министерстве удивлены… скажем так… Да, удивлены! – вашей эпистолой, в которой вы, – простите, родной, мне самому больно, – пытаетесь очернить коллектив и бросить, я бы сказал, тень. Не надо на меня так смотреть, коллега. Вспомним факты, освежим в памяти эту упрямую вещь: да, это я посоветовал вам обратиться с просьбой ускорить защиту – не скрою. Но, голубчик, кто же мог предполагать, что вы перейдете границы, а работа ваша окажется на столь ужасающе низком уровне? Вот, – пухлой рукой профессор элегантно вытащил из кармана пиджака какие-то листки и помахал ими в воздухе, – вот заключение всемирно известного академика – он назвал фамилию, которую Костылев слышал впервые в жизни. – Здесь же, друзья мои, и записка профессора Беляева, доведенного преследованиями нашего Алексея Петровича до нервного срыва, в результате чего уважаемый ученый вынужден был безвременно выйти на пенсию, а мог еще столько пользы принести науке!

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.